Над бездной

Ему также нравилось наблюдать, как его братья гуськом проходят в заведение и скрываются в темноте своих загончиков в глубине помещения. Когда-то его братья были местными спортивными звездами и их имена не сходили с заголовок спортивного раздела местной газеты «Таккер трибюн». Они прыгали в длину, делали великолепные свободные броски и побеждали в забегах по пересеченной местности, в то время как Питер подвергался насмешкам своих школьных товарищей. Он был худ и обладал плохой координацией, поэтому не подходил под высокие стандарты, установленные местными тренерами. Поэтому он был вынужден удалиться в собственный мирок одиночества и тишины, где он мог читать, заниматься и мечтать о том, что наступит день, когда его братья потеряют свою форму и он займет их место на верхушке славы.

Сейчас пришло его время. Теперь, когда его братья работали на стройках, он ощущал себя чуть ли не Богом. По сравнению с их огрубевшими руками, толстыми от злоупотребления пивом животами и потускневшей внешностью Питер находился в великолепной форме. Когда-то тощий и нескладный, сейчас он был высоким и крепким. Его кудрявые волосы, доставлявшие ему в детстве столько хлопот, превратились в красивые каштановые локоны, подстриженные по последней моде. Одевался он, как человек, насмотревшийся на элегантных мужчин в метрополии и теперь успешно применявший их опыт в том медвежьем углу, где ему приходилось жить.

Сегодня вечером он отмечал своего рода праздник. Разумеется, он никому не сказал об этом. Местные жители предположили, что он топил в вине, то есть пиве, печаль, которая, по их представлениям, должна была угнетать его после смерти Мары О'Нейл.

На самом же деле его печаль уменьшалась с каждой лопатой пыли и грунта, которыми кладбищенские рабочие забрасывали могилу Мары. Питер стоял и смотрел на это уже после того, как траурная церемония завершилась и выражавшие свои соболезнования люди разошлись. Ему хотелось убедиться, что работа делается на совесть, и увидеть собственными глазами, что Мара и в самом деле находится в могиле глубиной в шесть футов и никогда уже не сможет из нее подняться.

Мара О'Нейл была опасной женщиной. Она умела подружиться с мужчиной, подпустить его к себе поближе, а затем нанести ему удар в спину. Она поступила так со своим мужем и чуть-чуть не добралась до Питера. Опасная женщина – это еще слабо сказано. Он рад, что ему удалось от нее улизнуть.

Он отхлебнул хороший глоток пива и уже ставил стакан на стол, когда несколько рабочих с металлургического завода вошли в Таверну. Они проходили мимо его загончика, направляясь к своему месту в конце зала.

– Ужасная история приключилась с доктором О'Нейл.

– Большая потеря для города.

– Она была истинным солдатом.

Питер молча кивал, изобразив на лице подобающую скорбящую мину. Мара была солдатом? Собственно, а почему бы и нет? Стоило ей забрать в голову какую-нибудь идею, она сразу же стремилась ее реализовать. Да, ее смерть – настоящая потеря для города. Но ведь другого врача всегда можно найти, а пока он, Пейдж и Энджи вполне могут заменить Мару и лечить ее пациентов.

Сьюзан Хавис, владелица Таверны, зашла в загончик к Питеру и присела к нему за столик. Она была прирожденной хозяйкой, человеком, который любил и умел говорить.

– Какую прочувственную речь произнес священник сегодня утром, – заметила она. – После его слов еще труднее понять, почему такая женщина, как Мара, решилась на самоубийство. Хотя, конечно, священники не отзываются об умерших плохо. – Хозяйке явно хотелось удариться в воспоминания. – Мара очень редко сюда приходила, что верно то верно, но уж если она заходила, она пила наравне с мужчинами. Она имела обыкновение сидеть со старым Генри Миллсом и пила кружку за кружкой, ничуть не уступая ему. Один раз, когда ему показалось, что Мара может хватить лишку, он даже перестал пить. На следующий день он пришел, как обычно, и пил в своей привычной манере. Но тогда, только один раз за долгое время, он отправился домой трезвым. Питер пощелкал костяшками пальцев.

– Да, в Маре было намешано много всякого.

– Я слышала, что тогда, в машине, она была совершенно пьяна.

Он отрицательно покачал головой.

– Что же тогда?

Он пожал плечами. Конечно, Питер знал про валиум, но он и представить себе не мог, что она принимает его в таких количествах.

– Поскольку меня не было рядом, я не могу сказать, что произошло в действительности.

– Она встречалась с кем-нибудь из местных?

– Нет.

– Ну кто-нибудь у нее был?

– Нет.

– Спад Харви будет по ней очень скучать. Ему нравилось ходить за ней по городу. Он чуть с ума не сошел, когда узнал о той маленькой интрижке, которая недавно была у Мары с его братом. Спад был в нее влюблен, только не говори ему, что тебе об этом сказала я.

Питер мог бы вставить от себя язвительное замечание, что Мара в интеллектуальном, да и во всех других отношениях была неизмеримо выше братьев Харви, но в этот момент у него запищало сигнальное устройство на лацкане, что означало, что его разыскивают в больнице. Сьюзан провела его к телефонному аппарату, находившемуся за стойкой бара. Он набрал номер службы оповещения, продолжая думать только о Маре. Он знал о ее близости с одним из братьев Харви. Она продолжалась всего лишь один уикэнд и, в сущности, ничего не значила. Иногда Мара была способна на подобные поступки.

Но смерть? С ней кончается все. Он до сих пор не в силах был поверить, что она лишала себя жизни.

– Поликлиника.

– Труди, это я, Питер Грейси.

– А, привет, Питер. Доктор Бигелоу оставила вам записку, в которой просит выйти завтра на дежурство вместо доктора Пфейффер. Она просила передать, чтобы вы позвонили ей домой, если вы не сможете.

Питер вздохнул.

– Благодарю за информацию. – Что ему может помещать? Скорее всего, ничего. Правда, он надеялся завтра подольше поспать, но сойдет и так. Он не мог спать долго, да и спал плохо с тех пор, как узнал о смерти Мары. Демоны ночи постоянно будили его, напоминая о последней встрече с Марой.

Был вторник, в конце дня Мара прислала медсестру, которая попросила его от имени Мары принять оставшихся пациентов вместо нее. Подстраховывать друг друга в чрезвычайных ситуациях вошло у них в привычку, стало частью жизни маленького коллектива. Это был один из основополагающих принципов групповой врачебной практики. Тем не менее он сам изрядно устал и почувствовал некоторое раздражение. Он отправился к Маре в кабинет и, просунув голову в дверь, увидел, что она стоит у своего письменного стола.

– Что случилось, Мара?

Она посмотрела на него в замешательстве.

– Ох…

– Ты что, заболела? – вспомнился ему вопрос, с которым он обратился к Маре. – Выглядишь ты неважно.

Она не ответила и по-прежнему смотрела на него отсутствующим взглядом. Эта игра в молчанку продолжалась несколько секунд, затем, как будто что-то подстегнуло ее, она бросилась вперед и пробежала мимо него к двери, а потом помчалась вниз по лестнице к выходу.

– Господи, Мара… – только и успел произнести Питер, но Мара уже не слышала его, не прореагировала на последние слова «сумасшедшая сучонка», которые пробурчал он себе под нос, возвращаясь в свой кабинет. Он и сейчас ясно видел ее, сбегающую вниз по лестнице в холл, и эта сцена вновь и вновь возникала перед его взором, как будто она преследовала его.

Лейси приехала в Таверну и подсела за его столик почти сразу, как Питер вернулся.

– Я как раз вовремя, – сказала она с улыбкой. – Ты здесь уже давно?

– Десять минут, – ответил он, прикасаясь рукой к сигнальному устройству на лацкане и усаживаясь поудобнее. Он не торопясь отпил из кружки, стараясь скорее переключиться с Мары на Лейси.

Лейси была красива. В свои двадцать восемь она была младше Питера на тринадцать лет, но разница в возрасте ничуть не смущала его. Он относился к породе знающих, опытных мужчин, из тех, кто заказывает музыку – тем более что он был местным уроженцем. Она приехала из Бостонского издательства четыре месяца назад, чтобы помочь в издании биографии одного из старейших жителей Таккера, который в возрасте ста двух лет собрал коллекцию рассказов о событиях в Новой Англии на переломе двух веков. Питер знакомил ее с местными достопримечательностями. Она же, в свою очередь, оказалась еще одной жемчужиной в его короне. Прогуливая по улицам такую красотку, Питер видел, как все местные жители просто сгорают от зависти к нему. Ему доставляло это немалое удовольствие.