Страница 15 из 15
Чудовищная физиономия жреца мигом исчезла. Туча забурлила и закипела, словно сеть, полная живой, бьющейся рыбы. По стенам побежали трещины; рядом с Конаном упал здоровенный обломок камня. Из пещеры надо было убираться, и поживее.
Шар на эфесе Конана раскалился добела.
Киммериец не мог трусливо бежать, воспользовавшись тем, что оба его врага заняты схваткой. Широко размахнувшись, северянин обрушил клинок на один из клубистых отростков тучи — и на сей раз орудие, добытое в покоях императора Веледа, не подвело своего хозяина.
Меч оставил на боку тучи широкий алый разрез. Из раны — если только это была рана — со свистом ударил упругий поток ветра. Туча начала стремительно сжиматься, корчась и содрогаясь, точно в агонии. Из ее середины, точно детский мячик, выкатился карлик — его физиономия была разукрашена синяками и ссадинами, точно у мальчишки после уличной драки.
А трещины на стенах и потолке все расширялись и расширялись.
Черный дым стремительно уплотнялся, сжимаясь в некое подобие человеческой фигуры. Проявлялось и лицо — лицо Марагара.
Не давая врагу опомниться, Конан вновь замахнулся. Заветный клинок развалил дымного демона надвое; верхняя часть туловища — рот твари был оскален в усмешке — оказалась под ногами киммерийца.
— Наконец-то я достану тебя! — успел произнести демон за миг до того, как серебряный шар на эфесе врезался ему в пасть, разнося подобие головы на мелкие черные ошметки не то слизи, не то пара.
— А теперь твоя очередь! — взревел Конан, поворачиваясь к карлику — и едва успел отбить клинком посланный в упор огненный шар. Шар взорвался с треском и пламенем, а меч киммерийца уже летел над полом в длинном, стремительном выпаде, начисто снеся врагу голову с плеч.
Обезглавленное тело, однако же, поднялось. Руки зацепили киммерийца за плечо — прежде чем их отсекло напрочь гибельное лезвие. Варвар упал; удар потряс его до глубины. Меч вырвался из ослабевшей кисти и отлетел в сторону. Безмолвный карлик навис над раздираемым болью Конаном; даже могучее тело северянина не могло сопротивляться этой муке. Захрипев, Конан что было сил ударил ногой; пятка погрузилась в пах карлика, отшвырнув его к самому краю очага. На миг он застыл на каменном бордюре, отчаянно размахивая руками в тщетной попытке удержать равновесие — а затем рухнул прямо в пламя.
И тотчас же начал рушиться и пещерный свод.
Колдун в ужасе поднял обрубки рук, словно пытаясь удержать падающую сверху массу камней и земли — напрасная попытка. Его жалкий стон заглушил торжествующий рев подземных духов, обретавших наконец решительную победу над ненавистной им пустотой в их владениях…
Конан же только и успел, что подобрать свой меч и, в инстинктивной попытке защититься, вскинув его острием вверх. Ярко-ярко засиял серебряный шар — и все рушащееся сверху, падая, миновало киммерийца.
Вокруг него громоздились завалы, а он оставался цел и невредим.
Когда же все кончилось, оказалось, что он стоит на самом дне глубокого и узкого — в ширину его плеч — колодца. Подъем будет долгим и трудным, но зато там, над головой, синело ласковое небо. А на шее киммерийца не было больше гибельного венка.