Земля Горящих Трав

Йанти говорил только на языке Земли, на том жаргоне, что был в ходу в «быдляцких» кварталах Летхе. Учитывая, что он вдобавок ничего не знает о реалиях здешней жизни, его нельзя было оставлять без присмотра.

— Лучше, если ты пока поживешь в "Северной Оливе", — нашел выход Шахди. — Все землепроходцы знают земной язык. Они тебе помогут разобраться в нашей жизни.

Йанти согласился. Он решил выжидать и ни с чем не спорить. На другой день его позвал Дьорви:

— Мне надо пройти медицинское обследование, — сказал он. — Я недавно был в долгом рейде на Земле, и, по правилам, должен обследоваться. Вообще-то ты тоже, Йанти. Пошли вдвоем?

— Ну, пошли, — буркнул тот.

Дьорви слукавил: он уже прошел обследование после возращения с Хирксона. Но послать Йанти в клинику одного было не самой блестящей идеей: вряд ли он на все сто поверит, что речь идет не о чем-то вроде психокоррекции или других способах причинить ему вред.

Постепенно Йанти понял, что, по крайней мере, «инсектоиды» не собираются использовать его ни в каких своих тайных целях. Он видел, что от него ничего не скрывают, и на любой вопрос отвечают прямо, не поленятся — найдут фотографии (они назывались "светописи") или фильмы (по-местному — "светописные пьесы").

Йанти не привык учиться, и у него никак не получалось преодолеть языковой барьер. Обычно содержание пьесы заранее пересказывал ему кто-нибудь из землепроходцев, но Йанти все равно было интересно смотреть. Он напряженно искал в окружающем мире след местных ивельтов: высших, культурных господ, которые «дали» всем прекрасную жизнь и за это имеют в тысячи раз больше. Однако, похоже, ими здесь и не пахло. Йанти видел героев пьес: они были простыми людьми, работавшими на заводах, в общинах хлеборобов и строительных товариществах. Но они изображались не благодарными власти, лояльными потребителями, а сами — создателями всех благ.

Шахди предложил Йанти съездить в Беркенфьолле, повидаться с Элено Хартом и Ресс Севан. Встреча состоялась в конце осени. Ресс, красивая, молодо выглядящая женщина, разливала по чашкам чай, Элено много рассказывал о том, какие возможности дает им, земным людям, знакомство с историей и культурой Обитаемого мира.

Йанти держался скованно, иногда улыбался шуткам, но в целом не чувствовал, что может с ними подружиться. Все-таки они образованные, а Ресс — бывший ивельт, что у них может быть общего с ним?

Уже зимой Дьорви позвал его с собой в отпуск в рыболовецкий поселок в узком скалистом проливе моря Хельдвик. Здесь прямо на камнях росли высокие сосны.

— Тут неподалеку "Вихри Летхе" снимали, — рассказывал Дьорви. — Узнаешь Летхе?

Йанти ласково приняла мать Дьорви, готовила угощения и связала свитер. Она сердилась на Дьорви: "Какие у вас недогадливые ребята, в "Северной Оливе". Кто это придумал, чтобы Йанти жил прямо в лагере? У каждого есть семьи, поселили бы в чью-нибудь семью. Скажи своим землепроходцам: пусть Йанти остается у нас. Я за ним присмотрю, и работа для него есть — и на берегу, и на тральщиках".

Дьорви познакомил Йанти с местными рыбаками. Дьорви прощупал почву: как он смотрит, чтобы насовсем остаться в рыболовецкой общине? Йанти нахмурился, посмотрел на него сумрачным взглядом:

— Я знаю, чего бы я хотел.

— Чего бы ты хотел? — спросил Дьорви.

— Стать землепроходцем, — внезапно ответил Йанти.

Дьорви посмотрел на него с молчаливым вопросом. Йанти объяснил:

— Неска. У меня девушка в Летхе. Когда там начнется заварушка, уличные бои, мне не рыбу надо ловить, а возвращаться на Землю. Вы учите наш язык, чтобы смешаться с нашими. А я и есть Йанти Дейс из 807 квартала. Я могу быть вашим боевиком. Я в своем квартале знаю многих парней, которым только в радость поджечь пару элитных тачек.

Дьорви всмотрелся в угрюмо-решительное лицо Йанти.

— Вообще-то, ты знаешь, когда придет время формировать бригады сопротивления из местных… Надо поговорить о тебе на Совете. Только тебе, Йанти, извини, все же надо учиться. Чтобы мыслить немного шире, чем "поджечь пару тачек".

— Ну, буду, — пообещал тот, почувствовав, что Дьорви в целом с ним соглашается. — Правда, буду.

И спустя небольшой срок среди землепроходцев появился новый доброволец — Йанти Дейс. Он должен был вести языковую практику у разведчиков: научить разговаривать, как говорят на окраинах Летхе, одеваться и вести себя так, как принято там. В то же время Йанти сам всерьез взялся за учебу и вскоре послал матери Дьорви открытку на хельдском наречии: "Я живу хорошо. Спасибо за свитер".

Полынь на Ярвенниной поляне этой весной уже не была такой густой, как в прошлом году. Когда Сеславин стал выздоравливать, Ярвенна явилась в Патоис. К ней вышел полакомиться коркой хлеба смирный огненногривый тур, птицезверь по-прежнему вил гнездо на старом дубе. Спустя неделю Ярвенна увидела и самого Духа. Он был в своем «мирном» облике — в венке из дубовых веток, в куртке, вышитой бисером.

Ярвенна перелистывала свой полевой дневник, вспоминая прошлогодних воинственных призраков полынной поляны. Теперь, похоже, все успокоилось.

Сеславин долечивался в здравнице. Жизнь входила в обычную колею.

Но в начале лета в Патоис снова начались диковинные явления. Ярвенна услышала рев тура в зарослях и пронзительный крик птицезверя. Дух стоял на краю поляны, вместо посоха он держал копье. Его грубое лицо покрывала черно-красная боевая раскраска. Дух стоял и ждал, долго, неподвижно…. Так продолжалось несколько дней. Проводник кружил над головой Ярвенны, почти задевая ее крылом.

Группа землепроходцев, изучающая Патоис, наблюдала в разных местах и другие примеры воинственности Духа. Раньше это случалось лишь на полынной поляне.

Наконец все воплощения Духа разом исчезли. Больше не появлялись ни копьеносец, ни птицезверь. Только огненногривый тур рыскал по лесу, в каком-то неистовстве ломая кусты и молодые деревца. Он ревел, метался, взрывал копытами землю, в его рыжей гриве застряли ветки и листья.

Ярвенна помнила, что тур — воплощение Сеславина. Она начала догадываться, что Дух зовет именно его. Ей не хотелось этого. Совсем недавно она чуть не потеряла мужа. Сеславин еще находился на излечении и не собирался потом возвращаться в число землепроходцев. Ярвенна надеялась, что она неверно истолковывает поведение Духа. Но вскоре на заседании ученой группы кто-то высказал ту же мысль: не потому ли исчезли все псевдообъекты, а тур ведет себя беспокойно, что Дух желает видеть Сеславина?

Ярвенна смеялась над собой: чего она боится? Она сама ходит в Патоис, следопыты охраняют землепроходцев. Что случится, если Сеславин еще один раз придет на Землю, просто выяснить, чего хочет от него Дух?

На заседании она подтвердила, что согласна с предположением, но возразила:

— Сеславин в здравнице. Мы можем подождать, когда он окончательно восстановит здоровье?

— Ну, рассказать-то ему обо всем, наверное, можно и сейчас? — подал голос один из землепроходцев.

Ярвенна согласилась. До окончания курса восстановления Сеславину оставалось всего десять дней. Он был почти здоров, и его нельзя было оберегать от новостей, как тяжело больного. Во время следующего свидания Ярвенна передала мужу, что творится в Патоис.

— Давай я явлюсь там? — сам предложил Сеславин.

Он заметил, как на лицо Ярвенны набежала тень:

— Дождись хотя бы, пока тебя выпишут.

— Ну, не беспокойся, — убедительно сказал он. — Я уже здоров. Видела бы ты меня на спортплощадке!

Врач разрешил Сеславину сделать короткий рейд на Землю Горящих Трав. "Собственно, вы практически уже здоровы. Важнее всего, чтобы вы сами не чувствовали никакого страха перед своим появлением на Земле". "Я не чувствую никакой тревоги, — заверил Сеславин. — Я полностью уверен в себе".

Тур успокоился, увидев на поляне Сеславина, взял ломоть хлеба из его рук и ушел в дебри. Сеславин и Ярвенна ждали прихода Духа. Пока его не было, Ярвенна сделала себе и мужу венки: себе из полыни, ему — из молодых веток дуба, и вплела в свой звездчатку и вьюнок, а в его — цветы боярышника. Ярвенна считала, что из-за восприимчивости Духа к человеческой культуре, по возможности, стоит украсить себя, если показываешься ему.