Страница 102 из 122
— Не тронь его! — крикнул кто-то, и Мур сказал:
— Ты, Мэйпс, рукам воли не давай.
— То говорить не хотел, а то, видите ли, разговорился, — проворчал Мэйпс, однако оставил Мартина в покое.
Мы сузили круг настолько, насколько позволял костер. Тетли подошел к Мартину поближе, и Мэйпс, хоть и недовольный тем, что на него прикрикнули, отступил, давая ему место.
— Ты хочешь сказать, что он не в своем уме? — спросил Тетли.
— Да.
— Как его имя?
— Алва Хардуик.
— А тот, второй, не говорит по-английски?
Мартин промолчал.
— Как его имя?
— Хуан Мартинес.
— А вот и нет, — сказал старый Бартлет.
Тетли обернулся и посмотрел на Бартлета:
— Вы, кажется, что-то знаете об этом типе?
— Я ж с самого начала этого дурацкого допроса вам толкую… Но вам обязательно, чтоб все по правилам.
— Хорошо, хорошо, — сказал Тетли нетерпеливо. — Итак?
Бартлет вдруг заосторожничал:
— Я сперва увериться должен, — и подошел к мексиканцу. — Узнаешь меня? У Драйвера встречались, в прошлом сентябре?
Тот будто и не заметил, что к нему обращаются. Бартлет обозлился; когда он злился, его отвисшие щеки начинали трястись: — Я с тобой разговариваю, тварь ты этакая!
Мексиканец глянул на него что-то уж больно шустро и внимательно для человека, который не понимает, но больше никак не проявил себя, а только покачал головой:
— Не понимай.
— Как бы не так, — возразил ему Бартлет. — Зовут тебя Франсиско Морес, и Комитет бдительности все еще по тебе скучает. — Мексиканец упорно не понимал. — Он по-английски лучше моего говорит, — сказал Бартлет Тетли. — Он шулер, а врал, будто ранчо имеет где-то под Сонорой. Его по делу об убийстве разыскивали.
— А ты что на это скажешь? — Тетли спросил Мартина.
— Ничего не скажу, — ответил парень безнадежно.
— Говорит он по-английски?
Парень посмотрел на мексиканца и сказал:
— Да.
Мексиканец и бровью не повел.
— Как долго ты его знаешь?
— Он пристал к нам в Карсоне. — Мартин опять поднял глаза на Тетли. — Я ничего о нем не знаю. Он отрекомендовался объездчиком, сказал, что знает эти места и хотел бы объединиться со мной. Вот и все, что мне известно.
— Хорошая парочка, — вставил Смит.
— И тебе это показалось достаточным, чтобы войти с ним в компанию? — спросил Тетли Мартина.
— Что вы все вокруг да около? Зачем задавать мне эти вопросы, если все равно вы не верите ни одному моему слову?
— И из вранья можно выцедить кое-какую правду, — сказал Тетли. — Если тебе достаточно наврут. Его имя Морес? — продолжал он.
— Говорю вам, не знаю. Он отрекомендовался Мартинесом, Вот и все, что мне известно.
Тетли без предупреждения перекинул допрос на старика:
— Что он сделал? — рявкнул он.
— Он сделал, — залепетал старик. — Как же, как же, сделал он, сделал, я сам видел…
— Что он сделал?
— Он сказал, что… он сказал, — старик совсем запутался.
— Он сказал… — пытался помочь ему Тетли.
— Не знаю я. Я этого не делал. Вы же не убьете старика, мистер? Я же старенький, мистер, очень старенький. — И опять у него на лице появилось хитрое выражение. — Мне ведь так недолго жить осталось, — сказал он искательно.
— Облегчил задачу, нечего сказать, — вздохнул Бартлет.
— Да уж, — сказал Фернли, ухмыляясь в сторону Тетли. — Теперь нам все ясно.
— Что ты знаешь о старике? — спросил Тетли Мартина.
— Ничего дурного о нем сказать не могу. Он мухи зря не обидит.
— Давно он у тебя работает?
— Три года.
— Объездчиком?
— Я б предпочел здесь об этом не говорить. Может, вы меня отведете в хижину или еще куда-нибудь?
— Кстати, если они слышать друг друга не будут, легче проверить, кто что наврал в своих рассказах, — вставил Уайндер.
— Какие еще рассказы?! — вскинулся Фернли. — Один не говорит, другого не поймешь. Вот и всего рассказов!
— Ничего, сойдет и здесь, — сказал Тетли. — Значит, старик работает у тебя объездчиком?
— Всего лишь погонщиком. Он не ковбой. Когда понимает, чего от него хотят, работает хорошо, но ему нужно точно объяснить, что он должен делать.
— Словом, проку в деле от него было немного. — Тетли говорил рассеянно, будто хотел для себя решить этот вопрос, но в то же время внимательно следил за Мартином. Мартин не попался на удочку.
— Он хороший работник.
— Зачем же ты его взял, если он таков, как ты рассказываешь?
Мартин смутился. В конце концов он сказал:
— И вы бы взяли.
Тетли улыбнулся:
— Что он делал до того, как поступил к тебе?
— В армии служил. Не знаю, в какой; он и сам, кажется, на этот счет не уверен. Может, в разное время в обеих побывал. Мне иногда так казалось из его рассказов. А, может, все это просто его выдумки. У него не всегда поймешь, где быль, где небылица.
— Знаю, — сказал Тетли все с той же улыбочкой. — Ты это не раз подчеркивал. Но ты уверен, что он был в армии?
— Во всяком случае, в одной из них был. Не из пальца же он это высосал.
— Слабоумный солдат? — недоверчиво сказал Тетли, склонив голову немного набок.
Мартин снова облизнул губы.
— Должно быть, был, — упорствовал он.
— Но, говоришь, он мухи не обидит?
— Не обидит. Головой слаб, но зато кроткий. — Тетли слушал его улыбаясь и только головой покачивал. — Мне кажется, — настаивал Мартин, — что разум у него помутился после какого-то случая на войне. Он вечно о чем-то таком начинает рассказывать, только рассказ свой никогда до конца не доводит. Наверное, прежде был он нормальный, да что-то на войне на него подействовало.
Тетли присмотрелся к старику. Потом вытянулся, щелкнул каблуком и гаркнул: «Смир-рна!» — с упором на последний слог.
Старый Хардуик испуганно оглядел всех нас; еще более робко и неосмысленно, наверное, оттого, что он чувствовал устремленные на него взгляды.
Тетли снова стал самим собою.
— Сомневаюсь, — сказал он Мартину.
— Он забыл. Он все забывает.
Тетли покачал головой, улыбка так и не сходила с его губ.
— Такое не забывают. А ты по-прежнему не говоришь по-английски? — спросил он мексиканца. Мексиканец молчал.
Тетли послал двоих ковбоев помочь братьям Бартлетам пригнать скот, который они караулили. При виде костра, и людей, и лошадей стадо, и так одуревшее от длительного перегона и непогоды, выйдя на открытое место, сбилось в кучу. Но подгонять его ближе нужды не было. Стоило отблеску костра высветить чей-то бок, и сразу становилось отчетливо видно тавро Дрю и его метины.
— Может, ты хотел бы еще что-то сказать? Выскажись, — сказал Тетли Мартину.
Мартин сделал глубокий вдох, собирая остатки самообладания. Он не мог не почувствовать, что один взгляд на этих коров значил гораздо больше, чем все разговоры.
— Я уже сказал, откуда они у меня.
— Да, мы слышали, — согласился Тетли.
— Ведь скот в ваших руках? — Мартин с трудом переводил дыхание. — Значит, никто не пострадал. Так неужели вы не можете подождать вешать нас, пока не поговорите с Дрю?
— И это мы тоже слышали, — сказал Тетли. — Что ж, мы ждали, подождем еще. — Он пристально посмотрел на Мартина. — Ладно, я готов пойти на сделку, — вдруг предложил он. — Скажи нам, кто из вас убил Кинкэйда, и тогда двое других могут подождать.
Мартин глянул было в сторону мексиканца, но если он и собирался что сказать, то, видно, передумал. Покачал головой, отвечая на какую-то свою мысль. — Никто из нас никого не убивал, — сказал он устало. — Мы были все время вместе.
— Тогда, пожалуй, все, — сказал Тетли с сожалением. Он указал на самое большое дерево.
— Боже мой, — сказал Мартин хриплым голосом, — неужели вы вправду собираетесь? Вы этого не сделаете! Вы не можете! — запричитал он вдруг и начал рваться на своей привязи, мотая из стороны в сторону двух других пленников. Старик споткнулся и упал на колени, снова поднялся, будто ему непременно нужно было стоять на ногах, но из-за связанных рук сделал это неуклюже, как корова.