Страница 138 из 150
Таким образом, и в одном, и в другом случае приходится не только поставить под сомнение утверждения А.И.Солженицына, но и констатировать, что названные официальные документы были сфальсифицированы. А поскольку доступ к ним до сих пор закрыт, подобная фальсификация могла быть осуществлена только на официальном уровне.
Отсюда вытекает два возможных заключения: или же арест, следствие и приговор имели совершенно иной характер, или же они были фиктивными и нужны были для создания Александру Исаевичу необходимой «легенды».
В связи с этим никак нельзя не вспомнить те загадочные слова, которыми Александр Исаевич сопроводил описание своего ареста:
«Арест был смягчен тем, что взяли меня с фронта, из боя; что было мне 26 лет; что кроме меня никакие мои сделанные работы при этом не гибли (их не было просто); что затевалось со мной что-то интересное, даже увлекательное; и совсем уже смутным (но прозорливым) предчувствием – что именно через этот арест я сумею как-то повлиять на судьбу моей страны» (12).
Мог ли так размышлять человек, перед которым открывалась перспектива: или на кладбище, или в ГУЛАГ. В первом случае возможность «повлиять на судьбу страны» была полностью исключена. Казалось бы, не открывала надежд на это и перспектива оказаться за колючей проволокой. И уж тем более трудно было представить себе пребывание здесь «интересным и даже увлекательным».
Так мог смотреть из тюремного окна в свое будущее лишь человек, для которого арест являлся не карой, не наказанием с неизвестными последствиями, а лишь формой прикрытия какой-то многообещавшей деятельности.
ххх
«Все это вместе взятое дает право на существование версии о возможных связях А.И. Солженицына с советскими спецслужбами и ставит его перед необходимостью дать объяснения по тем фактам, которые бросают на него тень подозрения.
Более того, на мой взгляд, лица, в той или иной степени, оказавшиеся причастными к созданию существующего мифа о А.И.Солженицыне, активно сотрудничавшие с ним, способствовавшие получению им Нобелевской премии, связанные с Российским общественным фондом, ИМКА-пресс и т.д., тоже обязаны или отвести все подозрения от своего кумира (в противном случае они в разной степени ложатся и на них), или же, признав их обоснованность, снять подобные же подозрения с себя.
Если А.И.Солженицын предпочтет сохранить молчание или отделаться общими словами, как он поступил в отношении публикаций Ф.Арнау и Т.Ржезача, высказанное предположение о его возможных связях с советскими спецслужбами можно будет считать доказанным. Если вместо гласного разбирательства по мне будет открыт огонь, то для любого думающего человека, такое развитие событий тоже будет означать только одно – предложенный в данной книге подход к разгадке мифа о А.И. Солженицыне ведет к истине».
Взятые в ковычки слова, были приведены в первом издании этой книги.
С тех пор прошло более двух лет. Однако и герой книги, и его соратники никак не отреагировали на них, что дает право назвать А.И. Солженицына литературным Азефом.
На этом можно было бы поставить точку, если бы в биографии писателя не было бы еще одной загадки.
Глава 3
Масонский след
Из недавно опубликованных воспоминания Владимира Брониславовича
Сосинского явствует, что среди его знакомых, был и А.И.Солженицын (1). Однако в воспоминаниях самого А.И.Солженицына фамилия Сосинского не упоминается (2). Можно было бы допустить, что это знакомство являлось случайным и для лауреата Нобелевской премии не представляло никакого интереса. Но так ли это?
*Полное имя Владимира Брониславовича Сосинского Бронислав – Владимир – Рейнгольд. Официально он значился как Владимир, неофициально его звали Брониславом (Запись беесды с Алексеем Брониславовичем Сосинским. Москва. 3 июня 2003 г. // Архив автора)
Владимир Брониславович родился 21 августа 1900 г. в Луганске, умер в 1987 г. в Москве, был сыном инженера, работавшего на заводе Гартмана, и баронессы Шернберг. Участвовал в белом движении, оказавшись в эмиграции, с 1924 по 1926 г работал в советском торгпредстве в Париже, находился в приятельских отношениях с Мариной Цветаевой и ее мужем Сергеем Эфроном, в 1925-1926 гг. жил с ними в одной квартире, с 1945 г. входил в Союз советских патриотов, с 1947 г. работал заведующим стенографического отдела ООН, в 1960 г. вернулся в СССР. Поддерживал отношения с А.А.Ахматовой, Б.Л.Пастернаком, К.И.Чуковским (3).
Уже одна биография В.Б.Сосинского свидетельствует, что он не мог не привлечь к себе внимания А.И.Солженицына. Еще более убеждает в этом тот факт, что Владимир Брониславович был женат на Ариадне Викторовне Черновой (1908-1974) – дочери лидера партии эсеров В.М.Чернова от его брака с Ольгой Елисеевной Колбасиной. Между тем, сестра Ариадны Викторовны Ольга находилась замужем за В.Л.Андреевым, с которым Александр Исаевич был знаком с 1964 г. (4).
Когда появилось первое издание литературных воспоминаний
А.И.Солженицына (1975 г.), в них специально было отмечено, что еще не пришло время назвать всех, кто оставил в жизни автора тот или иной след (5). В журнальный вариант «Теленка» (1991г.) было включено так называемое «Пятое дополнение» -«Невидимки», из которого нам стало известно более ста человек, которые оказывали автору различную помощь, нередко рискуя своей карьерой. Однако тогда дополнение было напечатано « еще не целиком» (6). В 1996 г. увидело свет второе издание воспоминаний, в котором «Пятое дополнение» было, наконец, опубликовано полностью (7). Но и в нем фамилия В.Б.Сосинского не фигурирует.
Не нашлось в них места еще одному человеку. Речь идет об Игоре Александровиче Кривошеине, с которым, как мы знаем, Александр Исаевич познакомился в Марфино. Может быть после освобождения они больше не общались? Нет, говоря о своих встречах с бывшими товарищами по «шарашке» И.А.Кривошеин удостоил чести назвать только две фамилии: Л.З.Копелева и А.И.Солженицына (8).
Здесь, вероятно, следует отметить, что Игорь Александрович еще по
эмиграции знал В.Б.Сосинского и поддерживал с ним самые близкие отношения в Москве. «Уже в 1958 г., – вспоминала Н.А.Кривошеина, – Сосинский приехал в Москву и, странно, мы с 1961 г. жили рядом с ним, на одной площадке в том же доме, в Измайлове» (9).
Это наводит на мысль, что и И.А.Кривошеина, и В.Б.Сосинского
А.И.Солженицын оставил за пределами своих литературных воспоминаний, полагая что для них не пришло время даже сейчас.
Что же отличало их от десятков «невидимок», которые фигурируют в «Теленке»? Прежде всего то, что они принадлежали к числу тех эмигрантов первого поколения, которые после Великой Отечественной войны вернулись на Родину. По разным оценкам, их было от двух до шести тысяч человек (10). Многие из них общались между собою в России (11) и почти все сохраняли связи с зарубежьем. Это значит, что знакомство А.И.Солженицына с И.А.Кривошеиным и В.Б. Сосинским открывало возможность для установления контактов с русскими эмигрантами, как вернувшимися в Советский Союз, так и оставшимися за границей.
Но дело, по всей видимости, не только в этом. Описывая свое пребывание в шарашке, Л.З. Копелев отмечал: «…с нами подружился Игорь Александрович Кривошеин – сын министра в кабинете Столыпина, выпускник Пажеского корпуса…Он и не пытался скрывать, что вплоть до высылки из Франции был масоном…, признался он и в том, что в 1940-1943 гг. был связан с французской разведкой» (12).
Если связи И.А.Кривошеина с французской разведкой до сих пор остаются для нас тайной за семью печатями, то некоторое представление о его масонских связях дают имеющиеся публикации (13).