Звезда Полынь

— Никто не может выжить в пламени Абариса, даже ангел. — Аврам спустился на две ступени вниз и с разгона ударил в дверь, сорвав ее с петель и осыпав крышу щепками. — Иди за мной и, что бы ни случилось, не поддавайся страху.

Аврам выступил из темноты лестничного колодца на крышу, в мерцающий свет луны. Пожар на севере утих, и небо в той части было озарено мягким янтарным светом. А посередине была видна комета, которая с каждой секундой приближалась к Земле. Крыша была обнесена высокими зубчатыми стенами, как в замке, они возвышались над рекой. В каждом углу на башенке сидела большая каменная горгулья. — Они охраняли крышу со всех четырех сторон света, а ниже сидели горгульи поменьше и смотрели на реку и город.

На самой поверхности крыши была вытравлена большая пятиконечная звезда, которая располагалась так, чтоб два ее конца смотрели на юг, а один на север. В центре звезды был нарисован кроваво-красный знак Йерзинии, обведенный по краю черной краской.

— Нельзя терять ни минуты. Мы можем даже не успеть выехать из Лондона к тому времени, когда упадет комета, — сказал Аврам, подтолкнув девочку к свету. Ей пришлось заслонить глаза рукой от яркого свечения, которое заливало весь город.

— Значит, тут нам и конец? — спросил Блейк.

— Это конец для всех вас, — сказал кто-то позади него. — Мы долго ждали и сейчас рады, что вы можете к нам присоединиться.

Йерзиния вышла из-за огромной каменной трубы, ее лицо скрывала маска тигра.

Блейк повернулся, чтобы броситься к двери, но тут из темноты выступил человек в маске ворона — с длинным черным клювом и блестящими темно-синими перьями. Он нес «Неморенсис», перевязанный красной веревкой. Блейк узнал этого человека.

— Исаак Бонэм, прячущийся под личиной черной птицы! — закричал Блейк. — Что, предатель, боишься посмотреть мне в глаза?

— Что ж, ты меня удивил — моя маска не смогла сбить тебя с толку. А это ангел? И Аджетта! Здравствуй, девочка. Я еще успею на вас насмотреться — в следующие несколько десятилетий.

— Нет, ты ни на кого не сможешь смотреть! Я лично выколю тебе глаза, если понадобится! — гневно воскликнул Блейк.

— Тебе не спастись, Блейк, — заметила Йерзиния, взмахнув длинным посохом. — Я уже давала тебе шанс стать одним из нас, но в ту самую ночь, когда я остригала тебе ногти, я поняла, что в сердце у тебя недостаточно мрака для того, что мы хотим совершить. А вот Бонэм — мой темный возлюбленный, и, как только я избавлюсь от оков леди Флэмберг и от ее толстого муженька, я выйду за него замуж.

В эту минуту за зубчатую стену уцепилось несколько серых рук — это горгульи, которые веками недвижно взирали на Лондон, ожили и спускались со своих возвышений.

— Опять демоны, Йерзиния? — спросил Аврам.

— Это друзья, которые помогают мне завершить начатое. Тебе здесь не место, Рафаэл. Уходи, и я тебя не трону. А можешь и остаться, тогда я превращу тебя в дьякку.

— Какие смелые слова! Но у тебя не осталось времени, Йерзиния. Луна уже полная, комета скоро столкнется с Землей, и тогда ты уже не сможешь сменить оболочку. — Аврам притянул к себе Аджетту и что-то ей зашептал.

— Кто это сделал? — закричал Морбус Галликус, выйдя на крышу. В руках он держал отрубленную голову Рамскина. — Это ты, Блейк, и твоя дурацкая наука? Рамскин был моим напарником, единственным существом на свете, при котором я не чувствовал стыд за себя. Это ты сделал?

— Я, — быстро ответил Аврам. — Рамскин все время вмешивался в мою жизнь, и я решил вмешаться в его… Что же ты собираешься со мной сделать?

— Ты — злой человек! За то, что ты убил Рамскина, я сделаю из твоей головы подсвечник! — воскликнул Галликус хриплым голосом.

— Оставь его, Морбус, — сказал Бонэм, нацеливая на Аврама пистолет. — Мне тоже есть за что посчитаться с этим существом. Там, на лестнице, уже лежит один мертвый ангел, сейчас будет второй. Посмотрим-ка на его кровь.

— Знаете, я с удовольствием показываю людям свою кровь.

— Не трогай его, — взволнованно сказала Йерзиния. — Он хочет обмануть тебя, Бонэм. Его кровь станет нашей смертью, ее нельзя проливать. — Она посмотрела на луну и приближающуюся комету.

— Началось! — Ее передернуло. — Мне нужно оставить это тело и войти в тело девочки. Приготовьте Аджетту. Рафаэл, отдай мне ее, она не твоя.

Галликус швырнул голову Рамскина в Аврама, угодив ему прямо в грудь, быстро схватил Аджетту и поволок ее по крыше. Горгульи окружили Аврама.

— Блейк, уведи ее отсюда! — закричал Аврам, отступая к стене под напором горгулий с мечами, которые все чаще делали выпады в его сторону и смеялись сквозь острые каменные зубы.

Галликус подбежал к Блейку, сбил его с ног и резко стукнул о каменную крышу.

— Быстрее! — воскликнула Йерзиния. — Держите девочку и подготовьте ее для меня. Скоро мы снова будем вместе, Исаак. И на этот раз никто не встанет у нас на пути.

— Ты предал меня, Исаак! Неужели после стольких лет нашей дружбы, когда мы были даже больше чем друзьями, ты заботишься только о себе? — спросил Блейк, которого крепко держал Галликус.

— Мне нужна только она. От нее я получу больше мудрости за минуту, чем от тебя за всю жизнь, — ответил Бонэм.

Он развязал «Неморенсис», раскрыл его и положил в центре круга. Потом взял Аджетту за руку и подвел к северному лучу звезды, где стояла Йерзиния.

— Не позволяй этой женщине забрать твою жизнь! — закричал Блейк, и Галликус ударил его лицом о камень.

«Неморенсис» увеличился в размерах, заполнил весь круг, и из его страниц полился яркий белый свет.

— А ты бы не позволил ей? Я ведь знаю, о чем ты думал, я знаю, что твое сердце уже растаяло, тебе просто не хватило смелости. А мне хватило.

— А что будет, когда ты состаришься? Ей понадобится другой супруг, и она просто отделается от тебя, как отделалась от лорда Флэмберга.

— Что ж, по крайней мере, я умру счастливым, — ответил Исаак, глядя на Йерзинию. — Время пришло, книга готова, комета приближается, и девочка ждет тебя.

— Вы сами себя погубите! — закричал Аврам, посмотрев на «Неморенсис». Книга стала вдвое больше, страницы оторвались от корешка, поднялись в воздух и закружились, как смерч, до самого неба. — Ты не ведаешь, что творишь, Йерзиния! — Он пнул горгулью, которая прижимала его к стене.

— Ты, кажется, забыл — это моя книга. Каждое слово написано мной. В ней скрыто мое сердце, я знаю, на что она способна. Сегодня мое последнее перевоплощение. Больше не придется прыгать из одного тела в другое — век за веком. Когда звезды и «Неморенсис» сойдутся в пределе, я останусь навсегда в этом славном теле.

— Ее тело сгорит, да и ты вместе с ней, не видать тебе больше безоблачных дней! — воскликнул Аврам.

— Что я слышу? Проклятье из уст ангела? Отчаяние привело тебя ко мне. Разве ты не понимаешь, что даже ты можешь пасть? Наверняка есть такой соблазн, что отвернет твой разум от бездумного служения Ему, и ты захочешь найти истину. Никто не в силах бесконечно исполнять Его волю. У тебя все еще есть время, Рафаэл…

— Полынь упадет с неба на землю и отравит все воды, и вызовет много смертей, но ты — ты будешь гореть в вечном огне.

— Все это — бессмысленные слова, они годятся только для того, чтобы обмануть легковерных и запугать их. То, что написала я, по крайней мере, обладает огромной силой. Посмотри, Рафаэл, и сам убедись в том, как мое произведение обретает форму, а магия наполняет воздух.

Аврам поднял голову. «Неморенсис» был похож на огромный светящийся столб из белого мрамора. Страницы вновь соединились с корешком. Они вздымались в небеса. Вокруг столба извивалась красная веревка. Корешок стал толще, золотые буквы на нем искривились. А высоко над Лондоном к Земле неслась комета, и луна поднялась в ночном небе — казалось, они вот-вот столкнутся.

С востока налетел сильный ветер. Он поднял воду в реке так, что она стала похожа на высокий фонтан. Ветер вытаскивал из подводных могил мертвецов, остовы погибших кораблей и поднимал все это в воздух. Потом, как бестелесный призрак, повел реку по ее руслу, от одного берега к другому, забирая с собой утопленников и затонувшие суда.