Кого не ждали

— Врёшь, у тебя здоровый зуб! — и пугаюсь сказанного. Как могла Мириона так со мной поступить? Я ей верила, а она…

— Тебе-то откуда знать? — сощурился стражник.

— А ты разве этого не знаешь? — припоминаю дорогу, по которой мы сюда пришли, и готовлюсь убегать.

— Что-то ты много знаешь, — недовольно пробурчал пожилой.

Кто-то кивнул в сторону самого молодого из стражников, рыжеволосого парня лет двадцати и потребовал:

— Коли много знаешь, скажи этому мальчишке, чтобы боль в ноге не выдумывал!

«Обманывает: у этого нога действительно болит» — снова подсказала Мириона. Без неё я пропала бы.

— Ну, не тяни. Ведь мальчишка врёт.

В глазах молодого стражника полыхнули бессилие и ненависть. Отчего-то мне стало жаль его. Странно, мне вроде бы нужно жалеть себя: одно неверное слово — и ничто меня уже не спасёт.

— Что молчишь? Ага, ты, выходит, ничего не знаешь!

Делаю шаг вперёд, затем второй, третий… Оказываюсь рядом с парнем. Вглядываюсь в его глаза. Сначала они недовольные, потом становятся растерянными. Очень хочется ему помочь… Капля из необычного, такого родного моря падает ему на ногу чуть ниже колена с моей протянутой руки, за ней скользит теплая волна.

Ни ворчанья, ни ругани в ответ. Только завороженный взор.

— Вы позволите нам пройти? — напоминает о себе Цветана, которой надоело ждать.

— Конечно, графиня, — стражники расступились. Самый старший из них, полноватый старик, распахнул перед нами ворота.

Когда мы отошли от ворот, вслед нам полетел вопрос молодого стражника:

— Что за тепло соскользнуло с твоей ладони?

От неожиданности останавливаюсь, оборачиваюсь.

— Или мне почудилось?.. — ответил он за меня.

«Отчего стражник почувствовал, Мириона?»

«У него с рождения был дар целителя. Он его потерял. Досадует, злобствует. Не в силах помочь, старается навредить, причинить боль, многих готов отправить за Грань, а с таким желанием дар целителя невозможен», — она была грустной. Она страдала. Сколько же даров получали люди и сколько загубили, не уберегли…

Меня покормили вместе с графиней. А потом мы болтали с ней до полуночи, сидя перед огромным окном в мягких удобных креслах. Правда, девочка разговорилась не сразу, почти не улыбалась. А ночью, впервые за несколько недель, мне приснилось будущее: именно то, о каком мечтала. Приснился тихий уютный дом, сад, наполненный благоуханьем цветов, Кан и я, сидящие на крыльце, и маленькая девочка у меня на коленях; мирная страна, дружелюбные соседи, дети из разных стран, играющие вместе…

Воин, сопровождавший юную графиню во всех прогулках (подозреваю, на этом забота короля о родственнице заканчивалась), явился в комнату девочки, едва только Вадимир переступил порог своего дворца. Остальная родня короля задержалась в чьём-то замке.

— Ну, пойдёшь к королю или попросишь отпустить? — снисходительно спросил воин.

Тело затекло и ныло, но боль почти не замечалась, исчезала за приятными картинами сна.

— Пойду к нему, и не уйду, пока не поговорю с ним, — поднимаюсь с кресла. Сталкиваемся взглядами, и воин отчего-то теряется. Удивлён моим спокойствием? Отсутствием страха? А мне не из-за чего пугаться, всё самое мрачное, страшное мне уже известно, Гранью меня не запугать. Разве что волнуюсь за брата, любимого, скучаю по ним, но они в безопасности.

Девочка уныло проводила меня взглядом. Считала, что не смогу уговорить Вадимира. Она права, случай почти безнадёжный: страждущий исцеления — во дворце, а трава-целительница — под носом, точнее, под ногами заклятых врагов.

Король Новодалья, шагавший между шкафов с книгами и свитками, обернулся не сразу. Мельком глянул на меня. Тощий и мрачный, чёрные волосы с проседью, лицо недовольное, глаза холодные, одежда слишком вычурная, украшения громоздкие. Особого расположения или доверия к себе мужчина не вызывал. Тем более что из-за его войска мог уйти за Грань отец Романа или мой отец; его людьми были сожжены прекрасные сады и поля, разрушены десятки домов; по его приказу стали сиротами десятки детей в моей родной стране. Только нельзя выдавать себя. Пусть считает меня своей новой подданной.

— А, это снова ты, Станислав, — проворчал Вадимир в ответ на приветствие воина. — Кто на сей раз с тобой? Очередная самозванка, ничего не умеющая, но желающая забрать как можно больше золота из моей казны?

— Она точно целительница, но, похоже, дар у себя недавно обнаружила. Притворщиков у ворот раскусила сразу. Заодно обнаружила и вылечила среди них единственного больного.

Я не попалась в ловушку, приготовленную для всех мнимых целителей! Спасибо тебе, дорогая Мириона!

— Быстро раскусила. Однако из тех, кто оказывался целителями, Цветану никто не вылечил.

— Графине стало лучше рядом с ней.

— Скорее, девчонка сама очнулась, — на меня король внимания не обращал. О дальней родственнице, как и предполагала, почти не заботился.

— Так быстро Цветана никогда в себя не приходила. Я успел досчитать всего лишь до десяти, — сухо ответил воин. Похоже, страдания Цветаны здесь никого не беспокоили. Все следили за ней с каким-то жестоким интересом. Кормили, поили, предоставили комнату. Наняли крепкого мужчину, чтобы подхватывал, когда она падала, и не давал нападать на неё. Станислав не слишком-то и спешил помочь своей госпоже, а как единственный охранник для королевской родственницы был смешон. Какая будет от него польза, напади на графиню несколько воинов? Почти никакой.

— Хм, — Вадимир с интересом глянул на меня. — Возможно, от тебя будет какой-то толк.

Настало время для решительного ответа:

— Мне не нужны ни золото, ни серебро.

— Неужели? — едко сказал король. — Как это — не нужны золото и серебро? Это нечто новое. Что же тебе нужно? Не верю в бескорыстие целителей.

— Кое-что нужно.

— Разумеется, всем обязательно что-нибудь нужно! — мужчина звучно хлопнул в ладоши. — Что ты хочешь? Учти, пока Цветана не поправится, тебе не на что рассчитывать.

— Вам моя просьба ничего не будет стоить. Только выслушайте. Задумайтесь над моими словами. И я сама уйду, — надеюсь, меня отпустят. После встречи с королём родной страны, начала побаиваться королей. Впрочем, и раньше им не слишком доверяла.

— Дерзости тебе с рук не сойдут.

— Ни одного грубого слова вы от меня не услышите, — хотя, наверное, заслужили.

— Что же ты желаешь мне сказать?

— Некоторые мои размышления. Но сначала вылечу графиню.

— И всё? — не поверил он.

— Всё, если вам не захочется долго размышлять о том же.

— Подозрительно. Очень подозрительно.

— Всё потому, что лечить Цветану сложно, — вмешался Станислав, не дав мне рассказать самой. — Она у кого-то училась разбираться в травах и слышала о траве, которая могла бы помочь Цветане. Сама эту траву, похоже, никогда не видела. А та трава растёт в Черноречье. У Связьгорода.

— Опасная затея.

— Очень опасная.

Очередной советник. Один такой и оклеветал меня перед королём моей страны, совершенно исказив смысл моих слов, сказанных в Среднем городе.

— В ближайшее время я не намерен воевать с Черноречьем, — поделился Вадимир планами на будущее.

— Травы нужно много. Лучше рвать её незаметно и варить отвар для девочки сразу. Есть лишь один способ: тайно перевезти графиню в Черноречье.

Несколько ударов сердца король молчал, потом, усмехнувшись, произнёс:

— Я понял: ты пришла от моих врагов.

Опять меня заподозрили в чём-то плохом. Почему никто не желает понять, для чего прихожу и ради чего говорю с ними?!

— Станислав, держи её!

Воин крепко схватил меня за кисть. И нарочно сжал так, чтобы мне было больно. Зачем снова сунулась к кому-то из королей? От них мне только беды!

— Стража, сюда!!!

Через несколько ударов сердца в зал ворвались стражники.

— Отправьте эту мерзавку за Грань!

Опять оказалась у самой Грани. За что?

Станислав толкнул меня на обнажённые мечи прибежавших. Я замерла, замерли и они. Мгновения замедлились, потянулись не в своём ритме. Готова заплакать от бессилья, от невозможности ещё раз взглянуть в дорогие мне серые глаза, получить прощение у брата и любимого за оказавшийся бессмысленным побег… Прости меня, Мириона. Горько мне, что ничего не смогла сделать и здесь ничего не изменится после моего ухода за Грань!..