Смертельный гамбит

Элдин только покачал головой.

– Ты по-прежнему ничего не понимаешь, - сказал Ульсак. - Аль-Шига не позволит тебе покинуть планету живым. Мы можем убить тебя в любое время.

– Тогда почему вы этого не делаете?

–На то у меня имеются свои причины, - ответил Ульсак.

–Значит, тебе нужно, чтобы я добровольно пришел сюда, как овца на заклание, и больше ничего? - Элдин поднялся на ноги.

Оиси отдал короткую команду, и остальные члены отряда, выскочив из портика, стали рядом с Элдином. Ульсак остался сидеть на диване, но за его спиной раздался слабый шелест, и около полусотни воинов в желтом, появившись из тени, расположились за фонтаном.

–Может быть, нам покончить с этим прямо здесь и сейчас? - спросил Оиси.

–У меня нет такой необходимости, - лениво ответил Ульсак.- Я просто хотел оказать вам дружескую услугу, а вы сочли себя оскорбленными.

–Ты попросил нас прийти к тебе, умоляя о смерти, но знай, сорок семь ронинов погибнут только с оружием в руках.

–Очень плохо, - сказал Ульсак. - Позволь, я расскажу тебе, что произойдет, если вы отвергнете мое предложение. Прежде чем небо потемнеет, наши уллы объявят, что пробил час и необходимо сделать нужное жертвоприношение. Затем начнется охота. Вас постараются захватить живыми. Потом приведут на большую площадь.

Он остановил взгляд на Элдине.

–Церемония жертвоприношения на самом деле очень проста. Вам связывают руки, а на спину подвешивают брезентовый мешок. К мешку подведена трубка, по которой поступает вода. Сначала кажется, что в этом нет ничего особенного, но через несколько часов все новые и новые литры жидкости будут пригибать вас к земле.

–В этом действительно нет ничего особенного, - сказал Элдин и тут же пожалел о своих словах, поскольку его поразила внезапная догадка.

–Да, я забыл упомянуть одну маленькую деталь, - произнес Ульсак, мечтательно прикрыв глаза. - Видишь ли, под тобой и твоими людьми будут находиться заостренные стальные колья. Постепенно ношу, навалившуюся вам на плечи, будет все труднее удерживать, и вы начнете проседать под возрастающим весом. Но тут кол войдет в вашу плоть, и вы выпрямитесь. Правда, через некоторое время ваши колени снова подогнутся, и кол войдет еще глубже. Стальное острие проникает в ваши внутренности, горячая волна агонии проходит по вашему телу, и вы снова подскакиваете вверх. Я не раз наблюдал за ходом казни и могу сказать, что это любопытнейшее зрелище. Некоторые пытаются себя пронзить, чтобы прекратить мучения, но плоть протестует, и они продолжают страдать. Да, и крики, какие замечательные крики издают даже самые смелые и сильные духом, - продолжил Ульсак. - Некоторые просто кричат, другие плачут и умоляют о пощаде. Мы любим тех, кто просит. Каждый вопль с мольбой о помиловании зрители встречают насмешливыми комментариями. Порою там становится по-настоящему весело. Жертвы начинают прыгать на кольях вверх-вниз, словно детские игрушки, пытаясь вонзить острие себе в сердце, но у них, как правило, ничего не выходит, и агония продолжается.

Не вставая с дивана, Ульсак протянул руку и взял с сервировочного столика кусочек «гниющего человека». Он внимательно осмотрел его со всех сторон, прежде чем положить в рот.

– Агония длится часами. Вы постепенно слабеете, опускаетесь все ниже и ниже, пронзая себя, пока кол наконец не пройдет полностью сквозь ваше тело. В некоторых случаях кол может пройти через легкие или диафрагму до того, как жертва умрет. На это стоит посмотреть. Вам следует почаще посещать наши храмы.

Элдин отчаянно боролся с растущим в его душе страхом. Он был готов обнажить свой меч и, бросившись на уллу, принять смерть в бою.

– Ты думаешь о том, чтобы покончить со всем прямо здесь, - прокомментировал Ульсак. - Но на твоем месте я не стал бы этого делать.

– А почему? - спросил Элдин хриплым от напряжения голосом.

– Потому что мне нужно, чтобы Габлона умер вместе с тобой, - ответил Ульсак. - Ты ведь не хочешь, чтобы твой толстый друг успел порадоваться твоей смерти, не так ли?

– Почему время нашей смерти имеет для тебя та кое значение?

– Я предлагаю тебе самому попробовать решить эту загадку, - усмехнувшись, произнес Ульсак. - Если ты погибнешь сейчас, то никогда не узнаешь ответа. Ты должен понимать: если, поддавшись страху, ты бросишься на меня сейчас, это будет проявлением трусости, и все твои спутники будут обречены на смерть.

Элдин перевел взгляд с Ульсака на своих самураев и гафов и понял, что этот человек прав. Как только они попытаются завязать здесь бой, поднимется тревога, и через несколько мгновений их окружит несметная толпа.

– Давай все равно доберемся до него, - прошипел Оиси.

Элдин снова посмотрел на Ульсака, по-прежнему сидевшего на диване.

– А почему бы тебе просто не взять меня в плен?

– Я не хочу, чтобы ты был моим пленником в течение всех дней, оставшихся до Ульмана. Почему - догадайся сам. Ты должен самостоятельно решить свою судьбу. Кроме того, я буду испытывать удовольствие, зная, что ты живешь в постоянном страхе. В последнее время я ежедневно приходил к Седе, зная, что рано или поздно ты появишься там в поисках информации. Я рассказал тебе все это, чтобы у тебя было время поду мать, а затем прийти ко мне добровольно. Это будет значительно разумней, чем превратиться в объект охоты и тем самым приговорить себя к мучительной смерти. Мне больше нечего вам сказать,- сказал Ульсак, принимая скучающий вид.- Ты можешь идти. У тебя больше нет необходимости беспокоиться о пропитании. Еще до того, как ты вернешься в таверну, мои люди доставят туда еду и питье. Там будет тебя ждать и мешочек зеленого янтаря, чтобы ты мог купить себе то, о чем мы, возможно, забыли.

Ульсак заметил, что в глазах Элдина промелькнуло подозрение.

– Клянусь головой, что все продукты будут безопасными для употребления.

– К чему все это? - спросил Элдин.

– Я хочу, чтобы ты оставался целым и невредимым до того времени, когда наступит Ульман, - ответил Ульсак с тонкой улыбкой. - Знай, что за тобой и толстяком мои люди будут вести постоянное наблюдение. Мы больше не допустим, чтобы вы продолжали свои глупые игры, и найдем способ предупредить каждого из вас, если возникнет какая-то опасность. Я хочу, чтобы вы пребывали в полном здравии, пока не потребуетесь для жертвоприношения.

Ульсак поднялся с дивана и, сделав несколько шагов, остановился напротив Элдина.

– Такова судьба, которая тебе уготована, - прошептал он. - Повинуйся моей воле, и твоя смерть будет безболезненной.

Не произнеся ни слова, Элдин сделал знак своим спутникам.

– Игра только начинается, - сказал Элдин, пони мая, что это всего лишь глупая бравада, но он должен был что-то сказать.

Ульсак рассмеялся.

– Сегодня ночью ты увидишь во сне все то, о чем я тебе рассказал, Элдин Ларис. Я знаю гораздо больше тебя и поэтому уверен, что в конце концов, измученный ночными кошмарами, ты придешь ко мне с поднятыми руками. Ты будешь умолять принести мир в твою душу, прежде чем мы вонзим кол в твое тело, заставив, словно сломанную игрушку, прыгать на сталь ном острие.

– Что ты наделал!

Вуш низко склонился перед Лосой. Для Надзирателя подобный всплеск негодования являлся чем-то не слыханным, поскольку в их обществе спокойствие и беспристрастность являлись единственной достойной реакцией на любые новости, независимо от того, хорошие они или плохие.

– Я всего лишь продал все билеты с исходом, где они оба останутся живы. Мы знаем, что твой план надежен и Шига нас не подведут. Поэтому я решил, что глупо терять деньги на бесполезных инвестициях.

– Так, значит, ты продал опцион на наши билеты, содержащие вариант, где оба оставшихся участника доживают до конца игры?

– На них возник повышенный спрос, и появилась возможность извлечь большую прибыль, - пояснил Вуш.

– Сколько билетов ты продал?

– Все, что у нас были, - прошептал Вуш. Лоса в отчаянии отвернулся.

– Мы оба знаем, что у них нет никакой надежды пережить Великий Фестиваль, - сказал Вуш. - Ульсак позаботится об этом. Так зачем напрасно терять деньги?