Страница 36 из 66
расположения ставки Ахмед-паши, то обнаружили массу людей вповалку лежавших на земле и корчившихся в мучениях.
— Газы, газы!!! Надеть противогазы! — прокричали командиры, определив причину смерти солдат противника, но некоторые из десантников не успели выполнить приказ и получили отравления.
При осмотре трупов было обнаружено тело самого Ахмед-паши, полностью разделившего участь офицеров своего штаба. Солдаты погрузили труп генерала на брошенную арбу и покатили его к Слащеву в качестве боевого трофея. Несколько тысяч турок сдалось на милость победителям, и вскоре их цепи, под конвоем русских солдат, потянулись к Галате, где был разбит временный лагерь десанта.
Вид разбитого войска, уныло бредущего на виду у затаившегося Стамбула, навевал дополнительное уныние и безысходность у жителей города, которые толпами стали стекаться к дворцу правителя, требуя своего спасения от грозных гяуров. Желая поторопить султана с принятием решения, адмирал приказал дать несколько залпов по окраинам города, якобы уничтожая отходившие силы Ахмед-паши, и при этом разрешил уничтожить несколько домов.
Обстрел вызвал новый взрыв паники и ближе к 12 часам, из султанского дворца на корабль были отправлены парламентеры, готовые обсудить условия сдачи города и капитуляции турецкой армии.
И тут выяснился очень важный момент, к которому адмирал был уже подготовлен. Турецкий султан Мехмед VI, будучи официально главой государства, являлся лишь номинальной фигурой и не обладал реальной властью в стране. Всем в государстве управлял Энвер-паша, находившийся в этот момент в Анатолии, и, именно он, должен был подписать акт капитуляции. Турки просили время для того, чтобы связаться с ним и согласовать вопрос о сдаче.
Однако, Колчак не желал терять драгоценное время, в его руках был султан, и он был неумолим. Адмирал отказался ждать прибытия Энвер-паши и требовал от султана незамедлительного объявления капитуляции армии, страны и передачи под временный контроль России Стамбула, Босфора и Дарданелл, а так же Восточной Фракии и порта Александреты на берегу Средиземного моря. За это султану и его подданным гарантировалась жизнь, целостность жилищ, свобода передвижений и вероисповедания. Все, кто продолжит сопротивление, должны быть объявлены султаном вне закона, и будут иметь дело с русскими войсками.
Услышав столь жёсткие требования капитуляции, один из членов делегации воскликнул: — Что же Вы оставляете нам, господин адмирал?-
На что Колчак ответил: — Жизнь и Азию.-
Дабы не вводить проигравших в искушение и лживые надежды, адмирал объявил парламентерам, что если к 15 часам он не получит ответа, то отдаст приказ об обстреле города с моря и введет в Стамбул русские войска.
Говоря о ложных надеждах, Колчак знал, что говорил. Исполняя заранее составленный план, он ещё ночью отправил линкор «Император Николай I» вместе с тяжелыми крейсерами «Адмирал Корнилов» и «Адмирал Нахимов» к перешейку полуострова Галлиполи, чтобы не допустить переброски оттуда частей 5 армии под командованием немецкого генерала фон Сандерса для спасения Стамбула. Отряд кораблей вместе с канонерками и эсминцами прибыл вовремя. Ближе к девяти часам турки попытались отвести войска с полуострова и попали под огонь кораблей. Вызванные немецкие подводные лодки были замечены с гидропланов, которые адмирал придал в помощь отряду именно с этой целью. Одна из них была потоплена огнем эсминцев, когда попыталась выйти на позицию атаки «Адмирала Корнилова», вторая выпустила торпеду в сторону линкора, но неудачно, и была протаранена канонеркой.
Зажатые на полуострове турецкие части через два часа вновь попытались прорваться, но были встречены шрапнелью и химическими снарядами, после чего отошли вглубь Галлиполи. Об огневом контакте с противником адмирал был извещен по радио ещё в начале переговоров, и поэтому так торопил с объявлением капитуляции, поскольку не исключал возможности прорыва турецкой пехоты на помощь столице.
Время близилось к назначенному адмиралом часу, но ответа из дворца не было. Адмирал хмыкнул уголком рта и приказал начать разворачивать пушки линкора на жилые кварталы, а броненосцы «Иоанн Златоуст» и «Ростислав» направил к стенам дворца, приказав демонстрировать готовность открытие огня.
Башни главного калибра линкора и броненосцев медленно пришли в движение,
Хоботы огромных орудий лениво заворочались, выбирая цели для первого залпа, когда с берега отчаянно замахали белыми платками, давая понять морякам, что решение султана вот-вот будет объявлено. И, действительно, вскоре на борт флагмана поднялся парламентер, который объявил, что условия господина адмирала приняты, и он приглашается во дворец для подписания актов о капитуляции.
Флотоводец решил лично возглавить делегацию, пригласив туда Слащёва, как командира десанта, и Покровского, как представителя Ставки Верховного командующего. Покидая линкор, он приказал, в случае своего невозвращения через полтора часа, начать операцию по захвату города и уничтожения турецкого правительства и султана.
Далекий потомок крымских татар, а ныне адмирал русского флота Александр Васильевич Колчак величественно и властно поднимался по каменной лестнице султанского дворца Допкабахче. Раньше по ней с трепетом и опасением поднимались послы соседних государств, чтобы узнать волю султана, а теперь по ней идёт победитель, желающий объявить свою волю.
В зале приемов был наскоро приготовлен длинный стол с несколькими стульями по обе стороны. Россию кроме Колчака, Слащева и Покровского представляли два дипломата и переводчик, прибывшие вместе с капитаном на литерном поезде ставки.
Турецкую сторону представлял только глава кабинета султана Али-паша, так как все остальные представители правительства Энвер-паши были за пределами Стамбула.
— Высокий султан Блистательной Порты готов временно передать управление Босфором, Дарданеллами и Восточной Румелии под контроль России, а так же потребовать от своих вооруженных сил сложить оружие до заключения полного и вечного мира между Турецкой империей и странами Антанты, — произнес Али-паша, с почтением кивая в сторону сидящего во главе стола владыку.
— Высокий султан забыл прибавить к передаваемым под наш контроль землям Стамбул и Александрету, — мгновенно ответил Колчак, смотря в переносицу Али-паше,
отчего создавалось впечатление, что он смотрит прямо в лицо, и заставляло собеседника смущаться и чувствовать себя неуверенным.
— Но Стамбул столица Блистательной Порты… — начал турок, но Колчак прервал его властным голосом:
— Сейчас город полностью окружен войсками России, и я с большим трудом удерживаю моих солдат от их праведного желания взять Стамбул на штык, подобно тому, как это было пятьсот лет назад.-
Судорога пробежала по лицу Али-паши, но он сдержался, хозяевами положения были русские. Колчак не подал виду, что заметил гримасу и продолжал чеканить слова:
— Вопрос о Стамбуле вообще не должен обсуждаться, дорогой Али-паша. В течение дня город полностью переходит под наш контроль, хотите Вы того, или нет. Всё дело в том, будут ли при вводе в Стамбул наших солдат жертвы среди мирного населения, или нет. Сейчас я ещё гарантирую жизнь и целостность жилищ, но если Вы будете упрямиться, я ничего не смогу сделать. Война!
— А как на это посмотрят другие великие страны Антанты? — спросил турок, не желая сдаваться, и стремившийся найти спасение столицы в извечном трении по поводу Константинополя между Россией и остальными домами Европы.
— Страны Антанты положительно смотрят на этот вопрос, — тихим, но внятным голосом произнес один из дипломатов с простой русской фамилией Фонвизин, — и, согласно заверениям послов, их правительства не возражают против нашего занятия города, как и его присоединения к России в дальнейшем.-
— Но это только Ваши слова, — заикнулся было собеседник, но Слащёв прервал его, хищно блеснув своими слегка навыкате желтыми, как у тигра, глазами в лицо турку:
— Это слова победителей, которые заранее объявили Вам свои условия сдачи и которые, согласно утверждению Вашего парламентера, Вы были готовы принять. Если это не так, то нам здесь нечего делать. Пусть для Вашего полного уразумения заговорят наши пушки.-