Страница 54 из 66
Свою способность схватывать всё на лету, Сталин продемонстрировал во время своей поездки на Урал с мандатом спецпредставителя Верховного правителя в апреле этого года. Тогда на заседании встал вопрос о причинах снижения поставок железной руды при открытии на Урале новых шахт. Прибыв на место и обратившись за помощью к специалистам горного дела, представитель Корнилова быстро выяснил, что основная причина недопоставки железной руды крылась в экономическом саботаже владельцев шахт. Таким образом, они хотели взвинтить цены на железную руду, поставляемую государству.
Дело было передано во вновь образованную чрезвычайную комиссию, и напуганные владельцы поспешили искупить свою вину увеличением выработки столь необходимой фронту руды.
Заметив государственную жилку в своем подчиненном, Алексеев всё больше и больше стал привлекать Сталина к работе правительства, позволив ему собрать вокруг себя таких же бывших эсдеков, за которых он мог поручиться.
Одним из таких помощников Сталина стал поляк Дзержинский, которому он вначале поручил работу с непримиримыми боевиками революции, а после их ликвидации отправил на транспорт. Здесь бывший революционер, к удивлению многих, быстро навёл порядок. Добившись через Сталина образования чрезвычайной комиссии по транспорту, этот суховатый человек с пристальным взглядом начал энергичную работу на Николаевской железной дороге.
В считанные дни были выявлены явные нарушения и вялый саботаж, которые обернулись для многих нерадивых чиновников не только увольнением с работы, но и вполне ощутимыми тюремными сроками.
Доказав эффективность своего протеже, Сталин убедил Алексеева поручить Дзержинскому кураторство над военными перевозками по железным дорогам. С тех пор одетый в чёрную кожаную куртку человек, с маузером на боку, стал вещим ужасом для железнодорожных чиновников. Он появлялся всегда внезапно и холодным голосом требовал предоставление бумаг на проверку.
Используя мандат спецпредставителя, он был подобен карающему мечу, всегда холоден и беспощаден к выявленным нарушениям. Многие из обиженных чиновников жаловались на действия Дзержинского вначале Алексееву, а затем и самому Корнилову, однако поляк был непотопляем.
Все проверочные комиссии, организованные в спешном порядке по многочисленным жалобам показывали полную правоту действий спецпредставителя в отношении виновных, а когда выяснилось, что многие нарушения касались воинских поставок и перевозок, то диктатор сам утвердил решения Дзержинского.
Принципиальный и честный поляк, как нельзя лучше подходил для когорты избранных, которых Корнилов старательно приближал к себе, стараясь иметь в своём окружении верных ему выходцев из простого народа, заботящихся, прежде всего, о благе государства, в противовес бывшим царским чиновникам, работающим только на свой карман. Особо подкупил Корнилова тот факт, что Дзержинский вёл чисто аскетический образ жизни, подобно Сталину, практически живя в своем рабочем кабинете, и совершенно не брал взяток, несмотря на большие суммы предлагаемых отступных.
Последним аргументом в глазах диктатора в пользу Дзержинского стало неудачное покушение на него, когда, выходя из здания после очередной проверки, он был обстрелян из пистолета неизвестным. Бывший эсдек показал, что не забыл своего прошлого, выхватил маузер и ответным огнём убил нападавшего.
Узнав об этом случае, Корнилов моментально потребовал от Алексеева приставить к поляку охрану, и, сам лично, выделил ему автомобиль для передвижения по Москве, а так же спецвагон при следовании Дзержинского по стране.
Столь удачная карьера бывшего семинариста, как государственного чиновника, укрепилась официальным зачислением Сталина в штат аппарата генерал-губернатора, чего Алексеев добился, поднажав на Евсеева. Став специальным помощником генерал-губернатора, он резко увеличил круг своего общения по тем или иным вопросам, за что тут же получил от чиновников прозвище «тайный советник» генерала Алексеева.
О том, что это прозвище в определенной мере соответствовало действительности, подтверждал доклад, который Сталин сейчас представлял генералу. Неделю назад Корнилов прислал в Москву объемный доклад военной разведки относительно положения в Польше. На захваченной территории Варшавской губернии, немцы давно приступили к созданию Польского легиона для борьбы с Россией.
Идея эта была не нова, поскольку была с блеском исполнена сначала Наполеоном в 1812 году, а затем австрийцами в 1860. В обоих случаях поляков заставляли проливать свою кровь ради чужих интересов с сомнительным результатом в конце.
Как и прежде, поляки в начале долго торговались со своими нанимателями, прежде чем ударили по рукам. Немцы договорились с бывшим боевиком Юзефом Пилсудским, разрешив ему создание вооруженных польских отрядов под контролем рейхсвера. Соглашение было подписано в самом конце 1916 года, затем немцы притормозили его реализацию в надежде на развал России и, только в октябре 1917 года, вновь вернулись к прежней идее, стремясь энергично наверстать упущенное время.
Опасность в создании Польского легиона русская разведка видела не только в появлении у немцев новых вооруженных формирований, которыми германское командование собиралось заменить некоторые свои части на Восточном фронте, но и в возможности применения их на территории Варшавской губернии для партизанских действий, в случаи поражения рейхсвера.
При любом раскладе, создание Польского легиона оборачивалось для России огромной кровью, учитывая с каким упорством будут драться польские легионеры с русскими солдатами, умело разогретые вековой ненавистью и немецкими обещаниями независимости.
Самой действенной и эффективной мерой для устранения на корню этой опасности, разведка видела в немедленной ликвидации Пилсудского, как краеугольного камня всей этой затеи. Бывший боевик, он был известен в польских землях, как активный борец с царским режимом, имевший за своими плечами громкие дела. Для него ничего не стоило поменять понятие «царь» на «русских», чтобы привлечь под свои знамёна поляков с немецких, австрийских и русских территорий.
Аналогичный проект пытались организовать и австрийцы, энергично поддерживая ярого украинского националиста Симона Петлюру, разрешив ему создавать вооруженные отряды в австрийской Галиции. Петлюра активно отрабатывал отпущенные ему средства, обосновавшись в Львове, однако против Пилсудского он явно не тянул.
Алексеев решил привлечь Сталина к обсуждению этого вопроса только из-за того, что тот хорошо знал многих боевиков по своему эсдековскому прошлому. К радости генерала, Сталин не стал ссылаться на этику в отношении своих прошлых друзей, а немедленно приступил к организации этой операции.
— Я тщательно перебрал все возможные кандидатуры для исполнения нашей операции и сделал свой выбор. Это самый лучший из всех боевиков, которых я знаю, — несколько глуховатый и неторопливый голос с грузинским акцентом действовал ободряюще на генерал-губернатора, который уже научился разбираться в интонациях своего подчиненного. Так Сталин обычно говорил тогда, когда был полностью уверен в успехе порученного ему дела.
— В прошлом, он неоднократно оставлял с носом не только жандармов и агентов сыскной полиции, но даже турецкую разведку и германскую полицию. Его прекрасно знает сам Пилсудский, и поэтому трудностей для их личной встречи не будет.-
— И кто же это? — с интересом спросил Алексеев.
Сталин выдержал паузу, хищно блеснул желтыми тигриными глазами и произнес:
— Это Тер-Петросян, известный под кличкой «Камо».-
На лице Алексеева отразилась целая буря чувств от восторга до удивления, однако, он всё же сдержал себя. Многие центральные газеты страны писали об этом смелом и обаятельном кавказском боевике, неоднократно совершавшем дерзкие налеты на банки Тифлиса и всегда благополучно уходившем с добычей.
— Скажите Иосиф, а насколько можно на него положиться в столь пикантной ситуации, как наша. Человек, с такой чересчур лихой репутацией независимого налетчика, вряд ли будет открыто сотрудничать с нами.-