Штам. Начало

— Какая-то случайность, — объявил он. — Ничто не способно перемещаться с такой скоростью.

— Можете увеличить изображение? — спросил Эф.

Техник закатил глаза.

— Эй, здесь все-таки не «Место преступления: Майами». Обычное видеонаблюдение, обычные камеры-хренамеры.

— Итак, мы знаем, что он просто исчез. — Нора повернулась к Эфу. — Но почему? И каким образом?

Эф провел рукой по затылку и шее.

— Земля в ящике… должно быть, в комнате отдыха экипажа мы нашли такую же. А это означает…

— Мы что, сочиняем теорию, что кто-то попал в комнату отдыха из грузового отсека? — спросила Нора.

Эф вспомнил ощущение, возникшее у него, когда он стоял в кабине с мертвыми пилотами… непосредственно перед тем, как обнаружилось, что Редферн жив. Он тогда почувствовал чье-то присутствие. Как будто рядом кто-то был.

Эф отвел Нору в сторону.

— Да, кто-то был в комнате отдыха… И наследил там… Принес с собой или на себе то биологическое вещество, которое расплескано по всему пассажирскому салону.

Нора снова посмотрела на монитор: там по-прежнему было видно размытое черное пятно рядом со стропильной балкой.

— Думаю, кто-то прятался в комнате отдыха экипажа, когда мы впервые вошли в самолет, — добавил Эф.

— Ладно… — сказала Нора, пытаясь осознать услышанное. — Но тогда… где этот «кто-то» сейчас?

— Там же, где и ящик, — ответил Эф.

Гус

Гус шел мимо ряда автомобилей, стоящих на долговременной парковке аэропорта Кеннеди. От низкого потолка эхом отдавался визг покрышек автомобилей, выезжающих по спиральным пандусам. Гус достал из кармана рубашки сложенную вдвое каталожную карточку и в который раз сверился с номером секции, написанным рукой того типа. Потом — опять же в который раз — огляделся, дабы убедиться, что поблизости нет ни души.

Белый микроавтобус «Эконолайн» — грязный, помятый, без окон в задних дверцах — Гус обнаружил в самом конце ряда. Машину поставили наискосок, так, что она перегораживала угол парковки, обозначенный — видимо, с целью ремонта — дорожными конусами. Покрытие здесь было выщерблено, валялись куски брезента, в верхней части опор, поддерживающих потолок, шли трещины.

Гус достал из кармана тряпицу и, набросив ее на руку, попробовал открыть водительскую дверцу. Как ему и говорили, дверца была не заперта. Гус попятился от микроавтобуса и оглядел эту пустынную часть парковки. Все было тихо, если не считать отдаленного визга покрышек. В голове была одна мысль: «Ловушка!» Они могли наблюдать за ним с помощью камеры, поставленной в каком-нибудь автомобиле. Как в «Копах»[43] — он сам видел эту серию: частный детектив установил видеокамеры в кабинах пикапов, которые парковал на городских улицах, то ли в Кливленде, то ли где-то еще, и снимал местных подростков и прочих балбесов, угонявших автомобили, чтобы либо прокатиться с ветерком, либо же сдать их в ближайшую мастерскую, где разбирают ворованные машины. Попасться — уже плохо. Но попасться так, чтобы тебя еще и показали в прайм-тайм, — сущий кошмар. Гус считал, что лучше быть застреленным в одних подштанниках, чем стать всеобщим посмешищем.

Однако он уже взял пятьдесят баксов от того типа, который предложил ему эту работенку. Легкие деньги, они и сейчас были при нем. Гус засунул купюры под внутреннюю ленту своей лихо заломленной шляпы, чтобы использовать в качестве вещественного доказательства, если дела пойдут наперекосяк.

Тот тип бродил по магазину, в который Гус зашел за бутылкой «Спрайта». Встал за Гусом в очередь в кассу. Отойдя полквартала от магазина, Гус услышал, что его кто-то нагоняет, и быстро обернулся. Это был тот самый тип, шедший за ним следом. Тип держал руки перед собой, показывая, что они пустые. Поинтересовался, хочет ли Гус быстро срубить денег.

Белый чел, в хорошем костюме, сразу видно — залетная птица. На копа не похож, на гея тоже. Скорее, выглядел каким-то миссионером.

— Микроавтобус в гараже аэропорта. Ты его возьмешь, отгонишь на Манхэттен, припаркуешь и уйдешь.

— Микроавтобус, — уточнил Гус.

— Микроавтобус.

— И что в нем?

Тип просто покачал головой. Протянул сложенную каталожную карточку, в которой лежали пять новеньких десяток.

— Это для затравки.

Гус вытянул деньги, как кусок мяса из сэндвича.

— Если ты частный детектив, это ловушка.

— Тут написано время, когда ты должен забрать микроавтобус. Раньше не приходи, но и не опаздывай.

Гус потер десятки большим пальцем, как обычно пробуют хорошую ткань. Тип это заметил. Тип заметил также три маленьких кружка, вытатуированных на руке Гуса в ложбинке между большим и указательным пальцами. В мексиканских уличных бандах такой татуировкой метят воров. Но откуда тип мог это знать? Или он приметил Гуса в магазине как раз по этому признаку? И вообще — почему он выбрал именно его?

— Ключи и дальнейшие инструкции найдешь в бардачке.

Тип повернулся и пошел прочь.

— Эй! — бросил Гус ему вслед. — Я ведь еще не сказал «да».

Он открыл дверцу, подождал… Охранная сигнализация не сработала. Сел за руль. Видеокамер Гус не заметил, но это не означало, что их нет, правильно? Кабину отделяла от грузового отсека сплошная, без намека на окошко металлическая перегородка. Ее поставил хозяин микроавтобуса уже после покупки машины в автосалоне. Может, частный детектив удобно устроился в грузовом отсеке? И хочет, чтобы Гус приехал на микроавтобусе прямо под камеры телевизионщиков?

Но, с другой стороны, в микроавтобусе царила тишина. Никаких звуков из грузового отсека не доносилось. Гус открыл бардачок — медленно, осторожно, будто боялся, что оттуда выползет змея. Зажглась маленькая лампочка. В бардачке лежали ключ зажигания, квитанция, по которой его должны были выпустить с парковки, и большой конверт из плотной коричневой бумаги.

Гус заглянул в конверт и первым делом увидел причитающееся ему вознаграждение: пять новеньких стодолларовых банкнот. Деньги одновременно и обрадовали, и разозлили его. Обрадовали — потому что он получил больше, чем ожидал. Разозлили — потому что без свары никто не разменяет ему сотенную, особенно здесь, в округе. Даже в банке эти бумажки будут сканировать до посинения, потому что их вытащит из кармана восемнадцатилетний татуированный мексиканец.

Банкноты были вложены в еще одну сложенную пополам каталожную карточку, на которой были написаны адрес пункта назначения и код, открывающий ворота гаража. С предупреждением: «Код использовать только один раз».

Гус сравнил каталожные карточки. Тот же почерк.

Озабоченность уступила место радостному возбуждению. «Ну и лох! Надо же, доверил мне микроавтобус!» Гус сразу мог назвать целых три точки в Южном Бронксе, куда он мог отогнать эту малышку, чтобы там перебили номера. А заодно выяснили бы, что за товар лежит в грузовом отсеке.

В большом конверте лежал еще один конверт, поменьше, как для письма. Гус достал из него несколько листков бумаги, развернул, и его тут же бросило в жар.

«АВГУСТИН ЭЛИСАЛЬДЕ» — вот какие два слова стояли в начале первого листка. Далее шел послужной список Гуса — перечень приводов в полицию и судимостей, включая срок за непредумышленное убийство, с упоминанием о том, что он условно-досрочно освобожден по достижении восемнадцати лет, то есть всего три недели назад.

На втором листке было воспроизведено его водительское удостоверение, а ниже — водительское удостоверение матери, с тем же, что и у него, адресом по Восточной 115-й улице. И совсем внизу красовалась маленькая фотография парадной двери их здания в комплексе «Дома Тафта».[44]

Долгие две минуты Гус смотрел на этот второй листок. Думал о том типе, похожем на миссионера, о том, как много, оказывается, он знал, о своей madre[45] и о дерьме, в которое вляпался по самое не хочу.

43

«Копы» — документальный телевизионный сериал, показывающий работу правоохранительных органов в режиме реального времени. На экране с 1989 г.

44

«Дома Тафта» — комплекс зданий в Восточном Гарлеме. Выстроен в начале 1960-х годов в ходе реализации внесенного сенатором от Огайо Робертом Тафтом (1889–1953) законопроекта, который предусматривал снос трущоб и строительство дешевого жилья для малобюджетных семей.

45

Мать (исп.).