Властимир

Близнецы переглянулись.

— Он убил Змея? — спросил Явор.

— Да.

Мальчики снова посмотрели друг на друга и неожиданно поклонились Веденее по-славянски — в пояс. Потом Ярок забрал у нее кувшин, и они молча пошли в лесную чащу.

Проводив посланцев, Веденея сразу отправилась домой, сердце летело туда — узнать, как там без нее Властимир, не стало ли ему хуже?

Она осторожно спустилась в подпол, где хранила свои запасы в холодное время и где когда-то отлеживался Хейд.

Большая часть трав погибла во время хазарского набега — уцелели только те, что она давно за ненадобностью не доставала отсюда, да те, что унесла в мешке — сырые и неперебранные. Хорошо, что огонь не тронул подарков Хейда. Они лежали отдельно. Ворожея редко ими пользовалась, приберегая для крайних случаев. Теперь же случай настал.

Веденея нашла прозрачную, словно изо льда, коробочку, в которой хранилось снадобье от змеиного яда — желтоватые, похожие на рыбью икру крупинки. Властимиру это снадобье могло помочь.

Из своих трав девушка отобрала рудометку и свербигуз — исцелить раны и остановить руду-кровь; первенец, зель-траву, дуркоман — от язв на коже, к ним свербежницы и девясил; топтун-траву — раны заживить и под конец — царь-траву, она же любим-корень — для возвращения сил. Чтобы вошел любим-корень в полную силу, следовало сварить его в цвет-воде. Она мысленно торопила Явора и Ярока.

Вечером на дворе ворожеи топили баню. Жители Ласковы уже прослышали о возвращении князя и толпились подле дома — всем хотелось вызнать поболее. Но ворота были плотно закрыты от любопытных глаз.

В новорубленной бане было жарко и душно — топили не жалеючи. Пока заваривались травы, Веденея обрызгала все углы пучком печаль-травы и воткнула над входом сухие стебли дуркомана — от нечисти. От этого недовольно заворочался в своем углу банный, но вылезти не посмел, забоявшись. Потом Веденея сняла рубаху и распустила косу, шепотом приговаривая заклятья ко всем силам земли и неба о помощи.

Властимиру было совсем худо — потеряй он еще два-три дня, и ничто не могло бы поднять его на ноги. Ядовитая, да еще и сгоревшая на нем кровь Змея оставила на его теле столько ран и язв, что Веденея, оставшись в бане наедине с ним, для начала стала отмывать и отпаривать своего милого, как немощного старика.

Горячий пар клубился, застя свет, пот тек в три ручья. От жара спирало дыхание, волдыри на теле князя лопались, исчезали гнойники, оставляя легкие, быстро заживающие шрамы. Целебный настой целил язвы. Горячий взвар с шипением скатывался на пол, и ему вторил тихий голос ворожеи, раз за разом, для верности, повторявшей заговор:

Незаметно потекли дни. Накануне праздника Макоши справили свадьбу Буяна с Прогневой. Отец девушки был рад пристроить меньшую дочь, хотя старшая еще ходила в девках. Но тогда следовало бы ждать полного выздоровления Влас-тимира, что седьмой день уже отлеживался в доме ворожеи, и спрашивать его решения, а Буян ни за что не хотел ждать даже лишних трех дней. Во время праздника Макоши, жрец Сухобой предсказал по жертвам, что Буяна и его жену ждет богатство.

На следующий день, на рассвете, вернулись Явор с Яроком, первыми замеченные собаками. Близнецы без страха, словно отныне что-то переменилось в мире, подошли под самое окно избы, поставили кувшин и ушли. Веденея их так и не видела.

В тот же день она в цвет-воде заварила ждавший уже столько дней настой любим-корня и принялась отпаивать Властимира.

Он сразу пошел на поправку. Уже на второй день, когда Веденея склонилась к нему, он встретил ее приветливым взором и попытался что-то спросить, но она не стала его слушать.

На четвертый день, улучив минуту, к другу зашел Буян. Гусляр опять надел свой доспех, вынесенный им из подземелий. Он не улыбался — видно хотел сказать что-то важное.

— Прощай, княже, — молвил он с порога, не садясь. — Уезжаю я — проститься пришел.

Властимир рванулся к нему:

— Куда?

— Дела есть, — неопределенно ответил гусляр. — Загосте-вался я, а зима скоро — надо спешить все дела переделать.

— Как был ты, Буян, взбалмошем, так и остался, — покачал головой князь. — Кто ж в зиму в путь отправляется? Зимами люди добрые по домам сидят, детей растят, по дорогам без дела не ездят!

— Так и мне по делу. Меня ждут.

— Кто?

— Не знаешь ты его.

— А Прогнева что же? Бросаешь?

— Не бросаю, — Буян разом погрустнел. — Прогнева жена моя.

— И ты ее за собой потащишь?.. Ну, ты точно неразумен, как дитя малое!

— Нет, она меня тут пождет. Весною я за ней приеду и с собой ее увезу.

— Правильно, — кивнул Властимир. — А я тем временем в Резани велю терем для вас срубить. А не захочешь терем — сам дом поставишь в городе…

Буян строго качнул головой.

— Не понял ты меня, княже, — сказал он и глубже надвинул на лоб окованный сталью шлем. — Не жить мне и в Резани. Я весной насовсем уеду. Без возврата.

Он махнул на прощанье рукой и шагнул к двери — незнакомый воин, готовый к битве и походу, витязь-одиночка, каких полно на дорогах, а в прошлые времена было еще больше. Властимир с тревогой смотрел ему вслед.

— И что же, — не сдержался он, — мы больше не встретимся?

Буян обернулся уже от двери:

— Нет.

— А как же наша клятва? Мы же братались, помнишь?

— Клятву, — вздохнул Буян, — я не забыл. Но есть клятва большая. Перед всей землей нашей… Прощай, княже. Может, боги будут к нам и дальше милостивы!

— Прощай, — ответил Властимир.

Шагнув во двор, Буян подошел к Воронку, что, уже оседланный, ждал хозяина у березы. Отдохнувший на домашних харчах, жеребец отъелся и обленился. Гусляр проверил, много ли припаса в тороках да крепко ли привязаны гусли. Тут девичьи руки сзади обхватили его за шею.

— Куда ты собрался? — воскликнула Прогнева. Буян повернулся, обнял жену:

— В дорогу я, ладушка, — дело зовет.

— Это князь тебя отправляет?

— Нет, то сам я, по своим делам… С Властимиром я уже простился. А теперь с тобой.

Он потянулся поцеловать ее, но Прогнева отвернулась.

— Ты что, — воскликнула она, — меня тут оставляешь?

— Пережди, Прогневушка, до весны только. Весною вернусь я за тобой и увезу в ту сторонушку, где дом наш стоять будет. А пока нет у меня угла — как же я могу тебя по дорогам с собой возить? Властимир предлагал нам у него в Резани поселиться… Да только ты ведь поедешь, куда мне судьба велит. Так?

— Знамо дело, поеду, — кивнула Прогнева. — Я твоя жена и хочу всегда быть с тобой. Бери меня сейчас с собой, а не то я за твоим конем пешая пойду — заплутаю где, сгину в дороге, тебе же горько будет. А одна не останусь нипочем! Бери меня с собой!

— Но ты даже не знаешь, куда и зачем я еду! Может, узнав, захочешь к отцу вернуться?

— Назад мне хода нет, — решительно ответила Прогнева и так глянула на Буяна, что тот сдался.

— Быть по сему, — согласился он. — Только живее собирайся!

— Ой, да я скоро!

Она действительно обернулась за единый миг. Не успел Буян вывести Воронка за ворота, как она уже догнала его с небольшим узелком в руках. Приторочив его к вещам Буяна, она на виду у всей улицы поцеловала его в щеку и вскочила в седло за ним.