Память льда

И это место, это место… Я в Доме Финнеста. Боги, я в Доме Азата!

Он услышал звук, словно кто-то приближался с другой стороны двойной двери. Медленно обернулся, хватаясь за рукоять меча.

Двери широко распахнулись.

Паран втянул воздух сквозь зубы, отступил, выхватывая оружие.

Представший перед ним Джагут был почти лишен плоти. Ребра торчали наружу, полоски содранной кожи и мышц свисали с них жуткой гирляндой. Костлявое, изуродованное лицо искривилось, когда он обнажил клыки. — Привет, — прорычал он. — Я Раэст. Страж, пленник, проклятый. Азат приветствует тебя, насколько это умеет потеющий камень. Я вижу, в отличие от двух лежащих у входа, тебе двери не нужны. Да будет так. — Он скользнул на шаг ближе, склонил голову. — А, ты здесь не взаправду. Только твой дух.

— Как скажешь. — Его мысли вернулись в ту ночь Фестиваля. Неудача в саду при поместье. Воспоминания о магии, взрывах, его собственном неожиданном путешествии в царство Тени, Гончие и Котиллион. Такое же путешествие… Он изучал стоявшего перед ним Джагута. Возьми меня Худ, эта тварь — Джагутский Тиран, тот, которого освободили Лорн и Т'лан Имасс. Или, скорее, его остатки. — Почему я здесь?

Ухмылка стала шире. — Следуй за мной.

Раэст вышел в коридор, свернул направо. Каждая из освежеванных ног двигалась со скрипом, словно все кости в них сломаны. Через семь шагов коридор окончился двумя дверями — одна посередине, другая слева. Джагут открыл левую дверь, показав круглую комнату. По ее стенам шла винтовая лестница, ступени вросли корнями в камень. Света не было, но Паран обнаружил, что все видит.

Они стали спускаться. Ступени казались плоскими сучьями, отходящими от могучего древесного ствола. Воздух потеплел, наполнился влагой и запахом почвы.

— Раэст, — сказал Паран, продолжая спуск, — ассасин и глава Гильдии… ты говорил, что они спят — как давно они лежат здесь?

— Я не меряю время днями здесь, в Доме. Азат взял меня. С этого момента немногие пытались войти, пробовали свои чары, даже продвигались на ярд — но Дом отверг их всех. Эти двое у порога были здесь в момент моего пробуждения и с тех пор не двигались. Следовательно, Дом уже выбрал.

Как выбрал Мертвый Дом Келланведа и Танцора. — Все это хорошо, но не мог бы ты их разбудить?

— Я не пытался.

— Почему?

Джагут поколебался, оглянулся на капитана. — Не было нужды.

— Они тоже стражи? — спросил Паран, когда они продолжили спускаться.

— Не так. Меня достаточно, смертный. Незваные слуги, быть может. Твои слуги.

— Мои? Мне не нужно слуг — я не хочу слуг. Более того, мне все равно, чего Азат ждет от меня. Дом обманулся в своих расчетах, Раэст, и ты можешь сказать ему это. Скажи ему, пусть ищет другого… совсем не такого, как я.

— Ты Владыка Фатида. Этого не отменить.

— Что? Дыханье Худа, лучше Азату придумать способ отменить свой выбор, Джагут! — пробурчал Паран.

— Его не изменишь, я уже сказал тебе. Нужен Владыка, и это ты.

— Не хочу!

— Я проливаю реки слез над твоим положением, смертный. Мы пришли.

Они стояли на твердой почве. Паран считал, что они углубились в кишки земли на шесть, может быть семь уровней. Стены исчезли, вокруг только тьма; почва под ногами — сплетение извитых корней.

— Я не могу идти дальше, Владыка Фатида, — сказал Раэст. — Иди во тьму.

— А если откажусь?

— Тогда я убью тебя.

— Не прощу этого ублюдку Азату, — буркнул Паран.

— Я убью тебя не ради Азата, но из-за напрасного спуска. Смертный, ты лишен чувства юмора.

— Думаешь, у тебя оно есть? — резко ответил капитан.

— Если ты не решишься идти дальше… ничего. Только рассердишь меня. Азат терпелив. В конечном счете ты совершишь это путешествие, хотя привилегия моего сопровождения дается только раз. И вот он, этот раз.

— То есть в следующий раз я буду лишен твоей приятной компании? И как только я справлюсь!

— Плохо, если есть справедливость в этом мире.

Паран смотрел во тьму. — А она есть?

— Ты спрашиваешь у Джагута? Ну, мы вечно здесь стоять будем?

— Хорошо, хорошо, — вздохнул капитан. — Укажешь направление?

Раэст пожал плечами. — Они все для меня едины.

Невольно улыбаясь, Паран тронулся в путь. Затем заколебался, почти повернул назад. — Раэст, ты сказал, что Азату нужен Владыка Фатида. Почему? Что случилось?

Джагут оскалился: — Началась война.

По спине Парана пробежал холодок. — Война? Вовлекшая Дома Азата?

— Никто не будет в стороне, смертный. Ни дома, ни боги. Ни ты, смертный, ни один из твоих недолговечных, малозначительных товарищей.

Паран скривился. — Мне хватило войн, Раэст.

— Все они — одна.

— Я не хочу думать об этом.

— Так не думай.

Паран наконец сообразил, что не стоит растрачивать на Джагута обаяние. Он отвернулся и продолжил свой путь. На третьем шаге он ощутил под ногами не корни, а известняк, тьма вокруг стала озаряться мутным желтоватым светом, являя взору обширное помещение. Его пределы, видимые с каждой стороны на расстоянии более сотни шагов, казалось, опять растворяются в темноте. Ни Раэста, ни деревянных ступеней больше не было. Внимание Парана привлекли камни под ногами.

На их белесой поверхности были вырезаны карты Колоды Фатид. Нет, больше чем колода — там были карты, которых он не узнавал. Потерянные Дома и бесчисленное множество забытых Свободных. Дома и… Капитан ступил вперед, склоняясь, чтобы рассмотреть одно изображение. Как только он сосредоточился на нем, окружающее поблекло, и он почувствовал, что летит в резную сцену.

По лицу ударил холодный ветер, воздух стал промозглым, запах мокрым мехом. Он ощущал под сапогами землю, холодную и податливую. Где-то вдалеке каркали вороны. Увиденная на карте странная хижина теперь была прямо перед ним. Длинная и горбатая, стены сложены из громадных костей и бивней, там и тут торчащих из-под бурых шкур обшивки. Дома… И Оплоты, первые попытки строительства. Некогда люди обитали в таких вот сооружениях, словно в костяке дракона. Боги, какие огромные бивни — кто бы не оставил эти кости, эта тварь была великаном…

Кажется, я могу странствовать по своей воле. В каждую, любую карту, в любую когда-либо существовавшую Колоду. Под приливом восторга и возбуждения он ощутил подспудное течение страха. Колода включала в себя массу неприятных мест.

А как насчет этого?

Перед входом в хижину курился в каменном круге маленький очаг. Дым проходил сквозь решетку из сучьев, на которой коптились куски мяса. Окрестность хижины, заметил Паран, была окружена отбеленными черепами — без сомнения, тех же зверей, что дали кости для постройки. Он видел в челюстях повернутых мордами внутрь черепов желтые плоские зубы, понимая, что твари питались не мясом, а растительной пищей.

Паран подошел ко входу. С притолоки свисали шкуры каких-то хищников, заставившие его присесть, пролезая внутрь.

Поспешно покинутая, насколько можно судить. Словно обитатели выбежали миг назад… В дальнем конце хижины стояли два трона, квадратные и массивные, сделанные целиком из костей; помост был сложен из крашеных охрой человеческих черепов. Ну, скорее почти человеческих. Больше похожи на Т'лан Имассов…

Понимание расцвело в его разуме. Он знал имя этого места, знал где-то в глубине души. Оплот Зверей… задолго до Первого Трона… Сердце силы Т'лан Имассов — их духовный мир, в котором они пребывали во плоти и крови, где они подчинялись духам, достойным почитания и поклонения… Задолго до совершения ритуала Телланна… в результате которого они пережили собственный пантеон…

Теперь это царство покинуто. Оставлено своим творцам. Что же, теперь Т'лан Имассы используют садок Телланн? А, этот садок должен был возникнуть из самого Ритуала — может быть, как физическое проявление их Призыва Бессмертия. Садок, сущность которого — не жизнь, ни даже смерть… Сущность которого — прах.

Он стоял неподвижно, силясь осознать все казавшиеся нескончаемыми слои трагедии, отяготившей расу Т'лан Имассов.