Страница 78 из 88
В огромной спешке, но с еще более огромной любовью,
Джек
P.S. Со Стивеном все хорошо. У нас была стычка с Линуа».
«Старина Хинейдж,
Если ты любишь меня, организуй поездку Софи на Мадейру. Если ты не можешь, попроси Клоувза, Сеймура или Риу — любого из наших надежных, трезвых приятелей. И если возможно, подбери ей порядочную женщину в качестве прислуги, буду бесконечно признателен,
Всегда твой,
Джек Обри
P.S. «Сюрпризу» здорово досталось от «Маренго», семьдесят четыре орудия, но он дал ему сдачи, не без прибыли для себя, и как только фрегат встанет на ноги, мы отплываем. Это послание отправляю сушей, и полагаю, оно опередит меня на пару месяцев».
— А вот и вы, сэр, — воскликнул он, заметив мощную фигуру Каннинга в дверном проеме каюты. — Подписано, запечатано и готово к отправке. Буду бесконечно признателен.
— Да не за что. Я передам письмо прямиком Эткинсу, а тот передаст его курьеру.
— Эткинсу? Помощнику мистера Стенхоупа?
— Да. Доктор Мэтьюрин передал с ним записку для меня. Похоже, что после столь прискорбной смерти посла этот человек остался без места. Вы знакомы с ним?
— Ну, мы, разумеется, плыли на «Сюрпризе», но должен признаться, я не слишком близко знаком с этим джентльменом.
— Вот как? Кстати, это мне напомнило о том, что в течение нескольких дней я буду лишен удовольствия видеть Мэтьюрина.
— Так же как и я. Нам приходилось встречаться на этих роскошных обедах, но все остальное время он или занят в лазарете, или рыщет по окрестностям в поисках жуков или тигров.
— Будьте любезны привести мне слона, — заявил Стивен.
— Сию минуту, сагиб. Какого слона предпочитает сагиб: слона-самца или слона-самку?
— Самца. С самцом мне как-то привычнее иметь дело.
— А не желает ли сагиб, чтобы я препроводил его к дому мальчиков? Чистых, воспитанных и робких как газели мальчиков, умеющих петь и играть на флейте?
— Нет, Магомет. Ограничимся слоном, с твоего позволения.
Огромное серое существо склонилось, и Стивен заглянул в его мудрый усталый глаз, поблескивающий среди роскошного шитья и позолоты.
— Пусть сагиб поставит ногу сюда, на эту скотину.
— Прошу, прости меня, — прошептал Стивен в обширное, морщинистое ухо и взобрался наверх.
Они ехали по заполненной людьми Чоринджи; Магомет показывал достопримечательности.
— Вот здесь живет Мирза-Шах, дряхлый и слепой. В свое время цари дрожали, слыша его имя. А здесь Кумар-Богач, неверный: у него тысяча наложниц. Сагиб разочарован. Как и мне, сагибу женщины кажутся болтливыми, коварными, шумными, жалкими, презренными, грубыми, недостойными, негостеприимными; я приведу ему юношу, сладкого как мед. А вот майдан. Сагиб видит два фикусовых дерева там, у моста? Да сохранит Аллах его глаза навеки. Сюда приходят европейские джентльмены, чтобы драться друг с другом на шпагах или пистолетах. Здание за мостом — это языческий храм, полный идолов. Мы пересекаем мост. Сагиб, вот и Алипур.
Вперед, в Алипур: просторные, обнесенные стенами сады, уединенные дома; вот готического вида руины с настоящей пагодой у подножья, вот дорогая сердцу ирландца круглая башня. Слон ступает на гравийную дорожку, ведущую к портику — такой портик мог был украшать английский сельский дом, если бы не сделанные по сторонам загоны для тигров и висящий в воздухе запах этих диких зверей. Они расхаживают по клеткам, бросая неукротимо яростные взгляды даже не на людей, а просто в их сторону. Цепи еще волочились по земле, но морды животных были расположены столь тесно друг к другу, что их бакенбарды сливались воедино, и невозможно становилось определить из чьей именно могучей утробы вырывается низкий, раскатистый рев, эхом прокатывающийся по портику. Сынишка смотрителя, разбуженный какофонией, налег на ворот, и тигров растащило по сторонам.
— Милое дитя, — обратился к нему Стивен, — расскажи, как зовут зверей и сколько им лет.
— О, благодетель, зовут их Правда и Ложь, а лет им неимоверно сколько, они жили в этом портике еще до того, как я родился.
— Но территория одного перекрывает территорию другого?
— О, махарадж, мне неизвестно, что значит слово «территория», но ты, без сомнения, прав.
— Прими эту монету, дитя.
О Стивене доложили.
— Опять этот ученый малый, — проворчала леди Форбс, глядя на доктора из под приставленной козырьком ко лбу ладони. — Тебе придется согласиться, что в нем есть нечто — ему приходилось вращаться в хорошем обществе, — но я никогда не доверяла этим полукровкам. Добрый вечер, сэр; рада видеть вас в здравии, мой Ромео-Костоправ … И чего только они с ними не вытворяют: долбят молотками, отпиливают и бросают в таз с кровью, брр… Она меня до слез доведет, если мне еще найдется, чем плакать… Вы застали меня за чаем, сэр: могу я предложить вам чашечку? Он сдобрен джином, сэр — это единственное средство, помогающее в этой проклятой духоте. Кумар! Куда запропастился этот чернокожий содомит? Еще чашку! Так значит, вы похоронили беднягу Стенхоупа? Ну что ж, все мы там будем — только тем и утешаюсь. Бог мой, здесь мне приходилось наблюдать, как хоронят совсем юных! Миссис Вильерс вот-вот спустится. Может, еще по чашечке, а потом поможем ей накинуть что-нибудь? Она лежит наверху совсем нагая, истекая потом под опахалами. Глядя на ваш серьезный вид, смею заметить, что вы могли бы подняться и помочь ей сами, молодой человек. Только не говорите мне, что… А, я всего лишь старуха, а тут вообразила себя молодой девицей. Увы, увы.
Стивен, мой герой-победитель! — воскликнула Диана, в одиночестве идя ему навстречу. — Как рада я видеть, наконец, твою физию! Где ты пропадал все это время? Ты разве не получил мою записку? Садись, садись, и скинь свой сюртук. Как ты можешь разгуливать в нем в такую жару? Мы тут едва не плавимся, как свечи, а ты свеж как… я прямо завидую тебе. Это твой слон там, снаружи? Я велю немедленно отвести его в тень — ни в коем случае нельзя оставлять слона на солнце.
Она подозвала слугу, тупого малого, который никак не мог взять в толк, что ему приказывают, и интонации ее голоса поднялись до высоты, так хорошо знакомой Стивену.
— Когда я увидела слона на дорожке, — с улыбкой продолжала она, — то подумала, что это тот самый несносный Джонстон, он то и дело заявляется ко мне с визитами. Ну, на самом деле он вовсе не несносный, — по сути, весьма интересный человек, американец. Тебе он бы понравился — ты встречал американцев? Я тоже до этого не встречала. Прекрасно воспитан, знаешь ли: болтовня это все про плевки на пол и прочая — и немыслимо богат, вдобавок. Но он утомляет, да и служит источником этих бесконечных проклятых сцен. Как ненавижу я людей, устраивающих сцены, особенно в таком климате, когда последние силы истекают из тебя вместе с потом. В такую жару все раздражает. Но Стивен, что заставило тебя приехать на слоне в этом своем нарядном мундире?
Даже человек, располагающий гораздо меньшими познаниями анатомии, чем Стивен, догадался бы, что под халатом на Диане ничего нет, и Мэтьюрин, слегка нахмурившись, посмотрел в окно: ему хотелось, чтобы его разум не был ничем затуманен.
— Слон был нужен для важности и самоуверенности. За последние недели, с того самого момента как корабль отошел от берега Суматры, я стал замечать, что на моем лице появилось выражение растущего беспокойства. Я наблюдал его, когда брился; еще следил за положением головы, шеи, плеч — самых выразительных частей тела. Время от времени я смотрел снова, и в очередной раз убеждался, что это есть выражение беспокойства, неуверенности, тревоги, даже страха. Я прогонял его, придавая себе вид веселый и решительный, но проходило несколько секунд, и все начиналось снова. Слон хорошо помогает в таких делах. Ты помнишь, при последней нашей встрече я просил тебя оказать мне честь стать моей женой?