Страница 30 из 75
— Здесь, в переходе. Мне неизвестно, как он называется, — отпустив его руку, подобрала подол и побежала.
Мы нашли Всемила одного. Он потерял сознание.
— Серьёзная рана?..
— Нет.
— Значит, лезвие смазали ядом. Надо найти лекаря, который разбирается в ядах.
— Я могу посидеть здесь, пока вы ищете лекаря.
— Правда? Я буду очень вам благодарен. И отблагодарю вас не только на словах.
— Я помогаю ему не ради благодарности.
Мужчина убежал за лекарем.
Старая служанка прошла мимо меня и графа, вернувшись, подала мне кружку с водой.
— Пожалуйста, принесите воды для него.
— Не просите. Я этому человеку помогать не собираюсь. И вам советую: забудьте о нём. Ветреник ещё тот. Слова красиво слагает, но искренности в них ни капли нет, — и старушка скрылась в каком-то зале.
Возможно, врагами графа становились родственники и мужья соблазнённых им женщин?
Милорад привёл двух лекарей. Они сняли повязку, осмотрели рану, расспросили меня, как повлиял яд на состояние мужчины. Привели того в чувство, промыли ему рану, чем-то напоили, затем куда-то понесли. Я пошла за ними.
— Вы можете возвращаться к себе.
— Не вернусь, пока ему не станет лучше.
Графа отнесли в ближайшую спальню. Лекари возились с ним около двух часов, потом заявили: «Теперь остаётся положиться на везенье». Взяв плату за беспокойство, ушли. Всемил опять потерял сознание. Я всю ночь смачивала ткань в холодной воде и прикладывала ему на лоб. Ближе к утру Милорад заснул. Всемил, придя в себя, обвёл комнату осмысленным взглядом и сказал обо мне гадость. Милорад проснулся от его голоса, прикрыл рот ладонью, зевнул.
— Раз он заговорил, значит, жить будет.
— Что она тут забыла? — недовольно спросил Всемил.
— Эта дама волнуется за тебя.
— От её присутствия мне становится хуже.
— Скажи, с кем ты подрался на этот раз? — потребовал Милорад.
— Мерзавец был в маске.
— Наверное, это алхимик. Я же просил тебя не заигрывать с женой этого ревнивца!
— Нет, меня подкараулил кто-то другой. Он и слуг подкупил, чтобы не появлялись в том крыле.
— Проверим.
— Почему ты обсуждаешь такие вещи рядом с ней?
Приятель попросил его помолчать. Граф выругался. Тогда Милорад закрыл ему рот рукой.
— Мне жаль, что вам приходится выслушивать подобное.
— Вряд ли я услышу от него нечто иное.
— Думаю, он вскоре сам будет благодарить вас за вашу помощь.
— Я боюсь его благодарности.
Тут он резко убрал руку:
— Ещё и кусаешься!
— Она не дождётся от меня благодарности!
Черноволосый граф облегчённо вздохнул, когда раненый опять потерял сознание.
— Простите его. Он обычно так с дамами не разговаривает.
— С дамами — может быть, но я-то…
— Если честно, мне всё равно, из какого вы рода, — признался мужчина.
— Но и вы не можете простить мне то наказание.
— Чистить конюшни было неприятно, не отрицаю. Это занятие не для графов. Но вы оказали неоценимую помощь моему другу. Я удивлён вашим великодушием.
— Я не могла стоять и дожидаться его ухода за Грань! Вы дурного мнения обо мне!
— Не обязательно стоять рядом. Вы могли развернуться и уйти. Полагаю, кто-то уже поступил так до вас.
— В этой части дома было мало людей…
— Ошибаетесь, более чем достаточно.
— Даже слуги…
— Возможно, это их месть. Им есть за что нам мстить, за что проучить.
Утром в спальню ворвались стражники.
— По какому праву… — начал черноволосый граф, вскочив с кресла.
— Она вечером пропала, и король велел найти её, — на меня ткнули пальцем.
— Я отведу вас к королю.
— Не стоит беспокоиться.
— Позвольте сделать для вас хоть что-то. Мы причинили вам столько беспокойства.
Неохотно согласилась воспользоваться его каретой. Он сел напротив меня. Глянул в окошко на дверце, потом неожиданно произнёс:
— А вы красивы.
— Не подходящее время для того, чтобы говорить о моём лице.
— А я не только о вашем лице, — задумчивый взор. — Ваша фигура, густые волосы…
— Из-за меня вы, граф, чистили конюшни. Не верю в ваше восхищение мной.
— Простите, — он отвернулся.
Чуть позже стал рассыпать извинения.
— Вам ведь не хочется говорить мне всё это, — обрываю его. Бессонная ночь, тревога за раненого вымотали меня.
— Я всем сердцем желаю…
— Красивые слова приберегите для другой.
— Вам есть за что злиться на меня и Всемила, но…
— По-моему, мои чувства вы ни во что не ставите.
— Ошибаетесь…
— Не оправдывайтесь.
В подобном духе мы разговаривали, пока не добрались до дверей тронного зала. Вячеслав ожидал нас в коридоре.
— Граф, вы объясните мне её исчезновение?
— Обязательно, мой король. Но ей следует отправиться к себе в спальню и выспаться.
— Пока вы будете врать? Пусть останется и расскажет, как всё было на самом деле.
Милорад честно и кратко поведал о случившемся.
— Он что-нибудь упустил?
— Всё так и было, — подтверждаю я.
— Иди, поспи, Алина.
— Спасибо, Вячеслав… — спохватившись, исправляюсь: — Благодарю вас, мой король.
Кланяюсь. От меня не ускользнуло: граф растерялся от моего с королём обращения на «ты».
— А вы, граф, задержитесь.
Прежде чем я ушла, Милорад раз двадцать выразил в разных выражениях, как мне благодарен. В спальне не выспавшаяся Цветана потребовала объяснить, где я пропала. Пробовала объяснить быстро, а она стала задавать вопросы. После четвёртого вопроса я взмолилась о пощаде. Мы устроились на просторной кровати, и девочка рассказала, какой поднялся вечером переполох. В середине её рассказа меня стало клонить в сон. Подружка растормошила меня только ради того, чтобы предупредить:
— Остерегайся Милорада! Твоя помощь не стёрла его обиду.
Пообещав не верить графу, провалилась в сон. Проснулась к вечеру и обнаружила на столике у кровати букет белых роз. Разбудила Цветану. Вместе мы пытались выяснить, откуда взялись цветы, но слуги словно воды в рот набрали.
Утром нам принесли приглашение на завтрак от друга.
У дверей зала мы столкнулись с охотниками. Всемил продолжил рассыпать любезности даме средних лет так, как будто меня не видел. Милорад рассыпая благодарности, увязался за нами, у стола перешёл на комплименты, занял место возле меня. Графиня села с другой стороны. В течение завтрака оба старались вовлечь меня в разговор. Бедная подружка почти ничего не съела, спасая меня, а граф успевал и прожевать кусок, и сострить, и вставить какую-нибудь историю. От немногочисленных дам и кавалеров, собравшихся по приглашению юного короля, не укрылось чрезмерное внимание графа ко мне. Сославшись на головную боль, я покинула зал.
В спальне обнаружила очередной букет у окна. Появилось предположение, кто мог подкупить слуг, чтобы они приносили тайком цветы. И оно меня не обрадовало.
— Надеюсь, ты не поверила, будто он влюбился в тебя? — спросила Цветана, закрывая за собой дверь.
— Конечно, нет!
Через час мы выбрались в коридор, чтобы пройти к другу, и натолкнулись на графа.
— Почему вы меня преследуете?
Выяснилось, мужчина опять желает меня поблагодарить.
— Не говорите слова, которые вам противно говорить.
— Что вы, Алина, я искренне…
— Одного «спасибо» или «благодарю» достаточно. Цветы — лишнее.
— Но ведь красивой даме кто-то должен дарить цветы!
— Как можно замечать красоту врага?
— Вы мне не враг.
— Ваш друг считает иначе.
— То мнение моего друга, а не моё, — не смутился Милорад. — К тому же граф Всемил вас даже не поблагодарил, и я обязан поблагодарить вас за него.
— Уже достаточно!
В полдень я обнаружила третий букет в спальне, а возле комнаты опять натолкнулась на графа.
— Возможно, вы мне благодарны, но перестаньте делать вид, будто вы мной увлечены!
— Простите, я не могу прекратить.
— Это месть? Сговор?
— Я потрясён вашим поступком. Вы спасли моего друга, а он, неблагодарный, ни слова…