Страница 37 из 72
— Вам повезло, — медленно произнес Меченый. — Но поймите правильно — трудно переступить через эту черту, трудно вот так взять и сдать человека.
Отправляясь в «Метрополь», Вельяминов даже не рассчитывал на такое «попадание» с первого выстрела.
— Он все равно обречен, — заметил следователь. — Эти портреты уже три дня как розданы по всем горотделам милиции.
— Я не о нем забочусь, а о своей душе. Не хочу отвечать на Страшном Суде за то, что выдал невиновного человека.
— Вечером, в день убийства он наведывался в «Калахари» вместе с Аристовой. С теми, кто мог его запомнить, он неделей позже разобрался в подвале клуба. Но были и другие свидетели. Из «Калахари» Рита повезла его к себе домой. В подземном гараже на них обратил внимание сосед. Консьерж в подъезде запомнил, как рано утром гость вышел на улицу. Достаточно?
— Хорошо. Имейте в виду: у этого человека есть фальшивое удостоверение сотрудника охраны депутата Государственной Думы Малофеева. По этому удостоверению он получил даже пропуск в здание. Обязательно станет козырять всем известной фамилией, но вам не надо тревожиться — Малофеев не подозревает о существовании этого человека и давить на следствие никто не будет.
— Кто на меня только не давил, — усмехнулся Вельяминов. — Я в этом смысле человек закаленный.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ПРОЕКТ «СПИРАЛЬ»
Малофеев обладал уникальной способностью быстро восстанавливаться после пережитых потрясений. Уже на следующий день после стрельбы на сто пятом километре он появился в своем думском кабинете на четвертом этаже. Здесь его второй день дожидался бородач с янтарными четками.
— Погоди со своими делами, Мирзабек, — депутат, не присаживаясь, взялся просматривать факсы. — Завал какой-то. Двое суток прогуляешь, потом гору дерьма надо разгребать.
— Смотри сам, у меня большие новости.
— Опять составы не идут? — с досадой осведомился Малофеев.
Он прикрыл дверь кабинета и устало опустился в кресло под портретом партийного лидера с охотничьим трофеем.
— С нефтью пока все нормально, слава Аллаху, — бородач выразительно обвел глазами стены и потолок.
— А-а, ты еще не в курсе, — Малофеев достал из ящика стола портативное устройство с цифровым индикатором на жидких кристаллах. — Фирма гарантирует.
Мирзабек недоверчиво глянул на неведомый прибор — он не слишком доверял технике. Впрочем, людям он верил еще меньше.
— Регистрирует «жучки» в радиусе пятнадцати метров. Я даже соседу за стенкой помог вывести эту нечисть — теперь мой должник. Берет любые модификации: я несколько раз специально приносил с собой в кармане. Ловит, зараза.
— Давай лучше сядем у меня в машине. Она здесь, на стоянке. Там у меня консультант, без него никак не обойтись.
— Елки зеленые" ты ж современный человек, не пастух какой-нибудь. Объясняю еще раз: гарантия сто процентов. Тащи своего консультанта сюда. Скажи Ларисе фамилию, пусть позвонит на проходную.
— Дело тянет на большие деньги, — бородач достал из кармана записную книжку, вырвал листок и черкнул на нем сумму в долларах.
Даже у видавшего виды депутата слегка отвисла челюсть.
— Нули ты вроде считать умеешь, — пробормотал он с сомнением, надевая только что скинутый пиджак.
Человек, ожидавший в машине, был похож на инженера из секретного «почтового ящика» советских времен: свитер с горлом, очки с толстыми стеклами, торчащие уши, волосы скорее приглажены ладонью, чем расчесаны гребешком.
Действительность полностью соответствовала имиджу — Геннадий Сысолятин некогда работал ведущим инженером-конструктором в НПО «Молния», бывшем микояновском ОКБ. Пожав его вялую ладонь, депутат бодро провозгласил:
— К делу.
Цифра, коряво выписанная на бумажке, стала для Малофеева дозой допинга, пожалуй даже чрезмерной. Сердце работало на полных оборотах, кровь прилила к лицу, глаза выпирали из орбит. Сделка на миллиард долларов.
Это сколько же комиссионных можно отхватить.
Сысолятин невнятно зачастил, пересыпая речь неудобоваримыми терминами. Бородач почти сразу остановил его.
— Погоди, брат. Человек еще не в курсе дела.
Тонкое лицо с изогнутыми, черными как смоль бровями оставалось бесстрастным. Отполированные до блеска прикосновениями пальцев янтарные виноградины четок щелкали одна об другую. Малофеев поразился — Мирзабек обычно нервничал из-за неизмеримо более скромных операций, но тут астрономическая сумма, похоже, превысила возможности его воображения, и кипение горячей кавказской крови обратилось в ледяной холод.
— Помнишь, что такое Байконур? — спросил он у депутата.
— Космодром. Теперь арендуем у Казахстана.
— Там много разных железок. Есть желающие выложить за них круглую сумму.
— Американцы?
— У американцев сейчас на свои программы денег не хватает, — вмешался Сысолятин. — Тем более, что их космические приоритеты пока в другой стороне.
— Пакистан, — уточнил Мирзабек. — Они уже сделали свою атомную бомбу.
— Теперь их интересуют средства доставки и космические технологии, — бывший ведущий инженер снял очки, чтобы протереть стекла носовым платком в клетку.
«Сколько тебе обещали кинуть, профессор? — подумал Малофеев, — тысчонку-другую?»
На глаза попалась мощная фигура Терминатора, вышагивающего взад-вперед в десятке шагов от автомобиля. Депутат вспомнил о недавней встряске на сто пятом километре. Ему особенно остро захотелось, чтобы все утряслось, взбаламученное море вошло обратно в берега.
«Надо связаться с Меченым. Если будут выставлять условия, пусть соглашается. Только бы замять инцидент твердо и бесповоротно.»
— Давай-ка, введи меня в курс дела.
— С удовольствием. У вас техническое образование или гуманитарное?
— Десять классов и торговый техникум. По возможности популярнее.
— Попробую. Полеты ракет дорогое удовольствие — это поняли почти сразу. Техника сгорает дочиста. Поэтому еще в начале семидесятых начали раскручивать проект «Спираль» — разрабатывать многоразовую космическую систему. Мощный транспортный самолет-разгонщик выводит орбитальный пилотируемый самолет на высоту около тридцати километров при шестикратной скорости звука. Там «вагон» отцепляется от «паровоза», выполняет свою миссию в космосе и самостоятельно приземляется на обычный военный аэродром с помощью турбореактивного тормоза. Лет двадцать назад, когда я пришел работать в НПО дело дошло до испытаний. Шесть раз успешно отработали на дозвуковой скорости.
— Это что-то вроде американских.., как они там называются? «Шаттлы»?
— «Челноки». Как раз наоборот. «Челноки» выводит на орбиту ракета. Это два конкурирующих направления. В свое время американцы построили ракетный самолет «Х-15», который стартовал из-под брюха тяжелого реактивного бомбардировщика. После двух десятков полетов он вдруг потерпел аварию, летчик погиб.
В НАСА свернули это направление ради «челноков».
Наши решили, что американцы все хорошо просчитали и аккуратно сделали то же самое. Разработали «Энергию» с «Бураном». Потом выяснилось, что один полет «челнока» обходится от пятисот до восьмисот миллионов долларов.
Мягко прожурчал сотовый телефон. Малофеев выхватил трубку из кармана пиджака и сразу почувствовал, как пересохло во рту.
— Вышел на работу? — осведомился сипловатый простуженный голос.
— Вовремя вышел. Какие у тебя новости? Левашовские голос подавали? Если что, договаривайся по-любому. Все равно выиграем больше, чем отдадим.
— С левашовскими я все улажу. Они сегодня будут заседать — клочья полетят во все стороны. Посмотрим, кто сядет на свободное место… Тут другая проблема свалилась. Где сейчас Иваныч?
— В приемной, на четвертом этаже. Я спустился вниз поговорить, — отчитался Малофеев.
— Пошли его куда-нибудь с заданием. Только дай мне знать куда.
— В чем дело?
— Это чужой, чудо-юдо. Даже мне залепил глаза.
Вот кто опасен, так опасен.
— Опять ты удружил. Опять ты!