Все там будем

Глядя на своих давно умерших, - едва из ссылки вернулись, - родителей, отец Василия с глазами, полными слез, почти лег на вилы. Председателя пока спасала папка.

Коваль сначала удивился, потом испугался, и ситуацию попробовал разрядить.

- Ну, может, он и не вредитель, сынок-то твой, - умиротворяюще пробурчал он, - может, его по ошибке в кружок троцкистов приняли, вот он и сварганил это…

- Да что ЭТО?! - снова заплакав, спросил отец парня, - может, здесь и нет ничего такого!

- Да ты погляди внимательно-то, - снова осмелел председатель, - ну, как такая штука не может быть чем-то опасным, подозрительным и крамольным?

Отец Василия вздохнул, опустил вилы и присел на корточки, вглядываясь в сынов агрегат. Что уж говорить, выглядел он чем-то опасным, подозрительным и крамольным. А значило это только одно. Сына посадят. Сердце отца сжалось, и навсегда замерло. С тех пор он и заикаться немножко начал, и губа у него нижняя то и дело подрагивала. Председатель с удовольствием наблюдал за тем, как односельчанин его страдает, и жалел, что нет у него возможности сфотографировать это, и повесить фото на доске позора у правления Ларги. Ведь в глубине души Коваль так и остался сталинистом, и двадцатый съезд ему был нипочем.

- А что это вы тут делаете? - удивился Василий, застыв на пороге сарая. - Папа? Товарищ пре…

И не успел он договорить, как отец его свалился ему в ноги, рыдая, и начал просить:

- Ох, Вася, Васенька, скажи, что ты затеял? Против советской власти что надумал? Что это за адская машина тут у тебя?! Покайся! Пошли вместе в райотдел, сдадимся. Тех, кто сдается, долго не мучают! Ох, кровинушка, что ж ты…

- Явку с повинной пусть напишет, - деловито предложил председатель, усевшись на корточки, - у меня вот и бумага есть, и ручка. Только в самом низу пусть обязательно укаже6т, что это я, председатель Коваль, помог бдительностью своей его козни разоблачить!

- Укажет, укажет, - рыдал, корчась, отец Василия, - все укажет, только ЕГО не мучайте, ЕГО оставьте, идолы, сына моего единственного…

- Идолов, - высунул язык председатель, который уже что-то строчил, - тоже в протокол занесем…

Василий сначала не понимал, а потом все сообразил, и рассмеялся. Распахнул окно сарая, и куры из него повылетали все, и пух их, и воздух свежий влетел, и смеялся Василий так долго, и так заразительно, что с глаз отца его будто кто бельма срезал. И понял он, что времена уж нынче не те, и расстреливать его сына единственного никто не будет, и не сделал он, - комсомолец и отличник по физике, химии и математика, а литературу, что ж, литературу они подтянут, - ничего плохого. Понял это и председатель Коваль, а потому с сожалением порвал донос и протокол, которые уже составил. Вася, отсмеявшись, подошел к странному агрегату, вызвавшему столько подозрений у бдительного председателя, и сказал:

- Тяни за мной на сельскую площадь, падла, первую советскую копию первого самолета братьев Райт!

ххх

- Перед нами, - начал лекцию семнадцатилетний, и очень красивый Василий, чем-то похожий на вошедшего тогда в моду Григория Григориу, - первая точная советская копия первого самолета братьев Райт, товарищи! И, следовательно, товарищи, перед нами первая копия первого самолета в мире!

Толпа уважительно молчала, глядя, как Василий, не спеша, ходит вокруг странного агрегата, мало похожего на самолет, с указкой. Но против лекции никто не возражал, потому что за нее освободили от работы в саду и в поле. Неподалеку от сельчан с довольным видом прохаживался руководитель районного ДОСААФ, счастливый из-за того, что в подведомственном ему селе объявился механик-самородок.

- Что представляет собой, товарищи, самолет товарищей Райт? - спросил Василий, язвительно добавив. - Принятый некоторыми товарищами за странный и подозрительный агрегат?

- Васенька, - тихо и умоляюще шепнул Коваль. - Милый…

Вася злорадно улыбнулся, и продолжил лекцию. С председателем они порешили так. Василий ничего про вредительский замысел Коваля объявить первую советскую копию самолета братьев Райт никому не расскажет. Но Коваль за это на самолете пролетит вторым пилотом.

- Ты, падла, не бойся, - кряхтел Василий, когда они с Ковалем тащили самолет к сельсовету. - Механизм как часы работает, я уж проверял. Полетим невысоко, метрах в двадцати над землей. И недолго, километров с пять. Потом вернемся.

- Вася, я высоты боюсь, - скулил председатель, - не надо…

- Боишься, падла, - кивал никогда не матерившийся Василий, - и правильно. Но я с тобой ведь полечу. Так что не убьешься.

- Вася, я высоты бо…

- Знаю. Поэтому и полетишь. Чтоб тебе, животное этакое, хоть так все слезы моей семьи, и моего убиенного дяди Григория отлились!

- Вася, - утирал слезы Коваль, - ты же говоришь как антисоветчик!

- Нет, - улыбался Василий, - это ты антисоветчик, потому что едва не объявил подозрительным агрегатом первую советскую копию самолета братьев Райт! Которую я сделал тайком, чтобы порадовать руководство МССР и лично товарища Бодюла. А потом и руководство СССР и лично товарища Брежнева. А ты, падла, хотел помешать радости товарищей Брежнева и Бодюла. И кто ты теперь после этого?

- Антисоветчик, - шептал пораженный Коваль, - простите меня, люди…

Самолет они притащили, и Коваль отправился в кабинет, докладывать районному начальству про самородка Василий Лунгу, которому семнадцать, который вступил в ДОСААФ и сделал первую советскую копию самолета братьев Райт, чтобы порадовать партию, товарища Бодюла и товарища Брежнева. Начальство в Кишинев отрапортовало и порешило самолет везти по Молдавии, чтобы поразить людей и заразить молодежь стремлением в небо. А первую лекцию порешили провести в Ларге, на родине самородка Василий Лунгу, которому семнадцать, который вступил в ДОСААФ и сделал первую советскую копию самолета братьев Райт, чтобы порадовать партию, товарища Бодюла и товарища Брежнева…

… председатель вспомнил о полете, и всхлипнул. Но в душе он понимал, что прокатиться на самолете - ерунда за все то, что он сделал семье Василия. Поэтому плакал на всякий случай и для порядку. А Василий все говорил, и постепенно слушатели увлеклись. Ведь от молодого Лунгу никто такого красноречия не ожидал!

- Правда, товарищи, я вам только что соврал, - грустно сообщил Вася. - Соврал односельчанам, соврал товарищам из района, и своим друзьям по комсомольской организации.

- Ах, - поразились все, - ах…

- Я сказал, - широко улыбнулся Вася, тряхнув непокорной прядью смуглых волос, - что перед нами самолет. Но я соврал, и это не самолет!

- Ах, - испуганно поразились зрители.

- Ах, - радостно взялся за сердце председатель Коваль, и потянулся в карман за листиком для протокола и доноса.

- Перед нами, товарищи, - тыкал указкой Василий, - не совсем самолет, а планер-биплан, только немного больших размеров и более прочный!

- Ох, - облегченно веселились в толпе.

- Ах, - горько восклицал Коваль, - ах…

- А бензиновый мотор, мощностью в двенадцать лошадиных сил и весом около ста килограммов, устанавливается на нижнем крыле, - все говорил Вася под горделивым взором отца. - Рядом вы видите люльку для пилота с управлением рулями. Знаете, сколько развивает мотор этой машины-копии?

- Больше, чем наши трактора? - задорно восклицали парни-механизаторы. - Не может быть!