Проект «Виртуальность»

Странно. Артур точно помнил, что закрыл дверь каюты перед тем, как опуститься в кресло.

— Что ж, спасибо, что разбудила, а то видеть такие сны — не самое приятное занятие.

— Ну, раз так, то я побегу дальше, а ты приходи в себя.

И Янка исчезла. Артур медленно встал, отряхнулся, словно и впрямь был засыпан каменной пылью древнего замка, и вышел в коридор. Беглого взгляда в иллюминатор оказалось достаточно, чтобы понять, что проспал никак не меньше трех часов — Солнце, стоявшее до того высоко, теперь касалось вершин холмов. Еще час-полтора — и скроется за горизонтом.

А ведь он обещал перед закатом заглянуть на метеостанцию к своей драгоценной половинке. И, значит, следовало поспешить, а по пути заодно и поразмыслить, что мог означать столь странный сон.

Глава 8

Рисунок, который успела набросать Светлана, довольно недурственно отражал особенности рельефа поверхности Марса в районе их местонахождения. Правда, сама художница не обольщалась по данному поводу.

— Здесь еще немало придется поработать, — заявила она, критически осмотрев набросок. — Но на сегодня хватит, уже темнеет. Пора возвращаться в лагерь.

Момент их появления возле раскопок совпал с возвращением Лары, чей второй полет также не принес ничего необычного. Артур, все еще под впечатлением сна, старался держаться от нее подальше. Археологи были настолько увлечены раскопками, что никак не хотели сворачивать свою деятельность.

— Можно продолжить работу, установив прожекторы, — предложил Рудольф.

— Конечно, возможно, но зачем? Никто не понуждает нас устанавливать стахановские рекорды. Отдохнем, а завтра продолжим.

— Эх, неплохо было бы посидеть ночью у костерка!

— Вспоминаешь свои туристические походы? Но здесь тебе не Земля. Даже если бы ты чудом нашел где-нибудь древесину, гореть она тут не станет — нет кислорода.

— Какая жалость! А то устроили бы первый в истории марсианский пикник.

— Если хотите, это возможно, — неожиданно вмешалась Лара. — Эксперты «Макрохарда» предусмотрели вероятность возникновения ситуации, когда потребуется применить огонь в полевых условиях, и включили в корабельный груз поленья, пропитанные особым составом, разработанным умельцами из «Элдрих Компани». Он позволяет дереву гореть в бескислородной атмосфере. Пришлось изрядно повозиться, чтобы подобрать такую композицию, чтобы дрова горели ровно и спокойно, не разбрызгивая искр. Так что, при вашем искреннем желании, могу принести указанный груз с корабля.

— Конечно, какие разговоры, неси! Я думаю, никто не откажется от столь необычного приключения. Впрочем, если кто-то не желает, может вернуться на корабль. Пикник — дело добровольное.

Но никто и не хотел отправляться в свою каморку, не чувствуя особой усталости в биомеханических телах. Да и когда еще выпадет шанс стать первым туристом Марса? Пусть их не окружают таинственно шелестящие деревья, под ногами нет мягкого покрова зеленой травы, а вдали не журчит речной поток. Пусть кругом безжизненная пустыня, голые камни и горы, которые, может быть, помнят времена, когда венцом эволюции на Земле были трилобиты. Пусть их родная планета отделена от них десятками миллионов километров космической пустоты. Все это лишь придавало остроту приключению.

Лара смоталась на корабль и вскоре вернулась, без особого труда неся на себе громадный тюк. Свалив его на землю и распаковав, она извлекла превосходные березовые поленья — казалось, их только что привезли с лесопилки. Найдя подходящее местечко неподалеку, где выступающие над поверхностью почвы валуны образовывали почти правильный круг (Гарольд предположил, что тут старый кратер, образовавшийся в результате падения крупного метеорита). Поленья сложили в центре, а сами участники мероприятия расселись вокруг. Ввиду отсутствия спичек или зажигалки пришлось воспользоваться газовым резаком одного из роботов.

Лара не обманула: иллюзия настоящего земного костра оказалась полной. Можно даже было, протянув руки, почувствовать кончиками пальцев тепло поднимающегося вверх потока горячего газа, выделяющегося при горении. На какое-то мгновенье воцарилась тишина — кто-то засмотрелся на пламя, кто-то задумчиво разглядывал звезды.

— Не могу найти ни одного знакомого созвездия, — пожаловалась Мириам, первой нарушив невольное молчание.

— Неудивительно: даже на Земле мы видим лишь часть их. Созвездия, видимые в Северном полушарии и привычные большинству из нас, не наблюдаются в Южном, и наоборот.

— А что там за светящаяся точка, довольно быстро перемещающаяся по небу? Уж не наша ли родная планета?

— Ну ты даешь, Мири! Это же Фобос. Он летит вокруг Марса с громадной скоростью, облетая его за семь с половиной часов.

— А где же Деймос?

— Его сейчас не видно: в тени. Так же как и Земля.

— Какая жалость: было бы интересно посмотреть, как выглядит она в марсианской ночи.

— Еще увидишь: чай, не последнюю ночь мы здесь.

— Жаль, что нам не удалось пока обнаружить другие поселения исчезнувшей цивилизации.

— Так обследовано пока меньше пяти процентов поверхности. Вот увидишь, еще повезет.

— Я думаю, даже то, что удалось найти в руинах, уже представляет немалый интерес. Жаль только, что нам не удается расшифровать обнаруженные надписи…

— Не волнуйся: если мы найдем достаточное количество текстов, то пусть не мы, а специалисты с Земли смогут их прочесть. Хотя, если удастся нам, будет по крайней мере приятно.

Дальше беседа перешла на проблему возможности колонизации Марса. Тема взаимоотношения двух планет-соседок не была новой — без малого полтора столетия она обсуждалась как писателями-фантастами, так и серьезными учеными. Когда-то, еще в середине двадцатого века, все казалось простым и понятным — если в телескоп видны каналы, значит, должны быть существа, их построившие. Писатели-оптимисты уже предвкушали радости встречи с хлебосольными братьями по разуму, которые ждут-не дождутся нас в гости. Пессимисты, начиная с Уэллса, рисовали марсиан исключительно в мрачных тонах, представляя их агрессивными чудовищами, всенепременно пытающимися захватить Землю и поработить или просто уничтожить ее обитателей. Когда же наконец окончательно установили, что кислорода в атмосфере красной планеты нет, как, впрочем, и воды на ее поверхности, Марс потерял свою актуальность. Людская фантазия принялась искать братьев по разуму на планетах отдаленных звезд или вообще в иных галактиках; наш планетарный сосед если и упоминался, то исключительно в качестве перевалочной базы. Очередной всплеск интереса к четвертой планете произошел после полета первой экспедиции, обнаружившей таинственные развалины. Правда, печальная участь второй придала иную тональность произведениям — мрачно-мистическую; Марс в них представал чуть ли не сосредоточием вселенского зла. Но серьезные умы никогда не отказывались от идеи его освоения, особенно если там найдутся особо ценные полезные ископаемые. К счастью, геологоразведка не входила в число задач, предложенных экспедиции наших героев — в конце концов, такую задачу с успехом могут решить и простейшие автоматы.

— Ты всерьез думаешь, что на Марсе могут вновь зацвести яблони? — спросила Джессика у Родриго, рьяно отстаивавшего возможность колонизации.

— А почему бы и нет? Если воссоздать атмосферу, почва вновь станет плодородной, и на ней смогут поселиться растения, которые превратят избыток углекислого газа в кислород, сделав воздух пригодным для дыхания. Более плотная атмосфера, чем есть сейчас, будет способствовать сохранению тепла, и тогда не замерзнут океаны. Конечно, так тепло, как на Земле, здесь вряд ли станет — все-таки на добрую треть отсюда дальше до Солнца. Но более-менее сносный климат, характерный для Северной Европы, в экваториальной зоне организовать можно.

— На это потребуются многомиллиардные инвестиции, а кто их будет делать? И родную-то планету загадили так, что до сих пор очистить не можем, лучше бы с этого начали. Марс никуда не убежит, по крайней мере в течение ближайшего миллиарда лет. Очищение нужно начинать с себя, не помню, правда, кто высказался первым.