История темных лет

Все были измотаны до предела, но времени на отдых не было.

Пит взял на себя работу с дипломатическими представительствами, синдикатами и прессой. Крис помогал разобраться в документах Паула, занялся урегулированием юридических вопросов, а также вопросами внешней и внутренней безопасности.

Бывшие командиры повстанцев спешно меняли военную форму на гражданский костюм. На других планетах системы и в крупнейших городах они стали помощниками Ричарда и получили должности в соответствии с обязанностями. Сам принц создал экономический совет и занялся решением проблем именно в этой области, параллельно решая социальные проблемы. Спешно реставрировался и обставлялся старый, заброшенный особняк, который Ричард выбрал своей резиденцией. Замок обносили оградой, реставрировали, меняли интерьер, проводили коммуникационные работы. Попутно отбирали обслуживающий персонал, охрану.

В космопортах меняли оборудование, штат, ужесточали контроль. Из повстанцев повсеместно сформировали отряды правопорядка. Открывались пункты медицинской и социальной помощи, пункты снабжения. Поля с травой были сожжены дотла, их готовили к посеву зерновых культур. Промышленным центрам выдали огромные подъемные средства на реорганизацию, реставрацию и переоборудование. Произошла смена руководства и штата. Увеселительные заведения, которых только в столице насчитывалось свыше тысячи, где закрыли, где сравняли с землей, где передали под больницы, гимназии, магазины, дошкольные учреждения.

Среди всей этой суеты Ричард как мог, выкраивал время, чтобы забежать к Сэнди. Первыми в замке были приведены в порядок именно ее покои. И хотя она так и не пришла в себя, и не могла оценить их по достоинству, принц был уверен, ей понравится здесь.

Этот старый замок когда-то прапрапрадед Дангура отдал благочестивым монахам за то, что они спасли его от яда, которым его попотчевал сын. Община монахов жила тихо, помогала, чем могла людям, где словом, где делом, и жители этих мест платили им уважением и любовью. Спустя полвека новый правитель изгнал монахов, якобы за неподчинение и ересь, на самом деле просто отомстил за то, что из-за них вступил на трон намного позже, чем желал. Больше здесь никто не жил, но добрая слава, оставленная монахами, прочно закрепилась за этим местом и шагала за замком из века в век.

Он стоял на берегу моря, провожая и встречая лайнеры, давая приют птицам и заблудившимся путникам. В нем не было казематов, мрачных подземельных лабиринтов, склепов. Просторные, залитые светом залы, широкие коридоры, уютные, свободные балконы, высокие мраморные лестницы, огромный, заросший дикой зеленью сад, а у подножья замка, в глубине тенистой террасы, ведущей к морю, стоит маленькая старая церквушка и слушает шум прибрежных волн. Принц мечтал провести девушку по саду в эту церковь и обвенчаться с ней.

Через неделю, когда основные работы в замке были закончены, Сэнди перевезли сюда, и принц смог чаще бывать у нее. Она все еще была без сознания, но Ричард был уверен, она поправится, просто нужно немного подождать.

И он ждал. Приходил, садился рядом, нежно брал ее за руку и ждал.

Коста сказал, что человек в таком состоянии все слышит и понимает и нужно чаще разговаривать с ней, чтобы она быстрее пришла в себя. И Ричард разговаривал. Разговаривал и ждал, ждал и разговаривал.

Днем и ночью в полумраке комнаты раздавался его тихий голос. Он ласково гладил ее по голове, перебирая волосы, целовал руки и шептал новости. Рассказывал о том, что видел и знал, о том, что произошло за день, о том, какой фурор произвел переворот на галактическое сообщество, о том, какая она красивая, и о том, как он любит ее, о ее здоровье и упрямстве, о старом дереве, что растет под окном, о древних народах и культурных событиях на других планетах, о том, что происходит в разных концах Галактики, о своем детстве и друзьях, о повадках диких оленей, ежегодных празднествах и других интересных пустяках.

Он держал Сэнди за руку и успокаивал, когда Коста менял повязку, читал книги… и ждал. Ждал, когда она очнется, и он увидит ее прекрасные глаза.

В те дни ему казалось, что это самое страшное, что может произойти в жизни, — смотреть, как любимый человек балансирует на грани жизни и смерти, но тогда он хоть что-то мог сделать для нее и мог слышать ее дыхание, видеть ее. Знать, что она жива…

Сэнди пробыла без сознания 14 дней, на 15 резко открыла глаза, вернувшись в мир. Девушка была еще слаба, как ребенок, но показывала характер даже в таком состоянии.

— У тебя чудесные волосы, — сказал Ричард, радостно улыбаясь и ласково перебирая отросшие локоны, — через месяц косы можно будет заплетать, — он погладил ее по лицу, и увидев, как девушка недовольно нахмурилась, улыбнулся еще шире. — Ты прости меня за эту вольность. Коста сказал, что через неделю-другую ты уже сможешь вставать. Значит, через месяц за наглость сможешь выплеснуть мне в лицо весь чай королевства, — и засмеялся, увидев, как ее глаза удивленно расширились. — Если хочешь, я буду дарить тебе по сервизу в день, и ты сможешь разбивать его в знак протеста, только, пожалуйста, не о голову Криса, второй раз он не переживет.

В ее глазах заплясали веселые огоньки, и он обрадовался этому, как ребенок. — Хочешь, я отнесу тебя на балкон? Тебе пора дышать свежим воздухом. Ты увидишь море и сад, а если не понравится, вернемся обратно.

Сэнди с сомнением посмотрела на него и неуверенно кивнула.

Ричард нежно укутал девушку в теплый, пушистый плед, вынес на балкон и усадил к себе на колени. Он тихим голосом начал рассказывать историю этого замка, ласково прижимая ее голову к своему плечу. Девушка моментально уснула на его руках, опьяненная свежим морским воздухом и убаюканная вкрадчивым голосом. Сердце Ричарда переполнялось счастьем и умиротворением. Он замолчал и, крепче обняв драгоценную ношу, любовался безмятежным лицом любимой.

Очень больно ворошить прошлое, но не менее тяжело забыть пройденный путь, отринуть от себя минувшие потери и поражения, боль грубых жестоких уроков. Нет, невозможно это забыть. Раны в душе не рубцуются годами и кровоточат, и напоминают о себе постоянно, вторгаясь в реальный мир, изменяя мировоззрение, характер, привычки.

Сэнди не верила Ричарду.

Ах, как он был нежен и заботлив, неповторимо очарователен и привлекателен внешне. И буквально окутывал ее своим вниманием, шармом, теплом и бережным отношением. Тонкий пытливый ум, обаятельная и подкупающая открытая улыбка, бездонные и яркие, как сапфиры, глаза, источающие тепло и любовь, так же естественно, как солнце свет. А благородство характера? Оно угадывалось даже в чертах лица, проступало в каждом жесте, каждом взгляде, как и мужество, сила воли, доброта щедрость… Казалось, он выткан из одних добродетелей и внешне и внутренне и напоминал непоколебимый обелиск всем известным достоинствам человека. Забытым достоинствам. Утраченным в походах за славой, властью и удовлетворением меркантильных желаний.

Сэнди знала по собственному горькому опыту, человек не может быть настолько совершенен и внутренне и внешне.

Она ждала, когда столь знатная особа элитных королевских кровей вспомнит, наконец, кто он и кто она, и сделает неверный шаг, устав от фальши и игры в любящего рыцаря, проявит себя в полной мере, откроет истинное лицо не такое привлекательное, но более понятное. Превратится из сказочного персонажа в реального человека.

Но проходили дни и недели, а Ричард по-прежнему проявлял себя лишь с лучших сторон и оставался обходительным, заботливым и внимательным. И не скрывал свое отношение к ней, открыто признаваясь, что влюблен, но при этом не позволял себе вольностей, напора, шантажа или пошлых намеков.

Она каждый день твердила себе — ложь! Ложь все: от теплых любящих взглядов до заботы о населении проклятой системы Мидон. Но глупое сердце мечтало обмануться, и горькая память о прошлых бедах не останавливало его. С каждым днем, с каждым часом оно все больше привязывалось к миру, наполненному забытым и особенно дорогим теплом и покоем, его молитвами, его взглядами, прикосновениями, тонким ароматом его одеколона, шелестом шелковой рубашки, ласковой улыбкой, шорохом шагов…