Звезда Полынь

Первой его настигла шотландская борзая. Она прыгнула на него сзади, повалила на землю, вцепилась зубами в парик — парик слетел и остался у нее в зубах. Она затрясла его, как пойманного кролика, затем принялась грызть, прижав лапами к земле. А судья вскочил на ноги, сбросил ботинки и босиком побежал к Блейку и ангелу. Все остальные, отбиваясь, как могли, от собак, кинулись к домам, выходившим на Граб-стрит. Укрывшись в зданиях, они смотрели из окон на площадь, не желая помочь человеку, который когда-то был хранителем их прав.

— Беги! — закричал Блейк судье, метнувшись ему навстречу.

Задыхаясь, судья тяжело бежал к Блейку, но вдруг напоролся босой ногой на стекло и запрыгал на месте. Привлеченная запахом свежей крови, за ним бросилась еще одна борзая, крупнее первой. Одним ударом лапы она повалила судью на землю.

Блейк взмахнул шпагой и отрубил голову собаке. Судья снова встал на ноги — по его лицу текли слезы, слова застревали в горле, как горящие угли, — и скрылся в одном из зданий на площади.

Со шпагой в руке Блейк приготовился встретить свору несущихся к нему собак. В отчаянии он издал страшный крик, который потряс все его тело.

Аврам быстро сунул руку в карман своего черного длиннополого сюртука и вытащил что-то маленькое и круглое. Резко и сильно он запустил кристаллом в приближающихся собак.

Слепящая вспышка света отбросила Блейка. Перекувырнувшись в воздухе, он отлетел к пристани и приземлился на груду бочек. Раздался гром, и ударная волна протащила по земле уже бесчувственное тело Блейка.

Наступила тишина. Потрясенный тем, что произошло, он поднялся на ноги. В ушах у него звенело, и, кроме этого звона, он не слышал ничего. Он осмотрелся. Все собаки сдохли. Вспышка разметала их по площади, разорвав на части. Аврам Рикардс сидел на низкой ограде, улыбался и смахивал белую пыль со своего черного сюртука. Постепенно слух вернулся к Блейку, и он понял, что эхо грома все еще перекатывается по городу к Саутворк-филдз, мимо кожевенного завода далеко на той стороне реки.

— Извини, не удержался. Мне очень нравятся Абарисы. Очень полезные кристаллы: ничто не устоит перед их силой… — засмеялся Аврам. — Скажи-ка, была ли это наука или волшебство? Или нечто иное, что выше и того и другого? — Ангел поднялся на ноги. — Ну а теперь-то, друг мой, мы можем отправиться на поиски «Неморенсиса»?

Глава 24

Optime Disputasti[18]

Было начало четвертого, но солнце уже садилось за горизонт и на улицы легли длинные тени. Аджетта примостилась у камина в книжном магазине, а Тегатус расхаживал перед ней туда-сюда, листая толстые пергаментные страницы «Неморенсиса». Аджетта чувствовала, что с тех пор как они пришли сюда, книга все больше ее притягивает. В ней снова начала нарастать злость. Она поднималась из самой глубины ее сердца и заполняла ее разум.

Девочка-призрак тоже сидела у камина и не отрываясь глядела на Аджетту.

— Уходите отсюда, — сердито сказала она. Только это она и повторяла все время. — Тут небезопасно. Они сейчас вернутся. А есть еще и другие, которые хотят причинить вам зло.

— Мы останемся здесь до темноты, — оборвал ее Тегатус. — А когда уйдем, больше не будем тебе мешать. Можешь наслаждаться одиночеством сколько угодно.

Аджетта никогда прежде не говорила с призраками. Она знала разные истории о привидениях, но смеялась над ними, считая, что все это сказки. А теперь перед ней сидело настоящее привидение и печально смотрело на нее ввалившимися глазами на пожелтевшем лице.

— Идите отсюда, а то останетесь здесь навсегда, как мы все, — настаивала девочка. Ее голос был высоким и звонким.

— Каково это — быть мертвой? — поинтересовалась Аджетта, подвигая стул ближе к огню.

— Я не мертвая. Я такая же живая, как ты.

— Нет, ты когда-то была живая, а теперь ты призрак — значит, ты умерла. Больно было умирать?

— Совсем нет. Я просто выскочила из своего тела и оказалась здесь. Просто все стало по-другому, и только.

— Как тебя зовут? — спросила Аджетта.

— Не знаю. Он забрал мое имя, — она зябко повела плечами, — и запер его где-то. Однажды я видела свое имя, но я не умею читать, поэтому так и не узнала. Если бы мне удалось узнать, как меня зовут, я бы выбралась отсюда. Не вечно же мне тут сидеть. — Девочка засмеялась. Ее смех был больше похож на стук зубов.

— Тадеус украл твое имя?

— Нет, книготорговцу нравится, что мы здесь. Мы — его семья.

— Тогда почему он вас не отпустит? — быстро спросил ангел. — Это был бы очень хороший поступок.

— У него никого нет, кроме нас. У него ведь нет… — Вдруг девочка-призрак окаменела и выпучила глаза. — Сюда кто-то идет, — сказала она и исчезла.

Тегатус поставил «Неморенсис» на полку и потащил Аджетту в потайную комнатку за камином. По пути он прихватил свечку. Они поднялись по лестнице. Высоко в стене была дырочка, просверленная между кирпичами, через которую отлично просматривался весь магазин. Аджетта приникла к глазку и увидела среди стеллажей Дагду Сарапука. Тегатус ничего не сказал. Ему, видимо, не нужно было смотреть в дыру, потому что он и так все видел каким-то внутренним оком.

— Это он оборвал мне перья, — зашептал он Аджетте. — Пришел за книгой.

Аджетта видела, как девочка-призрак ползет по верхней полке, подбираясь к высокой стопке книг. Стеллаж затрясся, и Сарапук поднял голову, но в это мгновение в него полетели три Библии в черных переплетах. Одна за другой они ударили его по голове и плюхнулись на пол. От последнего удара Слова Божьего Сарапук все-таки упал. Над его головой раздался победный клич, и девчушка ускакала куда-то по полкам.

Сарапук протер глаза и огляделся. Затем запустил руку в карман и вытащил оттуда очки с темно-синими стеклами в золотой оправе. Аджетта охнула: точно такие же очки были у незнакомца, который ее преследовал. Тегатус оттолкнул Аджетту и сам приник к дыре.

— Это мои очки, — прошептал он и снова уступил ей место. — Твой отец забрал их у меня, когда купил меня для своего зверинца.

— Я уже видела в этом магазине человека в таких очках. Он преследовал меня.

— В точно таких же?

— Точь-в-точь. Толстые синие стекла, за которыми не видно глаз.

— Значит, я не единственный ангел, спустившийся в Лондон. И я боюсь даже думать о том, почему он тебя преследует, — тихо проговорил Тегатус, затем кивнул на Сарапука. — Через эти очки он может видеть то, что скрыто от человеческого глаза.

Тегатус наблюдал, как Сарапук пробегает пальцами по корешкам книг на той самой полке, где был спрятан «Неморенсис». Вдруг Сарапук замер: его палец застыл на одной книге. Он дернулся и задрожал, как от удара током. Очки свалились с его носа и упали на пол. Он отскочил от книги, но снова протянул руку к ее корешку — и снова в темноте сверкнула голубая дуга. Сарапук хихикал, как ребенок, нашедший новую забаву, то поднося руку к книге, то отдергивая ее. Его забавляли голубые искорки.

— «Неморенсис» нашел его, — сказал ангел.

Сарапук играл: подносил руку — появлялась искорка, легонько обжигала ее, Сарапук отдергивал руку. Но вдруг его взгляд упал на золотой переплет другой книги.

— Micrographica! — закричал он и бросился к полке. — Синий Дэнби не обманул. Теперь это ясно видно.

Сарапук потянул полку точно под книгой. Книга и прикрепленная к ней дощечка отъехали в сторону. За ними была черная пустота. Сарапук попытался заглянуть туда, но ничего не увидел. С досадой он запустил в тайник руку, ударившись головой о полку. Прижавшись своим длинным носом к книгам, он шарил рукой в темноте, и вдруг его пальцы наткнулись на бархатный мешочек. Он вытянул руку как можно дальше.

— Вот он! — воскликнул Сарапук, когда ему удалось ухватить мешочек. Он потянул изо всех сил. Мешочек чуть-чуть сдвинулся с места, но дальше не пошел: то ли он за что-то зацепился, то ли его держал какой-то призрак. — Что там такое? — рассердился Сарапук. — Нечего играть со мной, Дэнби! — Его слова эхом разнеслись по магазину. Он выпустил из рук мешочек и постарался нащупать, что там за ним.

18

Ты рассудил очень хорошо (лат.).