Проект «Виртуальность»

— В убежище, где находится ваш компьютер, по полкам разложено много разнообразных предметов, — встрял в разговор Аньчжи.

— Неужели что-то сохранилось? Там вещи, которые были перенесены с корабля. Сейчас, по прошествии тьмы тысячелетий, я лично уже не помню всего, что там находится. Впрочем, установить, что там еще пригодно к употреблению, а что можно смело выкидывать, будет несложно.

— Что касается вашего предложения, — выступила Элизабет, — боюсь, мы не вправе подписывать полномасштабный договор от лица всего человечества. Ведь мы всего лишь небольшая археологическая экспедиция. Единственное, можем дать обещание сделать все, что в наших силах, чтобы помочь вам.

— Этого вполне достаточно: из вашего рассказа и нашего общего впечатления мы поняли, что вы — одни из лучших представителей своей расы, и у нас нет причин не доверять вам. Вот увидите: наступит время, когда Марс станет краше прежнего! Принимаются любые пожелания по благоустройству: вы встретите здесь только те растения и животных, которые радуют ваш взор, что сделает планету подобием гигантского райского сада. Или, если хотите, мы придадим ей первозданный дикий вид, когда здесь еще не ступала нога разумного существа.

— Нужно будет подумать. А сейчас мы сердечно благодарим вас за гостеприимство, и разрешите откланяться. Наши товарищи уже, наверное, волнуются. Однако ждите вскоре вновь!

И, распрощавшись с обитателями Альтернативной Виртуальности, ее гости активировали программу возвращения.

Глава 8

От обилия впечатлений сознание Артура раздвоилось. Одной половинкой его он продолжал ощущать себя на корабле, но не том, к которому успел привыкнуть. Лампы ночного света, словно находящиеся на последнем издыхании, едва освещали пространство в метре перед собой. Остальное тонуло во тьме, в которой очертания предметов и стен казались нарисованными в пространстве. Тихое мерное гудение работы многочисленных приборов сменилось протяжной заунывной мелодией, в которой можно было различить далекий похоронный звон колоколов и печальное завывание ветра. Казалось, весь мир вокруг него превратился в призрачную тень, и реален в нем лишь он сам.

Другая половина сознания оказалась совсем в другом месте и, как показалось Артуру, в ином времени, столь бесконечно отстоящем от его бытия, что нельзя было сказать, прошлое перед ним или будущее. Ночное небо освещали лишь сполохи разноцветного сияния, выхватывающего из темноты фрагменты находящихся в отдалении развалин величественных дворцов и храмов. Он сидит на обломке камня цвета запекшейся крови, но не в силах встать с него, и даже пошевелить рукой или ногой. Прямо перед ним на мраморных плитах разложен небольшой костер, горящий необычным сине-зеленым пламенем, как если бы в него подбросили пригоршню медного купороса. С другой стороны — несколько фигур в монашеском одеянии. Их лица закрыты капюшонами, и нет никакой возможности узнать, кто они и зачем здесь.

— Итак, вы все-таки возвратились, — глухим голосом сказал один из «монахов», даже не повернув головы в его сторону, однако Артур понял, что слова обращены именно к нему. Пытаясь спросить, где находится, и что все это значит, он обнаружил, что язык не повинуется ему так же, как и все остальное тело.

— Зная, что вас ожидает, — монотонно продолжал говоривший. — Список ваших преступлений настолько велик, что приговор не может быть иным, кроме как полная аннигиляция. Скажите, почему вы вернулись?

Вместо нашего героя на вопрос ответил другой «монах».

— Выступая в качестве адвоката, осмелюсь заметить, что перед нами совершенно постороннее лицо, случайно попавшее в реестр особо опасных преступников, — голос явно принадлежал женщине. — Настаиваю на немедленном освобождении подозреваемого и возвращении его к месту, откуда тот прибыл.

— Не беспокойтесь, сестра, — вступила в разговор третья фигура, — перед вынесением окончательного приговора всегда проводится дополнительное расследование. Ошибка исключена, и если подсудимый невиновен, он будет отпущен. В нашей практике подчас случались инциденты, когда преступники использовали чужие документы, делали пластику лица и тела, меняли структуру кожи, метаболизм своего организма, и даже перестраивали генетический код. Приходилось сталкиваться и с ситуациями, когда объявленные в розыск для того, чтобы запутать следствие и замести следы, создавали клоны, внедряли элементы своей памяти в чужое сознание, или наоборот — пользовались чужими воспоминаниями в попытках выдать себя за другого. Изобретательность иных злодеев поистине безгранична, вынуждая тратить все больше усилий для торжества правосудия.

— И мы обречены нести свой крест, пока они существуют, — вступил в разговор четвертый, судя по голосу, глубокий старик. — Тем не менее, если есть сомнения в идентичности личности, мы поместим подозреваемого в одиночную камеру предварительного заключения вплоть до выяснения всех обстоятельств. Проследите, чтобы условия его содержания соответствовали средним стандартам жизни его расы.

— Да будет так!

«Монахи» одновременно, как по команде, скрестили на груди руки, камень с сидящим на нем Артуром провалился под землю, и все вокруг растворилось в небытие.

Первое ощущение после пробуждения — холодный свет ртутных ламп, бьющий прямо в глаза. Оглянулся — и справа, и слева белые полотнища ширм, а сам он лежит на кушетку, накрытый простыней. Все вполне реально. Он что, очутился в лазарете?

Окончательно развеивая его сомнения по данному поводу, в проходе появилась громадина лечебного робота.

— Как самочувствие? — прогудел тот. — Голова не болит?

— Да нет, вроде… Как я здесь оказался?

На этот вопрос робот отвечать не пожелал, исчезнув из поля зрения. А через минуту в медотсек ворвалась Светлана.

— Все в порядке, дорогой? Боже, как ты нас напугал! — зачастила она, покрывая поцелуями лицо нашего героя. — У тебя действительно все хорошо? Ты в состоянии рассказать, что с тобой произошло?

— Я… не опишешь в словах… Странное ощущение раздвоенности, словно я и на корабле, ставшем тенью вместе со всем, что на нем находится, и одновременно в совсем ином измерении, где странные люди в монашеских одеяниях хотели осудить меня за какие-то не мной совершенные преступления, но потом отложили казнь, усомнившись в подлинности моей личности. Потом все исчезло, а очнулся я уже здесь. Что произошло на самом деле?

— Когда ты не пришел на традиционное утреннее собрание, мы сразу встревожились, даже несмотря на то, что история с Хеллой благополучно распутана до конца. Первая мысль — а вдруг удаление императива сделали некорректно, и Лара выполнила предписанное им, уничтожив тебя? Ведь ее выписали после операции еще той ночью, и никто, кроме, разумеется, ее самой, не мог сказать, где она была и чем занималась до утра.

Артур мог бы внести некоторую ясность в данный вопрос, но решил, что пока благоразумнее будет об увиденном им промолчать.

— Обыскали весь корабль, и нашли тебя лежащим на полу рядом с ящиком из-под спектроскопа. Такое впечатление, что ты залез на него и, не удержав равновесия, упал и ударился головой. Перенесли в лазарет, осмотрели — следов вскрытия нет и, значит, Лара тут не при чем. Детальное обследование показало, что воздействия извне не было в принципе — всего лишь перегорели предохранители и парочка конденсаторов. Я так полагаю — из-за нервного перенапряжения, которое тебе довелось испытать, разоблачая Лару. Робот сразу же приступил к замене вышедших из строя деталей, а после объявил, что для восстановления потребуется не менее двенадцати часов.

Артур осторожно дотронулся до своей головы, ощутив пальцами тончайшую полоску шва. Волосы вокруг него были гладко выстрижены.

— Сколько же тогда я здесь нахожусь?

— Почти сутки — сейчас середина ночи.

— И Хелла здесь?

— Нет — ее выпустили сразу, как только принесли тебя. И именно с нею связано наиболее значимое событие, произошедшее вчера. Как жаль, что ты не присутствовал! Когда тебя благополучно прооперировали, мы вернулись в гостиную и первым делом сочинили письмо на Землю от имени Лары. В нем успокоили федеральных агентов, сообщив об успешной нейтрализации личности, интересовавшейся подробностями биографий участников предыдущей экспедиции. Понятно, что брошенная кость ненадолго успокоит такого волкодава, в которого превратилось Агентство, но, по крайней мере, даст нам передышку, чтобы спокойно разобраться с текущими делами. Следом мы разговорили Хеллу, которая поначалу неохотно, а потом с воодушевлением рассказала о своих встречах с невидимыми бесплотными существами, живущими на Марсе. Вполне резонно возник вопрос о степени их реальности — ведь вполне разумной альтернативой фантомной жизни была гипотеза, что Хелла просто вылавливает обрывки мыслей и воспоминаний давно ушедших марсиан из сохранившегося информационного поля планеты. Даже эпизод с проявлением «негативов» допускал неоднозначную трактовку — Хелла могла «подслушать» ответ, настроившись на соответствующую волну. Подобная гипотеза, в частности, хорошо объясняла факт, что лишь малый процент людей способен к подобному восприятию. Возможно, кроме Хеллы и Салли, были и другие — но молчали, опасаясь прослыть сумасшедшими. Да и среди обитателей психлечебниц вполне могут найтись такие, кто действительно принимает послания оттуда. Кто-то из наших, кажется, Чезаре, ехидно заметил, что не поверит, пока не увидит собственными глазами. Наша музыкантша вначале чуть не расплакалась, видя такое недоверие, но потом взяла себя в руки и попросила пару часов, чтобы войти в состояние транса и узнать, как неощутимое сделать осязаемым. Предложение было принято, мы отпустили Хеллу в ее каюту, а сами, удостоверившись еще раз, что у тебя все ОК, продолжили обсуждение. Кто-то даже предложил в шутку заключить пари — удастся Хелле найти способ показать своих призрачных собеседников, или нет. Ждать пришлось порядочно — наверное, больше трех часов.