Страница 46 из 65
Сама мысль — это породитель этой сети, мысль и есть сеть. Мысль опутывает, мысль может только привести к обширному пространству времени, области, в которой знание, действие, добродетель имеют важность. Каким бы ни было мышление очищенным или упрощенным, оно не может контролировать любую мысль. Сознание как переживающий, наблюдатель, выбирающий, надсмотрщик, воля должно прекратить быть, добровольно и счастливо, безо всякой надежды на награду. Ищущий прекращает быть. Это медитация. Спокойствие ума нельзя вызвать актом воли. Спокойствие возникает, когда прекращает быть воля. Это медитация. Действительность нельзя отыскать, она есть тогда, когда нет ищущего. Ум — это время, а мысль не может раскрыть неизмеримое.
Психоанализ и проблема человечества
Птицы и козы все находились где-то в другом месте, и было удивительно тихо и уединенно под широко раскинувшимся деревом, стоявшим одиноко в просторе полей, хорошо ухоженных, и сочной зелени. Холмы виднелись на некотором расстоянии, суровые и непривлекательные в полуденном солнце, но под деревом было темно, прохладно и приятно. Это дерево, огромное и внушительное, содержало большую силу и симметрию в своем одиночестве. Оно было живым организмом, уединенным, и в то же время казалось, оно возвышалось над всем окружающим, даже над отдаленными холмами. Сельские жители поклонялись ему, напротив его широкого ствола лежал высеченный камень, на который кто-то положил яркие желтые цветы. Вечером никто не подходил к дереву, его одиночество было слишком одолевающим, и было лучше поклоняться ему в течение дня, когда была густая тень, чирикающие птицы и звуки человеческих голосов. Но в этот час все сельские жители были рядом с их хижинами, и под деревом было очень тихо. Солнце никогда не проникало к основанию дерева, и цветы держались до следующего дня, когда будут сделаны новые жертвоприношения. К дереву вела узкая тропинка и затем уходила в зеленые поля. По этой тропинке осторожно вели стадо коз, пока они не достигли холмов, затем они дико разбежались, поедая все в пределах досягаемости. К вечеру дерево было в полном своем величии. Когда солнце село за холмами, поля стали более насыщенно-зелеными, и лишь вершина дерева ловила последние лучи, золотые и прозрачные. С приходом темноты дерево, казалось, отдалялось от всего окружающего и на ночь замыкалось в себе, его тайна, казалось, увеличивалась, проникая в тайну всех вещей.
Психолог и аналитик, он практиковал в течение многих лет и имел на счету много выздоровлений. Он работал как в больнице, так и в своем личном офисе. Многие преуспевающие пациенты сделали его таким же преуспевающим, с дорогими автомобилями, загородным домом и всем прочим. Он серьезно относился к своей работе, это не было просто прибыльным делом, и он использовал различные методы анализа в зависимости от пациента. Изучал гипноз и экспериментально практиковал его на некоторых из своих пациентов.
«Это очень любопытно, — сказал он, — как во время гипнотического состояния люди свободно и легко говорят о своих скрытых принуждениях и реакциях, и каждый раз, когда пациент подвергается гипнозу, я чувствую необычность этого. Я сам был добросовестен и честен, но полностью осознаю серьезную опасность гипноза, особенно в руках недобросовестных людей, медиков или других. Гипноз может или не может быть кратчайшим путем, но я не думаю, что он оправдан, кроме как в некоторых трудных случаях. Требуется длительный период, чтобы вылечить пациента, обычно несколько месяцев, и это довольно-таки утомляющее мероприятие». «Некоторое время назад, — продолжал он, — пациентка, которую я лечил в течение множества месяцев, пришла навестить меня. Совсем не глупая женщина, она была начитана и имела широкий круг интересов. Со значительным волнением и улыбкой, которую я не видел долгое время, она сказала мне, что подруга убедила ее посетить некоторые из ваших бесед. Оказалось, что во время бесед она чувствовала, как освобождалась от депрессий, которые были довольно серьезными. Она сказала, что первая беседа совершенно сбила ее с толку. Мысли и слова были ей плохо знакомы и казались противоречивыми, и она не хотела посещать вторую беседу, но ее подруга объяснила, что это часто случалось, и что она должна послушать несколько бесед, перед тем как делать свои выводы. В итоге она побывала на всех из них, и, как я говорю, она почувствовала облегчение. То, что вы сказали, казалось, задело некоторые точки в ее сознании и без приложения каких-либо усилий освободили от расстройств и депрессий, она обнаружила, что они прошли, просто прекратили существовать. Это было несколько месяцев назад. Я видел ее снова на днях, и, конечно же, мы выяснили те депрессии. Она нормальна и счастлива, особенно в ее взаимоотношениях с семьей, и, кажется, все в порядке».
«Это все только начало, — продолжил он. — Понимаете, благодаря этой пациентке, я прочитал некоторые из ваших учений, и о чем я действительно хочу поговорить с вами, это вот что. Существует ли способ или метод, с помощью которого мы сможем быстро добраться до корня всего человеческого страдания? Наши существующие методики занимают время и требуют значительного исследования пациента».
Сэр, если позволите спросить, что вы пытаетесь сделать с вашими пациентами?
«Говоря просто, без психоаналитических терминов, мы пробуем помочь им преодолевать их трудности, депрессии и так далее, чтобы они могли вливаться в общество».
Вы думаете, что очень важно помочь людям вливаться в это испорченное общество?
«Оно может быть испорченным, но преобразование общества — не наше дело. Наше дело — помочь пациенту приспособиться к окружающей среде и быть более счастливым и полезным гражданином. Мы имеем дело с неординарными случаями и не пытаемся создавать супернормальных людей. Я не считаю это нашей функцией».
Вы думаете, что вы можете отделить себя от вашей функции? Если можно спросить, это не также ваша функция создать полностью новый порядок, мир, в котором не будет никаких войн, никакого антагонизма, никакого убеждения конкурировать и так далее? Разве не все эти побуждения и принуждения вызывают социальную окружающую среду, которая порождает ненормальных людей? Если беспокоиться только о помощи индивидууму соответствовать существующему социальному образцу, здесь или в другом месте, разве это не значит поддерживать те самые причины, которые приводят к расстройству, нищете и разрушению?
«Конечно кое-что есть в том, что вы говорите, но как аналитики я не думаю, что мы подготовлены, чтобы вникнуть столь глубоко во всю причинную обусловленность человеческого страдания».
Тогда, сэр, вы заинтересованы не в полном развитии человека, а только в одной специфической части его полного сознания. Исцеление некоторой части может быть необходимо, но без понимания целостного процесса в человеке мы можем вызвать другие формы болезни. Конечно, это не вопрос спора или предположения, очевидный факт, который должен быть учтен не просто специалистами, но каждым из нас.
«Вы затрагиваете очень серьезные темы, к которым я не привык, и обнаруживаю, что мне это не по зубам. Я думал как-то неопределенно об этих вещах и о том, что мы фактически пытаемся проделать с нашими пациентами помимо обычной процедуры. Понимаете, большинство из нас не имеет ни склонности, ни необходимого времени, чтобы изучить все это. Но я предполагаю, что нам действительно следует делать это, если мы хотим освободить себя и помогать нашим пациентам освобождаться от замешательства и страдания нынешней западной цивилизации».
Замешательство и страдание существуют не только на западе, потому что люди во всем мире находятся в таком же тяжелом положении. Проблема индивидуума — это также всемирная проблема, они не являются двумя отдельными и отличными процессами. Мы, конечно, обеспокоены человеческой проблемой, неважно, находится ли человек на востоке или на западе, что является произвольным географическим разделением.
Целое сознание человечества озабочено Богом, смертью, правильными и счастливыми средствами к существованию, детьми и их образованием, войной и миром. Без понимания всего этого не может быть никакого исцеления человечества.