Миссия выполнима

Ситуация выглядела непонятной, и в голове у Лайма теснились смутные подозрения на этот счет. Но если это был только отвлекающий маневр, заниматься им не имело смысла, потому что его анализ отнял бы слишком много времени. Мецетти был у них в руках, Лайм держал его на привязи и собирался следить за ним до тех пор, пока он куда-нибудь их не приведет.

Поэтому Лайм сидел сейчас в машине и ждал появления Марио Мецетти, которого раньше никогда не видел. У него была только коллекция его фотографий и полученная от агентов информация, что с утра Марио был одет в коричневое кожаное пальто с поясом, коричневые брюки и замшевые ботинки. С такими сведениями упустить его было трудно; к тому же перед банком Мецетти ждал серый «роллс», нагруженный багажом, а люди Лайма перекрыли все запасные выходы.

С прошлой ночи Лайм лично вел слежку, хотя рутинная часть работы по-прежнему ложилась на плечи его подчиненных. Если бы Марио стал сталкиваться с ним слишком часто, он мог бы запомнить его лицо. Всегда лучше использовать много разных людей, которые часто меняются, передавая с рук на руки объект наблюдения, так что их лица не успевают примелькаться.

«Сессна цитэйшн» Мецетти имела крейсерскую скорость четыреста миль в час и дальность полета тысячу двести миль. Лайм начертил на карте круг с таким радиусом и распорядился об установлении плотного воздушного надзора по всему району. В его распоряжении была авиация Шестого флота; кроме того, Лайм организовал вторую летную группу на гражданских самолетах, поскольку «фантомы» слишком бросались в глаза и должны были соблюдать дистанцию, чтобы не спугнуть Мецетти, и вести слежку в основном с помощью радаров. Но если Мецетти решит лететь близко к земле, где рельеф местности скроет его от радаров, военные его потеряют; необходимо сохранять постоянный визуальный контакт. Для этой цели ЦРУ разместила на земле станции воздушного наблюдения, а Лайм держал наготове дюжину самолетов, которые перекрывали Мецетти все возможные направления: испанские истребители отвечали за Малагу, Севилью и мыс Сен-Винсент, самолеты нефтяной компании в Марокко – за мыс Негро, португальская гражданская авиация – за Лиссабон и Мадейру, пара гидропланов – за Майорку и Мерс-эль-Кебир.

В десять сорок три молодой человек, за которым следили полиции и секретные службы четырнадцати государств, вышел из главного подъезда банка с большим чемоданом в руках и скрылся в недрах солидного «роллс-ройса».

Лайм нажал на газ и вырулил на дорогу перед машиной Марио. Второй автомобиль должен был следовать сзади. Лайм не спеша проехал мимо старого мавританского замка и миновал открытые ворота, которые закрывали всякий раз, когда по взлетно-посадочной полосе взлетал самолет гибралтарских авиалиний. Лайм припарковал машину возле терминала, взглянул в зеркало заднего обзора и увидел, что «роллс» остановился перед дверями пассажирского зала.

Лайм прошел через служебную дверь, быстро переговорил с Чэдом Хиллом в кабинете главного администратора аэропорта, беспрепятственно миновал таможню и занял место в кабине реактивного самолета рядом с военным пилотом за минуту до того, как на аэродром выехала машина. Марио Мецетти вылез возле своей «сессны», которая стояла метров на пятьдесят дальше.

Когда самолет Лайма выруливал на взлетно-посадочную полосу, он повернул голову и увидел сквозь толстое стекло «сессну», которая уже начинала разбег.

Через несколько минут он был в небе, вжатый в кресло возникшей при взлете перегрузкой и чуть опережая «сессну». Летчик поднял машину выше воздушного коридора и стал делать круг в сторону Танжера, пока впереди не появился самолет Мецетти, который, сонно повиснув в воздухе, медленно двигался на северо-восток.

– Держитесь на этом расстоянии, – сказал Лайм. – Для наблюдения его достаточно.

Пилот выровнял курс и занял положение строго позади и чуть ниже «сессны». Для «сессны» это была мертвая зона: пилот Мецетти не мог видеть из кабины их самолет, если бы не вздумал вдруг сделать резкий разворот или воздушную петлю.

«Сессна» уверенно следовала курсом на северо-восток. Она не поднималась выше трех тысяч футов. Лайм, летевший на несколько миль сзади и на пятьсот футов ниже, расстелил на коленях крупномасштабную карту и потянулся к приборной доске:

– Эта штука работает?

– Свободный канал, – сказал пилот и щелкнул тумблером. Лайм водрузил на голову наушники.

– А где кнопка посылки вызова?

– Ее нет. Связь двусторонняя. Просто говорите и слушайте.

Это упрощало переговоры, избавляя от необходимости говорить «прием» в конце каждой фразы. Лайм произнес в закрепленный у губ микрофон:

– Хилл, это Лайм.

– Хилл слушает.

Голос в наушниках был четким, но немного отдавал металлом.

– Вы установили их курс?

– Да, сэр. Я предупредил Майорку.

– Похоже, они изменили планы.

– Да, сэр. Мы к этому готовы.

Еще четверть часа «сессна» летела прямо и на одной высоте, а потом летчик толкнул Лайма коленом.

– Они снижаются.

Лайм вовремя поднял голову от карты, чтобы успеть заметить, как «сессна» легла на левое крыло и опустила нос, плавно опускаясь вниз. Правей самолета лежало море, прямо под ним – береговая линия Испании, слева – вершины холмов; пики Сьерры высотой в несколько тысяч футов сияли на севере. Стало ясно, что «сессна» собирается приземлиться где-то здесь, в горах.

– Хилл, это Лайм.

– Да, сэр. Мы все еще видим его на радаре – постойте, нет, уже исчез.

– Я его вижу. Он сбавляет скорость.

Самолет впереди него по-прежнему делал медленный поворот. Лайм кивнул пилоту, и тот пристроился в хвост «сессны».

– Вы хотите, чтобы мы сбавили скорость, мистер Лайм?

– Нет.

В этой части страны не было коммерческих аэродромов. Если Мецетти планирует сесть на каком-нибудь пастбище, будет трудно приземлиться следом.

– Спуститесь немного ниже, – сказал Лайм. – Когда он сядет, мы заметим место и полетим дальше.

– Хорошо, сэр.

В наушниках раздался голос Хилла:

– Сэр, он получил свой заказ.

– Спасибо.

Вчера Мецетти позвонил в банк и попросил доставить ему назавтра сто тысяч долларов наличными. Хилл подтвердил, что заказ получен. Значит, теперь он должен был выполнить роль курьера и отправился на встречу с остальными, чтобы передать им деньги.

Все это выглядело слишком просто; но Лайм напомнил себе, что они не смогли бы «сесть на хвост» Мецетти, если бы не один-единственный случайный отпечаток пальца, оставленный на выключателе в гараже Паламоса.

«Сессна» скользила над самыми холмами, отклоняясь то вправо, то влево и, похоже, что-то высматривая на земле. Лайм сказал:

– Летите дальше – мы должны сделать вид, что совершаем обычный рейс в Майорку. Не сбавляйте хода и не делайте кругов.

Он спросил в микрофон:

– Чэд?

– Да, сэр.

– Он спускается в секторе джей-девять, северо-западный квадрат.

– Джей-девять, северо-запад, да, сэр. Я предупрежу ближайшие наземные группы.

– Мы летим дальше. Нам нужна смена.

– Да, сэр.

Испанский самолет из Малаги войдет в сектор через четыре минуты, чтобы удостовериться в том, что «сессна» действительно приземлилась. Лайм, обернувшись и прижавшись щекой к окну, бросил последний взгляд на маленький самолет, который спускался к окруженному холмами полю. На краю поля стояли две или три маленькие крестьянские фермы, извилистая дорога тянулась от них к югу в сторону Альмерии.

– Развернитесь над Медом, и летим обратно в Гибралтар.

Самолет мягко коснулся земли и, пробежав до конца полосы, развернулся у терминала, где стояли такси.

Чэд Хилл вышел ему навстречу. Он не мог удержаться, чтобы сразу не выпалить новость:

– Еще одна пленка!

Лайм переспросил:

– Какая пленка?

– Он оставил еще одну пленку на крыше отеля. С таймером и передатчиком, как в тот раз.

– И снова с голосом Фэрли?