Страница 161 из 169
– Сам еще не знаю. Там сейчас за старшего мой сродственник, Галлас, хромой такой арбалетчик, скажи ему, что я за тебя попросил. И сама об этом помни!
– Получится – буду помнить! Ну, шагай, Баку! Но!…
– Разговорчивая она сегодня,- заметил второй конюх, провожая Тень взглядом. – И чего ты нашел в ней? Женского в ней ничего нет, морда мужицкая… Вот поэтому тебе кое-чего и обломится, а вовсе не от того, что ты такой услужливый.
– Завидуешь…
Вялый и плаксивый Малыш, не интересуясь игрушками, тянулся на руки то к одному из них, то к другому, и они по очереди отвлекали его, дежуря у глобуса. Поздним утром – а на Каменных Землях еще только наступил рассвет – маячок радиотелефона вдруг начал очень медленное движение. Суровые и хмурые, собранные, как сжатые пружины, Кадет и Монах молча переглянулись, подошли к глобусу вплотную.
Кадет послал вызов на браслет Принцессы. Ответа не было. Еще раз!… Еще раз!…
– Я справлюсь с Малышом,- сказал постаревший лицом Монах, стерев слезы с щек.- Лети!
Галлас неохотно пропустил Тень через въездные ворота Крепости. Понукая Баку, Тень заторопилась поскорее свернуть с широкой ухоженной дороги на боковую, ведущую к всегда горящим топкам отжиговых печей. Иногда в Крепости ей доводилось кормить рабочих с этих печей и, наслушавшись их разговоров и жалоб, она знала, что некоторые невезучие ночные смены в утренние часы заново набивают топки углем и старательно разжигают их, добиваясь высокого пламени и долгого, на два дня, жара. Она нашла такую печь, с уже разгоревшейся топкой. Сначала на глазах чумазого усталого кочегара она бросила на малиновые угли и голубое пламя комок своего грязного платья и шаровар, и когда он зачадил и задымил и завонял горящей тканью и кровью, кочегар охотно отошел в сторону, поболтать с приятелем, отдав Тени длинный железный прут и показав как шевелить угли. Вот тогда пришел черед всему остальному. А поверх – еще угля! И расшевелить топку!
Убедившись, что кисть руки и браслет и трубка закопаны в малиново-красных кусках угля, Тень села на Баку и, как потом, обливаясь слезами, клялся на допросе у лорда Диккара кочегар, неторопливо поехала по боковой дороге в сторону Крепости. Кочегар не видел, что за поворотом этой дороги Тень спешилась и, пригнувшись, чтобы ее не могли увидеть от печей, быстро повела Баку в противоположную сторону.
– Монах, у меня сейчас неустойчивый сигнал маячка браслета, но я над Морем, возможны помехи. А как у тебя?
– Тоже – то гаснет, то вспыхивает. И не движется. Что это может быть, Каддет?
– Это убийцы пытаются спрятать или уничтожить браслет. И Стрелу. Ее тело.
Монах всхлипнул.
– Я лечу на форсаже, но, наверное, не успею перехватить их. Посмотри на крупномасштабной карте пульта управления – что находится в районе маячка?
– Каддет!… Маячок погас!
– У меня тоже. Посмотри на карте, Монах, поскорей! Где был маячок?
– Какие-то домики… Подожди, Малыш, подожди, милый… сейчас будем смотреть картинки… Это печи для отжига! Ты понял, Каддет?! Печи для отжига цемента!
– Я понял… – прорычал Кадет. – Они стирают следы!… О, Судьба!… Монах! Я забыл, не закончил… Как только у тебя представится возможность, надо спрятать от Малыша все изображения Принцессы. Со стен, из компьютера… отовсюду!
В Крепости был переполох. С трудом закамуфлировав джип вплотную к стене кратера над карнизом Крепости, Кадет долго наблюдал, как бестолково мечутся воины, наступая на бледные следы пролитой крови, как они, затаптывая следы ночного боя, толкутся около тела Коменданта. Использовав светофильтр, через прицел Карателя он хорошо рассмотрел челнок с полуоткрытой дверью и предположил, что Коменданта и Стрелу убили в тот момент, когда они были заняты разговором. Но обнаженный меч Коменданта? Увидел ли он врагов? Ранил ли он хотя бы одного врага? Чья кровь большой подсыхающей лужей натекла к оградительному барьеру карниза? Только ДНК-анализ мог ответить на эти вопросы. В памяти робота-медика «Робинзона» была полная информация о геноме Принцессы, а образец крови Коменданта можно было бы взять немедленно, если бы не эти две дюжины растерянных людей. Но где тело Принцессы?
В кратере лениво и безразлично к тому, что происходило в Крепости, шевелились беглые.
– Еда! Еда! Еда! – изредка кричали оттуда. -Лорд! Еда!…
Было понятно, что до глубоких сумерек ему нельзя спуститься на карниз. И он не умеет проводить следствие. Следствие умеет проводить Резидент. И Кадет бросил джип в сторону цитадели в столице Стерры.
На закате, высадив взбудораженного Резидента около въездных ворот Крепости, Кадет вернулся к карнизу. Три усиленных поста: около лестницы, около тела Коменданта, около лужи темной крови. Сейчас Резидент отдаст нужные приказы.
Еще днем, там, в цитадели, с закушенной губой и прищуренными глазами выслушав рассказ, встревоженный Резидент немедленно разослал гонцов по всей Стерре – поднять по тревоге регулярные полки, доставить в Крепость нужных доверенных людей, доложить обо всех происшествиях в Стерре… взглядом сдерживая порывы Кадета – немедленно лететь в Крепость и действовать, действовать… И только когда запущенная машина сыска и контроля в Стерре пришла в движение, Резидент, ни слова не говоря, направился на смотровую площадку, к джипу. За час очень быстрого полета они не сказали друг другу ни единого слова.
Скоро в Крепости сыграли тревогу, началось построение гарнизона, появилось много людей с факелами. Нетерпение Кадета усиливалось – скорее, скорее… Люди с факелами и холодными светильниками начали подниматься по внутренним лестницам Крепости, отбрасывая через последовательно освещающиеся амбразуры зыбкие тени во тьму кратера. А там, внизу, забеспокоились беглые.
Наконец, на карнизе появился Резидент в сопровождении нескольких человек, прокричали команду, посты ушли с карниза. Резидент остался один и махнул рукой. Кадет включил прожектор, направил свет на карниз и с фонарем в руке выпрыгнул из джипа. Первым делом он подбежал к челноку. Пусто!
…– Для чего это, коммодор? – Резидент показал на ленты бинта из аптечки джипа, которые Кадет пропитывал вязкой свернувшейся кровью из раны Коменданта и из лужи крови около барьера, стирал с лезвия меча и – в разных местах – с бетона карниза. На каждой ленте он ставил метку.
– Утром я смогу сказать вам, чья это кровь. И когда она пролита.
– И такое – возможно? – уважительно спросил усталый Резидент. – Отжиговую печь остудят к утру. Утром же начнут осмотр кратера и допросы беглых. Может быть, они что-то слышали или видели. Разъезды на дороги уже высланы. Сейчас закончат допрос конюхов и воинов. А пока нам остается просто ждать. Если это возможно – узнайте, коммодор, чья это кровь, это нам поможет.
…– Вы все слышали о коммодоре Каддете,- сказал лорд днем следующего дня, обводя взглядом своих людей, сидящих вокруг длинного стола в большом, бывшем штабном помещении Крепости, – а некоторые видели и знают его. Коммодор расскажет нам то, что он узнал с помощью магии Холодных Земель. Пожалуйста, коммодор! Нас никто не услышит.
Кадет, по укоренившейся в нем с еще кадетских времен привычке говорить перед собравшимися стоя, встал, и все люди Резидента немедленно поднялись на ноги.
– Нет, сядьте, пожалуйста,- сказал он, обводя взглядом пятерых женщин и двенадцать мужчин разного возраста. Они подчинились его словам и жесту и сели. – Забудьте пока, что в моем сердце – печаль, горечь и гнев. Сейчас и здесь мы равны. Мы все вместе ищем истину и убийц. И еще прошу вас поверить как последней правде тому, что я скажу. – Они внимательно слушали его, даже подались к нему головами. – Пролитая, умирающая кровь убитых прошептала, что первым убили лорда Чиррера. Убили недалеко от лестницы из Крепости на карниз. А госпожа Принцесса умерла в начале следующей минуты. Это значит, что не лорд Чиррер убил ее – с нанесенной ему раной он никак не мог бы пройти два по десять на десять шагов. Значит тело лорда Чиррера, почти не оставив кровавых следов, перенесли к повозке госпожи Принцессы. На мече лорда Чиррера – кровь госпожи Принцессы. Убийцы хотели, чтобы мы подумали, что это лорд убил ее. Но, мертвый, он не мог убить, унести и спрятать ее тело. Тело где-то здесь, в Крепости. Это все, что я узнал. Спрашивайте! И я слушаю вас. – Кадет сел.