Стратегический мост

Махо принялся оправдываться.

- Молчи, - неприязненно сказал полковник. - Надоело. И почему они всегда так много говорят? - спросил он у штатского.

- Я думаю, это у них от страха. Перемен боятся.

Махо замолчал. Что он мог сказать? Разве они не имеют права говорить так, как это у них принято? Имеют. Они благодетели. И что бы они ни сказали, что бы ни сделали, надо стоять и молчать, думая об одном - об окопах, о грязи, о сержанте, для которого нет большего счастья, чем заставить тебя ползать в этой грязи. Не тем война страшна, что там стреляют и убивают, а тем, что просыпаешься однажды в казарме и чувствуешь, что осталось в тебе чуть меньше человеческого. Страшно постепенно превращаться в подлеца; страшно стать таким, как вот этот румяный, довольный собой полковник. - Ладно, успокойтесь. Это я пошутил, теперь о деле. Благодаря борьбе на дальних рубежах, в наши руки попал живой Гремучий Клоп. Вы должны понимать, какое огромное значение имеет этот факт. Впервые мы можем непосредственно исследовать это странное существо м выработать эффективные методы борьбы с ним. Там, в окопах, наши люди… Они взывают к нам, и мы должны протянуть им руку помощи. От нас, от нашей лаборатории сейчас зависит конец войны. - Получать будете двойной оклад, - вмешался полковник. - В бухгалтерии возьмете ключи от новой квартиры. Если будут вопросы, обращайтесь к господину Ропоту. Они ушли, и Махо остался один. Все произошло очень быстро и неожиданно, хотя он и готовился к этому. "Напрасно радуетесь, грязные свиньи, - в бессильной злобе твердил про себя Махо. - Это мы еще посмотрим, чья возьмет. Я буду работать на вас, а вы будете работать на меня. Главное - я получу возможность самостоятельно работать, высшую благодать по нынешним временам. И деньги будут, деньги это тоже важно. Но вам не скрутить меня. У меня есть то, что вам никогда не сломать - мой мозг. Я умнее вас, черт меня разгрызи. Так что еще неизвестно, кто из нас останется в выигрыше".

7

Тяжелая дверь открылась, и Махо оказался на улице. Голова разламывалась от боли.

Легкий дождь распугал прохожих, и на тротуарах было непривычно свободно. Он брел по пустым улицам, не обращая никакого внимания на уютно светившиеся витрины, на музыку, доносившуюся из кабачка "Теплые глаза", сегодня был непростой день.

Наконец-то все стало ясно. Приходится сознаться, что супермен из меня не получился. Как, впрочем, и большой ученый. Сижу, делаю, что прикажут. Типичный маленький человек. Правда, мне все уши прожужжали, что дело, которым я занимаюсь, имеет государственное значение, отсюда и все привилегии. Получается, я - важная персона? Но… Вот раньше - и энтузиазм, и желание работать днем и ночью… А теперь что - ходишь вокруг этого Клопа на цыпочках, снимаешь замеры… И смотри, не поцарапай - другого такого нет. А он, сволочь, жрет, как слон, а позавчера вырвался и раздавил двух лаборантов. Хорошие такие ребята были… И я, идиот, рассчитывал затеять с этими грязными свиньями соревнование в логике. Я, видите ли, умней их, я обведу их вокруг пальца, вывернусь. Вот, помню, удивился, когда выяснилось, что им на мои логические построения плевать двадцать раз - у них приказ. И что бы я ни говорил, какие бы доводы ни приводил - я обязан его выполнять. Не в шахматы играем…

Кто-то поймал Махо за рукав, он вздрогнул, увидев прямо перед собой выпученные глаза с неприятным блеском.

- Здравствуйте, меня зовут Мас-Капф.

- Ну и что?

- Как, вы не знаете Мас-Капфа?

- Генерал?

- Я тоже Мас-Капф, другой.

- Что вам нужно, Мас-Капф?

- Если вас не затруднит - господин Мас-Капф.

- Ну хорошо, господин Мас-Капф. Так что вы хотите?

- Мне нужно, чтобы вы всмотрелись. Всмотритесь!

- Во что?

- Вглубь!

- Ну и…?

- Тогда вы поймете. Да здравствует всеобщность! - закричал Мас-Капф и принялся размахивать руками.

"Идиот," - подумал Махо.

- Кто вы такой?

- Я - вестник!

- Да вы просто идиот!

- Сам ты идиот!

Махо ускорил шаг.

- Порторбуренция акстазиса! - послышался сзади иступленный крик Мас-Капфа.- Ура!

Махо вбежал в свой подъезд, отдышался. Сейчас бы вымыться, встряхнуться. Может быть, все и пройдет. Он вошел в комнату, разделся. острые колючки воды из душа впились в тело, и Махо ощутил приятную усталость. Все-таки он устал сегодня - сначала выбивал вакцины, потом канитель с режимным отделом, а затем, лечили эту гадину. Клоп, скажи кому - не поверят, умудрился простудиться и чихал так, что вся лаборатория тряслась. А потом, как заревет - стекла полопались. Слава богу, не было под рукой гранатомета - пристрелил бы, ей-богу, пристрелил. Фонограммы, флюорография… А его бы мерзавца под пресс. Уши заспиртовать. Так нет - приходят люди из Генерального штаба, здороваются за руку. "Родина в вас верит. Мы все ждем с нетерпением продвижения вперед. Ура". Вот он где у меня сидит. Видеть его не могу… Не успел он вытереться, как в дверь позвонили.

- Одну минуточку! - Махо накинул халат.

- Честь имею представиться, Цезарь П.С. Войгерштель,- с гордостью сказал посетитель.

- Очень рад. Чем, собственно, обязан?

- Буду краток, - сказал Цезарь П.С. Войгерштель и, отстранив Махо, решительно вошел в комнату.

- Буду краток, - повторил он. - Я являюсь представителем местного филиала Общества Содействия.

Видимо, это сообщение не произвело на Махо того впечатления, на которое рассчитывал Цезарь П.С. Войгерштель. Тогда он принялся расхаживать по комнате. Махо с неудовольствием отметил военную выправку гостя.

- Мы будем строить мост, - гаркнул Цезарь П.С. Войгерштель. - Мы будем строить стратегический мост.

- Простите, не улавливаю связи…

Цезарь П.С. Войгерштель вопросительно посмотрел на Махо.

- Я не совсем ясно представляю себе, какое отношение к этому мосту имею лично я,- искренне удивился тот.

- Самое прямое!

- Здесь какое-то недоразумение. Видите ли, я - Пото Махо. У меня есть справки…

- Это не имеет значения. Строительство моста - дело всего народа. Стратегический мост - это плацдарм. Мы сможем невиданными темпами наращивать потенциал. Наши передовые части…

Дальше Махо не слушал, опасаясь за свои барабанные перепонки, он благоразумно заткнул себе уши. Минут через десять Цезарь П.С. Войгерштель закрыл рот, по всей видимости, он закончил.

- Что вам угодно?- спросил Махо и вытер пот.

- Мы собираем средства. Каждый сознательный патриот…

- Сколько?- перебил Махо.

- Двадцать талеров.

- Вот вам двадцать пять, только оставьте меня в покое.

И Махо принялся выталкивать Цезаря П.С. Войгерштеля из квартиры. Тот по ходу дела успел сунуть в руку Махо квитанцию и произнести несколько лозунгов патриотического содержания.

Вечером, спустившись к консьержке за молоком, Махо узнал, это был сумасшедший. Второй за день! Консьержка, кроме того, сказала, что с тех пор, как началось Временное Выравнивание Линии Фронта и связанные с ним Временные Экономические трудности, число сумасшедших в городе резко возросло. - И вы дали ему двадцать пять талеров? - развела она руками. - Меня, знаете ли, смутило, что он был в кителе… - Милый мой, если каждому сумасшедшему давать по двадцать пять талеров, это что же такое будет. Нет, вы уж с ними осторожнее. С ними нужно держать ухо востро. Двадцать пять талеров! Надо же!