Властимир

— Неужели Агриков меч? — благоговейно выдохнул он, любуясь находкой.

Мальчик молчал.

— Кто послал тебя сказать мне это? — спросил Властимир. — И откуда тот слепец знал обо мне? Кто ему нашептал?

— Ветер, волны, мир, — быстро повторил мальчик.

— Кто?

— Нам надо возвращаться, — ответил мальчик. — Ты получил то, что хотел, — теперь сумей это защитить!

И он направился к выходу.

Властимир вспомнил Рогнеду и ее предостережение о предательстве Рориволда. Мальчик не солгал ему — значит, солжет кто-то из них.

Взяв меч, князь проверил, легко ли он скользит в ножнах, и поспешил следом за проводником.

Поднимаясь на первый этаж замка, князь невольно замедлил шаг, прислушиваясь, как на охоте, и сразу понял, что за время его отсутствия в доме Рориволда что-то произошло. Там и тут в стенах торчали факелы. По каменным плитам пола стучали сапоги, где-то бряцали оружием, слышались крики и шум. Шедший впереди Властимира мальчик кивнул ему головой и растворился в путанице ходов, будто и не было его тут.

Коридор вывел князя в парадный зал, где всего несколько часов назад шумел пир. Сейчас столы были перевернуты и сдвинуты, скамьи брошены как попало, от выпавших из очага искр загорелась солома на полу, тлели стяги на стенах. При свете факелов было видно, что тут кипит сражение.

Десяток викингов кучей, мешая друг другу среди разбросанных скамей, лезли с оружием на Буяна. Гусляр стоял на столе самого Рориволда, возвышаясь над ними. Он был один против десяти, но не собирался отступать или сдаваться. Он не замечал князя, пока тот не обнажил меча, бросаясь ему на подмогу.

Длинное тело меча оказалось необычной формы. Совершенно прямое лезвие было срезано на конце косо, как у ножа для хлеба. Ближе к рукояти, которую слагали две змеи, по краю клинка шли два ряда зазубрин, на каждой из которых было высечено по какому-то знаку. Они вспыхнули, когда свет факелов упал на них, и Властимиру показалось, что змеи рукояти зашевелились, плотно обхватывая его руку.

Подняв над толовой обретенный меч, Властимир крикнул гусляру:

— Держись? Буян! Я иду! — И бросился на викингов сзади.

— Коней выводи, княже! Я тут сам! — ответил гусляр.

Но Властимир, убив двух противников, оказался на столе спина к спине с другом. Его меч блестел и переливался, словно был из самоцветных камней. Лезвие его уже было окровавлено — меч словно сам провел князя сквозь ряды викингов, как нож проходит сквозь масло.

В зал ворвался Рориволд с новыми силами викингов. Теперь против побратимов было три десятка врагов.

— Помнишь угров, княже? — быстро молвил Буян, подняв меч над головой.

— Помню, но их вроде поболее было.

— Верно, зато и арканы у них были.

— Тогда чего же мы ждем? Друзья переглянулись.

— Наверное, когда подойдут поближе? — улыбнулся Буян.

— Так они вроде как рядом, — князь кивнул на викингов.

— Тогда веди, князь!

И Властимир, взмахнув мечом, прыгнул вперед.

Викинги шарахнулись в стороны, когда меч в руках резанца описал сверкающую дугу. Несколько человек были рассечены им поперек груди. Причем доспехи не оказали мечу ни малейшего сопротивления. Кровь брызнула в лицо князю. Крики в зале перекрыл приказ Рориволда:

— Брать живыми! Не дать уйти!

Щита у Властимира не было, и он схватил меч двумя руками, как Лоухи. Теперь приемы, какими пользовалась старуха, сами вспомнились, и он только успевал уворачиваться от падающих по сторонам пораженных викингов, пробиваясь к выходу. Буян шел позади, и князь слышал, как он выдыхает, с маху добивая попавших ему под руку раненых или тех, кто пытался напасть на князя со спины. Позади гусляра оставались только те, кто уже не мог сражаться.

Викинги оказались настоящими витязями. У дверей друзей встретил заслон из самых опытных воинов. Впереди, закованный в латы, ждал сам Рориволд с топором в одной руке и коротким мечом в другой. Властимир очень удивился, когда узнал в воине рядом с рыжим викингом Рогнеду. Две длинные пепельного цвета косы падали из-под ее шлема на кольчугу. Она была готова к битве. В голубых глазах ее застыла ненависть.

— Ты оскорбил меня, и ты умрешь! — звонко крикнула она и первая бросилась на князя.

Остальные викинги встретили ее порыв криками одобрения. Меч Рогнеды Властимир отбил своим — точно молнией ударил. Меч противницы переломился со звонким хрустом, словно треснула льдинка. Потеряв равновесие, женщина чуть не упала, но Властимир перехватил ее за локоть и толкнул в объятья Рориволду.

— Поучи свою жену, конунг! — крикнул он. — Пусть узнает, как должна вести себя замужняя женщина с чужеземцами!

И тут же ринулся на врагов. Мечи и разбитые щиты отлетали в стороны, падали головы…

Ощетинившийся сталью ком сражающихся выкатился на двор, где еще царила ночь, хотя в воздухе уже витала утренняя свежесть. Сторожа на стенах, увидев бой, оставляли свои посты и присоединялись к сражающимся.

Славяне пробирались к конюшням, оставляя за собой тела раненых и убитых. Викинги то отступали, то накидывались снова. Они боялись невиданного меча Властимира, но их было слишком много, а славян было всего двое, и ни у кого из них не было даже кожаных доспехов.

Несколько викингов, оставшихся на стенах, заметили это и подняли луки. Властимир ничего не видел — он сражался, но Буян, защищавший его спину, углядел какое-то движение наверху.

— Пригнись, князь! — крикнул он, заметив нацеленный лук, и дернул друга за локоть.

Князь пригнулся, но было поздно. Стрела впилась ему в плечо повыше локтя. Но если бы не рывок Буяна, она вошла бы князю в шею или грудь.

Викинги приветствовали удачный выстрел громкими криками, но Властимир, оперевшись на гусляра, здоровой рукой поднял меч, показывая, что еще может сражаться, и они поостереглись сразу нападать.

Буян быстро осмотрелся. Они стояли у самой стены замка, у подножия одной из двух башен. До распахнутых дверей конюшни было всего пять-шесть саженей по двору, но именно там стояло больше всего викингов. Зато прямо позади них в стене была низенькая дверь, ведущая, возможно, в подвал. Гусляру показалось, что она не заперта. Более того, она чуть дрогнула, словно за нею кто-то стоял.

Не тратя времени, Буян потащил Властимира туда, толкнул сапогом дверь и скатился вместе с другом в подземелье по крутым ступеням. Кто-то, стоящий у двери, тотчас запер ее перед носом викингов.

Те стучали в дверь рукоятями мечей и кулаками, проклиная сразу всех славян, их богов, того, кто запер дверь, его родню, друзей и знакомых.

Не обращая внимания на их крики, Буян помог князю сесть на пол и ощупал рану. Стрела сидела в мышце, пройдя навылет. Властимир перестал скрипеть зубами и чувствовать боль — он приказал себе забыть о ней и, когда Буян сказал, как обстоит дело, молвил только:

— Тащи.

Буян отломил оперение и вытащил стрелу с другой стороны руки.

— Ты ранен? — раздался над ними женский голос. Легкий язычок пламени над светильником из жира осветил нежное печальное лицо и голубые глаза. Рогнеда склонилась над потерявшим от изумления дар речи Властимиром и коснулась раны.

— Я перевяжу, — предложила она.

— Нет, — князь перехватил ее руку — Сначала скажи мне, что ты задумала.

— Я? — ее брови поднялись. — Я хочу тебе помочь!

— Но ты только что помогала им — там, с оружием, — возразил князь — И еще раньше, когда хотела меня соблазнить…

Он не договорил — Рогнеда влепила ему пощечину.

— Я? Соблазнить тебя? Да никогда! — Светильник задрожал в ее руке, голубые глаза наполнились слезами — Это грех! Как ты мог подумать, чтобы я… к чужому человеку!..

Властимир был сбит с толку ее слезами:

— Но ведь я сам видел… И только что, на дворе, ты бросилась на меня с мечом и в доспехах…

Буян коснулся его руки, призывая к молчанию:

— Змей.

— Что?

— Змей это был, — уверенно сказал новгородец. — Агриков меч ты получил, теперь он от нас не отстанет. И девой он тоже прикинулся, чтоб не догадались мы… Как ты попала сюда, красавица? — обратился он к Рогнеде.