Вирусапиенс

— Вас здесь быть не должно! — истерический визг заполнил голову.

— Здесь для вас смерть! — содрогнувшись от безмолвного крика, Дмитрий поежился.

Пугающая мысль исходила отовсюду, просачиваясь в мозг, парализовала волю.

Страх застрял в груди, сжимая железными тисками и без того напряженные мышцы.

Сбежать бы. Вот только где спрячешься от Вселенной, снизошедшей до разговора с едва различимым в бесконечности ничтожеством.

Потёмкин прислушался и понял, что угрожающий разум равномерно рассеян в пространстве.

Оглянулся, но рядом никого не заметил.

Только мутные газовые потоки, озаряемые вспышками электрических разрядов, клубились вокруг.

Постепенно глаза привыкли к окружающей обстановке, и Дмитрий стал различать плавающие в тумане пылающие шары: десятки, сотни, тысячи сфер.

Потёмкин подключил внутренние резервы организма, перемещая восприятие в инфракрасный диапазон.

Сливаясь на пределе видимости в ослепительную стену, миллиарды капелек жидкого огня засновали вокруг.

Хаотично перемещаясь, они стремились к странному образованию — маленькой, сплюснутой звезде.

Впрочем, для естественного светила гигантский артефакт был слишком мал, хотя и напоминал нейтронный карлик.

Тонкая паутина пылающих рек, опутала многокилометровый диск, стекаясь к полюсам в одно широкое русло.

Вглядываясь в горящие потоки, Потёмкин понял, что они состоят из бесчисленного множества накачанных плазмой шаров, беспрестанно пикирующих на жидкую поверхность рукотворной звезды. Растворяясь в раскаленной лаве, они пропадали из вида. Занырнув в стремительный поток, на одном полюсе, они растворялись в раскаленной лаве, чтобы через некоторое время всплыть на другом. Яркие — словно подзарядившись — выпрыгивали в космическое пространство и вновь занимали очередь на бесконечный слалом.

Дмитрий запоздало сообразил, что ужас, пропитавший пространство и заполнивший его голову, исходит от мелькающих перед глазами плазмоидов.

Необычайно сильные в ментальном плане разумники рассматривали незваных пришельцев.

Ненависть, смешанная со страхом, шла со всех сторон.

Потёмкин огляделся

Плазмоиды сжались, ожидая удара маленького человека. Но тот ничего не предпринимал. Он боялся.

Осознав, что незваный гость не опасен, хозяева, как по команде ослепительно вспыхнув, раздулись от возмущения.

Сопротивляясь всепроникающему страху, Потёмкин с трудом распрямился и зарычал:

— Так-то вы встречаете гостей!

Словно в ответ на крик, впереди вспыхнул нестерпимо яркий огонь.

Компенсатор ментального воздействия потемнел, загудел от перегрузки. Сжимающая голову узкая металлическая полоска растеклась по всему телу защитной пленкой.

Из темноты появилась мерцающая фигура Славки.

— Это и есть гуорки, которые мутят воду на старушке Земле? — поинтересовался он, мгновенно прячась в энергетический кокон.

— А это их супермозг — центральный компьютер! — закричал Потёмкин и сразу же удивленно замолчал. Нелепая, показавшаяся чужой, мысль мгновенно объяснила назначение гигантского сооружения.

— Ну ты даешь, Броненосец! Я бы так сразу не сообразил. — Вячеслав махнул рукой в сторону выстроившихся перед ним гуорков, скривился, сжимая виски.

— Чёрт! Как молотком по башке лупят, шарикоподшипники, — возмутился он.

Пылающая возмущением шарообразная публика перестроилась, образовав круглое ожерелье.

Прижимаясь друг к другу, гуорки закружились в убыстряющемся хороводе. Безумный танец притягивал все больше участников. Между землянами и громадным эллипсоидом завертелся настоящий торнадо.

Компенсатор внешнего воздействия уже не гудел — он ревел, как турбина реактивного самолета, едва сдерживая нарастающее ментальное давление.

— Пси-защита не выдержит, мозги сгорят, — закричал Дмитрий, отыскивая взглядом Славку.

Захотелось сбежать, но Потемкин знал, что не оставит друга одного.

— Врешь! Не возьмешь! — прохрипел он, вытащив из памяти черно-белую фразу знаменитого революционного утопающего.

Раскаленная гигантская воронка вытянула свой широкий конец подальше от охраняемого эллипсоида. Заглатывала мутную газовую смесь, космический пылесос вплотную приблизился к испуганным людям.

Хлёсткие разряды молний как-то разом забыли о природном беспорядке, дружно направив острия копий в их сторону.

Вспышки молний, рев ментального компенсатора, мелькание огненных шаров — все смешалось в стремлении уничтожить двух маленьких существ.

Дмитрий, озадаченный энергетической подпиткой защитника, вдруг почувствовал прикосновение дружеской руки. Вячеслав, демонстрируя свою мысль, призывно подмигнул. Следом за этим в его воображении вырисовалась странная картинка.

Гигантских размеров теннисный корт, по травянистому покрытию которого скачут десятки подрагивающих плазменных сгустков. Теннисист, стоящий по другую сторону сетки, взмахнул ракеткой и стал быстро лупцевать попадающие под руку живые мячики.

Те потешно повизгивали при каждом ударе.

Дмитрий помахал рукой двигающемуся по воображаемой площадке великану. Славка махнул в ответ.

Потемкину нравились правила воображаемой игры. Побеждал тот, кто сумеет попасть в наибольшее количество шариков.

Недолго думая, он размахнулся и с удовольствием врезал мнимой ракеткой по ближайшему гуорку. Тот пискнул, на секунду превратившись в маленького ёжика, и сменив направление полёта, выстрелил горящим телом в Славку.

Второй попытался увернуться от Димкиной ракетки. Маневр почти удался, но беглец налетел на встречный плазмоид, со скоростью пули летящий от Пугачёва.

Два горящих мячика слиплись боками, распластались по струнам ракетки и, оттолкнув друг друга, ринулись в разные стороны.

Ритм вращения горящего водоворота нарушился. Шары дрогнули, сбиваясь с курса, и в тот же момент Дмитрий почувствовал облегчение.

По мере нарастания в рядах неприятеля хаоса ментальное давление слабело, пока не исчезло вовсе.

Потёмкин облегченно вздохнул. Сообразив, что его страхи — в большей мере плод воображения, успокоился.

«Молодец Вячеслав: хорошую мыследему придумал. Если бы не его демонстрация, я бы, наверное, не выдержал — сбежал».

Он быстро прогнал неприятную мысль, улыбнулся, продолжая виртуальный пинг-понг.

— Действуем без физического воздействия, — шепнул Вячеслав, в очередной раз появляясь туманным силуэтом в голове Потёмкина. — Их энерговооруженность на порядок выше нашей.

— Будем договариваться, — добавила тень Пугачёва.

Дмитрий, слушая товарища, продолжал с наслаждением плющить живые мячи. Он мстил гуоркам за свой страх, вкладывая в каждый воображаемый удар всю силу и злость, на которую был способен.

— Я никогда не был дипломатом, — продолжил Вячеслав. — Значит, переговорщиком будешь ты.

Переговоры — трудное и ответственное занятие. Тот, кто хоть раз в жизни пытался договориться с обиженным ребенком, не станет без крайней необходимости повторять попытку убедить маленькое создание не делать того, чего оно в настоящий момент так страстно желает.

Для подавляющего большинства людей переговоры — дело безнадежное. Они любыми способами пытаются избежать их, пока у них не появится ощутимого превосходства. Нет превосходства — нет переговоров.

Но Тромб не человек, и он надеялся остановить войну, полагая, что сможет убедить подрастающий разгневанный разум.

Для него сейчас любая передышка, необходима была, как глоток воздуха для утопающего. Сдерживать натиск вирусной активности он уже не мог — Вирусапиенс стал слишком силен. А сдаваться на милость врага — не собирался.

Сердитый ребёнок в процессе переговоров ничем не отличается от искусного убийцы: оба хотят вас провести, чтобы получить желаемое. Только потребности у них разные: одному нужны сладости, другому — ваша жизнь.

Если у вас есть «конфета», тогда переговоры могут закончиться обоюдным удовлетворением сторон. Если нет, остается надежда только на взаимные симпатии переговорщиков.