Страница 22 из 97
И увидела бело-голубой шар Земли.
Фотографирование Земли входило в круг постоянных обязанностей Талии. Снимки выполнялись укрепленной снаружи камерой «Хасселблад» с помощью пульта дистанционного управления. Но сегодня, впервые за день взглянув на планету, Талия содрогнулась. Большая черная круглая отметина — тень Луны — походила на трупное пятно на теле Земли. Темный, грозный изъян на безупречном в остальном голубом шаре — родном доме. Более всего раздражало то, что в центральной, самой темной части тени ничего не проглядывалось — огромный регион бесследно исчез в черной пустоте. Ощущение было, словно смотришь на спутниковую карту, сделанную после большой катастрофы, на космический снимок, демонстрирующий последствия страшного пожара, поглотившего Нью-Йорк. И пожар этот широкой полосой продвигался дальше по восточному побережью.
Манхэттен
Ньюйоркцы собрались в Центральном парке, заполнив Главную лужайку площадью двадцать два гектара, словно предстоял какой-нибудь летний концерт. Те, кто еще с утра разложил одеяла и расставил раскладные стулья, теперь стояли в полный рост, как и все остальные. Дети сидели на плечах отцов. Матери держали младенцев на руках. Над парком серо-лиловой громадой нависал замок Бельведер — мрачная нотка готики в этой зеленой пасторали, зажатой с востока и запада высотными зданиями.
Гигантская островная метрополия замерла в ожидании, и эту недвижность города чувствовали все его жители. Тревожное чувство было как при аварии энергосистемы — мучительное и всеобщее. Затмение словно бы накрыло город со всеми его обитателями колпаком равенства, на пять минут сняв все социальные барьеры. Все стали равны под солнцем — точнее, в отсутствие оного.
Тут и там на лужайке звучали радиоприемники, настроенные на волну «Зед-100»;[34] собравшиеся подпевали Бонни Тайлер,[35] исполнявшей «Полное затмение сердца» — семиминутный хит, известный всем любителям караоке.
На мостах Ист-Сайда, соединяющих Манхэттен с остальным миром, машины не двигались — люди стояли рядом или сидели на капотах. Несколько фотографов, установив на объективы специальные фильтры, делали снимок за снимком.
На крышах устраивались вечеринки с коктейлями, совсем как в канун Нового года, только веселый новогодний праздник меркнул перед сегодняшним зловещим небесным спектаклем.
Гигантский экран «Панасоник астровижн», установленный на Таймс-сквер, словно бы внезапно погрузившейся в ночь, показывал затмение в реальном режиме времени: призрачная солнечная корона, мерцающая над «Перекрестком мира», воспринималась как грозное предупреждение из дальнего района галактики. По изображению то и дело шли полосы помех.
На номера 911 и 311 сплошным потоком шли звонки, включая и те, которые поступали от женщин на ранних сроках беременности, считавших, что у них начались роды, «спровоцированные затмением». Машины «скорой помощи» исправно выезжали на вызовы, хотя весь остальной транспорт на острове стоял.
В двух психиатрических клиниках на острове Рандалл в северной части Ист-Ривер врачи распорядились запереть буйных пациентов в палатах и опустить там все шторы. Не буйных собрали в кафетериях с занавешенными окнами, где им стали показывать фильмы — конечно же, разнузданные комедии, — однако в минуты полного затмения многие пациенты стали выказывать нервозность и желание покинуть кафетерий, хотя внятно объяснить причину они не могли. В «Бельвю» психиатрическое отделение испытало пик поступления новых пациентов еще утром, до начала затмения.
Между «Бельвю» и Медицинским центром Нью-йоркского университета, двумя крупнейшими больницами в мире, стояло, возможно, самое уродливое сооружение во всем Манхэттене. Управление главного судебно-медицинского эксперта располагалось в бесформенном прямоугольном здании тошнотворно бирюзового цвета. Когда из очередного рефрижератора выгрузили упакованные в мешки трупы и на каталках развезли их по секционным залам и подвальным холодильным камерам, Госсетт Беннетт, один из четырнадцати судмедэкспертов управления, вышел на улицу для короткого перерыва. Из маленького парка позади больничных комплексов он не мог наблюдать за игрой Солнца и Луны — мешало здание самого Управления, — зато ему хорошо были видны люди, созерцающие затмение. Вдоль всего шоссе Франклина Делано Рузвельта, проходившего мимо парка, меж припаркованных автомобилей стояли зрители — и это на магистрали, где движение не замирало никогда. По ту сторону шоссе текла Ист-Ривер — она казалась потоком угольной смолы, в котором отражалось мертвое небо. На противоположном берегу реки мрак накрыл Куинс. Сияние солнечной короны отражалось только в немногих окнах верхних этажей высоких зданий, смотрящих на запад, — словно это были ослепительно-белые факелы какого-то загадочного химического завода.
«Вот так, пожалуй, будет выглядеть начало конца света», — подумал Беннетт, прежде чем вернуться в здание и продолжить перепись мертвецов.
Аэропорт Кеннеди
Родственникам погибших пассажиров и членов экипажа рейса «Реджис 753» предложили оторваться от заполнения различных бумаг, отставить кофе, предоставленный Красным Крестом (для скорбящих — без кофеина), и выйти на летное поле в закрытую зону позади третьего терминала. Там опечаленные родственники — люди с впавшими глазами и землистыми лицами, которые не имели между собой ничего общего, кроме горя, — сгрудились в толпу и принялись наблюдать за солнечным затмением. Они держались за руки — одни из солидарности, другим действительно требовалась поддержка, — а лица их были обращены к темной, западной части неба. Они еще не знали, что вскоре их разделят на четыре группы и на школьных автобусах развезут по соответствующим управлениям судебно-медицинских экспертов. Там родственников — семья за семьей — пригласят в просмотровый зал, покажут посмертные фотографии и попросят опознать усопших. Физические останки разрешат увидеть только тем, кто будет особо на этом настаивать. Потом скорбящим выдадут путевки на проживание в аэропортовском отеле «Шератон», отвезут туда, накормят бесплатным обедом и предоставят в их распоряжение психологов, которые будут оставаться с родственниками погибших всю ночь и весь следующий день.
Но пока еще они стояли на летном поле и смотрели, как черный диск, словно бы высвеченный лучом прожектора, пущенного с обратным знаком, высасывает свет из их мира и возвращает его небесам. В этом убывании света они увидели идеальный символ постигшей их утраты. Для них затмение было полной противоположностью той величественности, которую, казалось, должно было нести это событие. Казалось только правильным, что небо и сам Господь сочли возможным подчеркнуть их отчаяние.
Возле ангара для ремонта самолетов компании «Реджис эйрлайнс» стояла группа следователей. Нора держалась поодаль, дожидаясь возвращения Эфа и Джима с пресс-конференции. Ее глаза были обращены к черной, зловещей дыре в небесах, но смотрела она куда-то вдаль. Как и Солнце, которое недоумевало, почему вдруг оно исчезло из поля зрения людей, Нора тоже не понимала, что происходит вокруг. Как будто в ее жизни появился странный, новый, непостижимый враг. Мертвая Луна, покрывающая живое Солнце… Ночь, затмевающая День…
В этот самый момент мимо нее промелькнуло что-то темное. Нора краем глаза отметила лишь некое мерцание, словно рядом молниеносно прозмеилась одна из тех извивавшихся как черви теней, которые стлались по летному полю непосредственно перед затмением. Что-то на периферии зрения, на самом пределе видимости. Будто из ангара, спасаясь бегством, ускользнул некий темный призрак. Тень, которую Нора даже не уловила, а почувствовала.
За ту долю секунды, которая потребовалась зрачку, чтобы сдвинуться вдогонку тени, она исчезла.
34
«Зед-100» — нью-йоркская музыкальная радиостанция.
35
Бонни Тайлер (р. 1951, настоящее имя Гейнор Хопкинс, родилась в Англии) — известная рок-певица. «Полное затмение сердца» (1983) — самая популярная ее песня, продержавшаяся четыре недели на первом месте американских чартов.