Неумолимый

– А зачем ты встаешь по утрам?

– Процитирую в твоем некрологе.

– Я скажу тебе, что думаю. А думаю я вот что: предположим, на месте этого сукиного сына Бена Лэнсфорда оказался я, а женщина, которую они захватили, Лайза.

Стивенс поднял голову и кинул на Вашмена быстрый взгляд:

– Ты что, и впрямь веришь, что отнимешь ее у них живую?

– Во всяком случае, я не прочь попытаться.

Стивенс медленно кивнул:

– Может, я тебе и тапочки подавать не достоин, но мне все же интересно, как ты станешь пытаться. Если меня при этом не ухлопают, то, глядишь, чему-нибудь и научусь.

– Я еще кое-чего не понимаю, – произнес Стивенс, потянувшись к поводьям. – Почему Вискерс так взбеленился?

– Потому что он был не прав. – Вашмен снял перчатку, чтобы достать спички. – Эти ребята не привыкли, чтобы им тыкали в нос их ошибками. Большинство обывателей, похоже, относится к ним как к Отечеству, Флагу и Богу. Конечно, в наши дни ни один из этих фетишей не воспринимается с былым благоговением, но в бюро до сих пор пугают всех "комми" и арабскими радикалами.

Стивенс ехидно улыбнулся:

– Быть может, когда он опишет это в своем отчете, ты окажешься первым в истории индейцем, который ненавидит Америку, кимо саиб.

Но Вашмен уже его не слушал. Краем глаза он уловил какой-то колеблющийся блеск позади, за гребнем холма, мгновенно обернулся и прищурился.

В это время свет фар вырвался из-за холма, осветил Вашмена и снова нырнул: грузовик, свирепо урча, перевалился через вершину и пополз с натугой вперед, таща за собой дребезжащий и подпрыгивающий фургон для лошадей.

– Похоже, к нам пришла подмога.

– Да уж... но от кого?

Грузовик все катился вниз. Взвыв, он наконец сумел остановиться рядом с их тягачом. Дверца открылась, и из кабины вылез агент Вискерс. Он выпрямился, потер шею и прогнулся назад.

– О, мои почки!

– Это кавалерия, – заметил Стивенс, – спешит к нам на выручку.

– Вопрос первый, как вы можете догадаться, – произнес Вашмен, – таков: чему обязаны такой честью?

Лицо фэбээровца пропало во тьме, больше не озаряемой светом фар. Он шагнул вперед, и из темноты зазвучал его голос:

– Может, я решил сыграть по вашим правилам. Лошадей, как известно, на переправе не меняют. – Он подошел к задней части фургона и откинул на землю заднюю дверцу, при этом его стало видно несколько лучше. – Кто-нибудь соизволит помочь мне вывести эту скотину?

Вашмен не преминул вставить шпильку:

– Я, кажется, еще помню, что вы говорили Лэнсфорду там, на ранчо. Мы не нуждаемся в помощи дилетанта.

– А я, кажется, еще помню, что он ответил: "Тем не менее я ее вам предоставлю", – ввернул Вискерс. На лице его, освещенном луной, были гнев и горечь. – Впрочем, почему бы мне не сказать вам правду? Вы все равно ее узнаете, если мы, конечно, доживем до этого. Они отозвали Национальную гвардию.

– Да почему же, черт побери? – удивился Стивенс.

– Деньги и политика. Генеральный прокурор штата передумал. Во-первых, решил, что это чисто уголовное дело и оно вне сферы деятельности армии, а во-вторых, такая операция обойдется в пять раз дороже ущерба, причиненного банку.

– И в-третьих, – добавил Вашмен, – оно же и во-первых: возможно, толку от такой широкомасштабной операции будет как от козла молока.

– А вот тут вы не правы.

– Ладно, у нас уже был спор на эту тему.

– Тогда давайте выгрузим эту лошадь и начнем собираться, хорошо?

Вашмен чувствовал, как слова рвались у него с языка, но он сдержался и только ждал, пока стажер задом выводил оседланную лошадь из трейлера Вискерса и потом затягивал на ней подпругу. Вискерс, казалось, обвернулся несколькими слоями чужой, не по росту одежды. Он долго плясал на одной ноге, вдев другую в стремя, пока, уцепившись за луку, не взгромоздился наконец наверх и не плюхнулся в седло, как куль.

Тратить время на расспросы смысла не было. И так все было ясно. Вискерс оказался здесь, потому что иначе начальство потеряло бы к нему доверие, вне зависимости от результата его действий. Очевидно, Вискерс, поразмыслив, решил, что, как ни малы шансы Вашмена на успех, все же ничего другого ему не остается.

У офицеров полиции ФБР давно было притчей во языцех из-за обыкновения присваивать чужие лавры, но сейчас Вискерсом руководило не это, а нечто более существенное: желание выжить. У него еще раньше как-то раз вышел прокол, его выбросили на периферию, и теперь, без сомнения, за ним следили – еще один ляп, и его почти наверняка отправят в отставку. Бюро славилось тем, что ошибок не прощало. Посему, чтобы удержаться на работе, Вискерсу в этом деле любой ценой нужен был успех. Потому-то он перебарщивал, пытаясь мобилизовать столько людей и техники, сколько хватило бы на ведение небольшой войны. Но опору под названием "Национальная гвардия" вышибли у него из-под ног, и теперь до Вискерса, видимо, дошло, что, если Вашмен не прижмет бандитов, есть все шансы, что поймать их так и не удастся. Пророчество Вашмена, что "зеленые береты" удерут, оставив Вискерсу труп миссис Лэнсфорд, звучало в ушах Вискерса, как трубный глас, и потому Вискерс наконец перестал твердить банальности из учебников и встал на сторону тех, у кого оставались в этой игре хоть какие-то шансы. Прицел был дальний, но приходилось либо зря жечь порох, либо стрелять.

Вашмен не собирался возражать и отказываться от лишней пары глаз и руки с пистолетом.

Индеец зажал в зубах спичку и подошел к бамперу грузовика Вискерса. Поднял капот, нащупал распределитель зажигания, открыл его и вынул ротор. Потом проделал то же со своим тягачом, закрыл оба капота и пошел к лошади, запихивая роторы в карман. Они легли на небольшой, обшитый бархатом футляр, в котором лежало кольцо Лайзы.

Вашмен прыгнул в седло, одновременно подобрав поводья, и вынул изо рта спичку.

– Зачем тебе эта куча дров? – поинтересовался Вискерс.

– Просто неоновой вывески поблизости нет.

– Это еще для чего?

– Чтобы не дать нашим друзьям соскучиться в одиночестве. – Вашмен спустился на лошади по склону и встал ниже древесного штабеля. – Я не хочу спалить на этом костре заодно и вас. Оба, поднимитесь выше по склону. Я догоню вас.

– Старая индейская штучка, – торжественно провозгласил Стивенс. – Ты, любитель костра и солнца, опять за старое?

– Сначала вы вывели из строя грузовики, – начал Вискерс, – а затем сооружаете костер, да такой, что его с луны заметят. Какой во всем этом смысл?

Вашмен решил все-таки объяснить, в чем дело, чтобы не засорять мозги Вискерса секретами, ибо осведомленный агент полезнее, чем неосведомленный.

– Я ставлю на то, что буран застигнет их прежде, чем они доберутся до вершины. Когда они вдоволь хватят лиха, то вспомнят, что видели грузовики внизу и нас, отъезжающих от машин. И тогда они начнут подумывать, а не сделать ли крюк: может, удастся обойти нас и первыми добраться до грузовиков.

– И вы посылаете им приглашение.

– Вроде того. – Вашмен подождал, пока двое всадников скроются в дубраве. Когда они проехали две сотни ярдов и почти пропали в ночи, он сжал бока лошади коленями, крепко стиснул в левой руке поводья, сказал несколько успокаивающих слов лошади и чиркнул спичкой о стальную луку седла.

Спичка с треском вспыхнула, и Вашмен швырнул ее в узенький ручеек бензина, стекавшего по склону.

Спичка упала с шипением, и жидкость занялась бледным желто-голубым пламенем, которое мгновенно взбежало по склону внутрь штабеля дров. Раздался оглушительный треск, и Вашмен закрыл один глаз, а другой прищурил, чтобы спасти глаза от слепоты, наступающей при переходе от тьмы к яркому свету. Лошадь шарахнулась, заржала в страхе, встала на дыбы и пустилась вскачь.

Вашмен сумел удержаться в седле. Вцепившись одной рукой в луку, а другой натягивая поводья, он наконец добился того, что лошадь слегка успокоилась, по крайней мере, начала слушаться седока. Он заставил ее перейти с панического бега на галоп, а затем и на рысь, и направил ее в дубраву, где ветки больно хлестали его по ногам.