Страница 79 из 92
«Если не должно быть никакой дисциплины, то как уму освободиться от желания, которое привносит все эти противоречия?»
Желание на самом деле не привносит противоречия. Желание и есть противоречие. Именно поэтому важно понять желание.
«Что вы подразумеваете под пониманием желания?»
Это значит осознавать желание, не определяя его, не отклоняя или принимая его. Это значит просто осознавать желание, как вы осознавали бы ребенка. Если бы вы хотели понять ребенка, то должны были бы наблюдать за ним, и такое наблюдение невозможно, если имеется какое-то чувство осуждения, оправдания или сравнения. Точно так же, чтобы понять желание, должно быть такое простое понимание его.
«Тогда будет прекращение внутреннего противоречия?»
Можно ли что-нибудь гарантировать в этом деле? И само это побуждение убедиться, быть уверенным — это не еще одна форма желания?
Сэр, вы когда-либо знали момент, когда не было никакого внутреннего противоречия?
«Возможно, во сне, но не иначе».
Сон — это не обязательно состояние спокойствия или свободы от внутреннего противоречия, но это другой вопрос. Почему вы никогда не знали такого момента? Разве вы не испытывали полное действие — действие, вовлекающее ваш ум и ваше сердце, а также ваше тело, все ваше целостное бытие?
«К сожалению, я никогда не знал такого чистого момента. Полное самозабвение — это, должно быть, великая благодать, но оно никогда не случалось со мной, и, я думаю, очень немногие когда-либо получали такое благословение».
Сэр, когда «я» отсутствует, разве мы не знаем любовь, не ту любовь, которая называется личной или безличной, мирской или божественной, а любовь без толкования ума?
«Иногда, когда я сижу за моим столом в офисе, странное чувство „необычности“ прионо длилось и не исчезало».
Насколько мы алчны! Мы хотим удержать то, что нельзя удержать, мы хотим помнить то, что не является материалом для памяти. Все это желание, преследование, достижение, что является желанием быть, стать, приводит к противоречию, созданию «я». «Я» никогда не познает любовь, оно может только знать желание с его противоречиями и страданиями. Любовь — это не то, что нужно преследовать, достигать, ее не купить за практику добродетели. Все такие стремления — это пути «я», желания, а с желанием всегда есть боль противоречия.
«Что мне делать?»
Дул свежий и прохладный ветер. Воздух из окружающей полупустыни не был сухим, он приходил с далеких гор. Эти горы были одними из самых высоких в мире, большая цепь их тянулась от северо-запада до юго-востока. Они были массивными и величественными, что являло собой невероятное зрелище. Особенно, когда вы видели их ранним утром, после того, как солнце ложится на спящую землю. Их высокие пики, светясь нежно-розовым цветом, выделялись потрясающе ясно на фоне бледного голубого неба. Когда солнце поднялось выше, равнины покрылись длинными тенями. Вскоре те таинственные пики исчезнут в облаках, но прежде, чем удалятся, они оставят свое благословение на долинах, реках и городах. Хотя вы больше не могли их видеть, вы могли чувствовать, что они там, тихие, огромные и бесконечные.
Вдоль дороги, напевая, шел нищий. Он был слепой, и его вел какой-то ребенок. Люди проходили мимо него, и иногда кто-то, бывало, бросал монету или две в банку, которую он держал в одной руке. Он продолжал петь, не обращая внимания на дребезжание монет. Из большого дома вышел слуга, бросил монету в банку, пробормотал что-то и возвратился назад, закрывая за собой ворота. Попугаи разлетались на день в их сумасшедшем и шумном полете. Они полетят к полям и лесам, но к вечеру снова вернутся на ночь к деревьям вдоль дороги. Там было безопаснее, хотя уличные фонари располагались почти у кроны деревьев. Множество других птиц, казалось, оставались днем в городе, и на большой лужайке некоторые из них пытались поймать сонных червей. Мимо прошел мальчик, играя на флейте. Он был тощий и босой, а походка — несколько чванливой и самодовольной. Казалось, что его ноги не заботились о том, куда они ступали. Он сам был флейтой, а песня угадывалась в его глазах. Идя позади него, вы чувствовали, что он был первым мальчиком с флейтой во всем мире. И, в некотором роде, он им и был, поскольку не обращал никакого внимания ни на автомобиль, который промчался мимо, ни на дремавшего полицейского, стоящего на углу, ни на женщину с вязанской дров на голове. Он был потерян для мира, но его песня продолжалась. И так начинался новый день.
Комната казалась не очень большой, и тем немногим людям, которые пришли, было довольно тесно. Они все были разных возрастов: старик с юной дочерью, супружеская пара и студент колледжа. Они, очевидно, не знали друг друга, и каждый стремился поговорить о собственной проблеме, не желая сталкиваться с проблемами других. Девочка сидела около отца, застенчивая и очень тихая. Ей, наверное, было приблизительно десять. На ней была опрятная одежда, а волосы украшены цветком. Некоторое время в комнате царила тишина. Студентбыл нетерпелив, казалось, он ждал целую вечность, чтобы поговорить, и старик предпочел позволить высказаться другим. Наконец, довольно нервно, молодой человек начал.
«Я сейчас на последнем курсе в колледже, где изучаю инженерное дело, но так или иначе меня, кажется, не интересует какая-то карьера. Я просто не знаю, чем хочу заниматься. Моего отца, адвоката, не волнуют мои проблемы, пока я делаю что-то. Конечно, так как я изучаю инженерное дело, ему хотелось бы, чтобы я стал инженером. Но я не питаю ни малейшего интереса к этому. Я сказал ему об этом, но он ответил, что интерес придет, как только я начну зарабатывать на жизнь. У меня есть несколько друзей, которые получили различные специальности и теперь зарабатывают этим себе на жизнь. Но большинство из них уже разочаровались своими профессиями, и какими они будут несколькими годами позже, одному только Богу известно. Я не хочу, чтобы это случилось и со мной, но уверен, что так будет, если я стану инженером. Поверьте, я не экзаменов боюсь. Я могу сдать их достаточно легко, и я не хвастаюсь. Мне просто не нравится профессия инженера, и ничто иное, кажется, тоже не интересует меня. Я немного писал и баловался живописью, но такой вид деятельности не очень многое дает в материальном плане. Мой отец только заинтересован в проталкивании меня на работу, и он мог бы найти для меня хорошую работу, но я предвижу, что со мной случится, если я приму ее. Я испытываю желание бросить все и оставить колледж, не дожидаясь сдачи заключительных экзаменов».
Это было бы довольно глупо, не так ли? В конце концов, вы почти закончили учебу, почему бы не окончить колледж? В этом нет никакого вреда, верно?
«Думаю, что нет. Но что мне делать после этого?»
Кроме обычных специальностей, что бы вам действительно нравилось делать? У вас должен быть некий интерес, пусть даже неопределенный. Где-то в глубине души вы знаете, каков он, не так ли?
«Понимаете, я не хочу стать богатым. У меня нет желания обзавестись семьей и не хочу быть рабом рутины. Большинство моих друзей, кто имеет работу или начал карьеру, привязаны к офису с утра до ночи. И что они получают от этого? Дом, жену, несколько детей — и скуку. Для меня это по-настоящему пугающая перспектива, а я не хочу оказаться в клетке. Но я все еще не знаю, что делать».
Так как вы много думали обо всем этом, разве вы не пробовали выяснить, где проявляется ваш реальный интерес? Что говорит ваша мать?
«Ее не заботит, что я делаю, пока со мной все в порядке, что означает надежно жениться и остепениться. Так что она поддерживает отца. В свободное время я много думал о том, кем бы я действительно хотел стать, обсуждал это с друзьями. Но большинство моих друзей склонны к той или иной профессии, и с ними нет смысла говорить. Однажды попав в ловушку карьеры, независимо от того, какова она, они считают, что это именно то, что надо делать: обязанность, ответственность и все остальное. Я просто не хочу заниматься подобным механическим трудом. Но в чем заключается мое стремление? Мне жаль, но я не знаю».