Страница 17 из 41
И заснул, крепко прижимая ее к себе, одурманенный запахом счастья, что исходил от ее волос.
А майку она так и не позволила снять.
Глава 6
Суббота
Он думал — это блажь, невинная прихоть — не больше.
Но вид характерных шрамов от автоматной очереди через спину, открывшихся ему — приморозил Руслана к постели. Рука так и зависла в желании бережно укрыть девушку одеялом, а остекленевшие глаза смотрели на задравшуюся маечку, по верхней линии которой и проходили старые рубцы.
Он видел такое и без всяких экспертов мог определить — пули прошли навылет. В грудь стреляли, в грудь…
Лиля!
Чечня. 95 год
Очередное задание, плевое. А их взяли как куропаток в силки!
Навел кто-то, не иначе.
— Эй, русс, хады сюда. Рэзать не буду, буду домой мама отпускать!! — гортанно прокричали из-за камней.
— Черт!! — завыл молодой, только прикомандированный к группе Зеленина пацан — Володя. Сжался на камнях, заплакал. — Не хочу умирать. Не хочу!!
Кобра искоса глянул на него и сплюнул в расщелину меж валунами, передернул затвор:
— Хрен им сукам!
— Положат, — отстраненно заметил Носик.
— Всех положат, — равнодушно кинул Улан, вытаскивая запасной рожок у убитого Шалима.
— Э! Русс!! Мамой кланус!…
Кобра дал очередь на звук голоса:
— Пошел на х…!!
— Не трать зря патроны, — посоветовал Руслан.
— Думаете, придут за нами, товарищ старший лейтенант? — с такой мольбой, такой надеждой уставился на него Володя, что у Зеленина мороз по коже пошел. Отвернулся — нечего ему пацану сказать.
— Прибегут! — сплюнул опять в расщелину Кобра, лицо тыльной стороной перчатки оттер. А толку? Жара, а они в полном боевом, как при параде на каменном пяточке, как на сковороде в преисподней, а вокруг только камни да кусты где — нигде внизу. Пара минут, пот снова глаза заливать начнет.
— Сейчас опять пойдут, — прошептал Носик, напряженно вглядываясь в движение за камнями.
— Приготовились, — бросил Зеленин, занимая позицию. Пять минут передышки — считай ничего и целое царство. По камням шалая пуля вжикнула, срезала кожу над бровью.
Твою!!… Только крови в глаза и не хватало! — отер наспех и дал очередь в ответ.
Заклацало так, что головы не поднять. Шквал. Стволов семьдесят их пасут, не меньше. Куда шестерым против такой кодлы?
— Ааааа…. Суки!!….
С матом начал палить Улан, выковыривая пулями из камней жизни духов.
Володя выл, но стрелял, Кобра методично и точно укладывал цели, Носик бубнил что-то под нос и отбрехивался короткими очередями. И вдруг смол, сник, ткнулся в камни и сполз. Рус к нему — поздно, мертв. Глаза открыты, будто видит еще что-то, а во лбу аккуратная дырочка и тонкая полоска крови к брови ползет.
— Твари!! — выдал очередь Зеленин. Последнюю свою гранату достал и за камни. Грохнуло. С минуту еще поогрызались в ответ и опять тихо стало.
— Э, рус, злой такой, да?! Хады сюда, гаварю! — послышалось.
— Чего они тянут? — прошептал Рус, не понимая маневры боевиков. Чего проще убить шестерых? Гранатами закидал и привет. Но нет, тянут, тянут. Загнали их как крыс в угол, в кольцо взяли и давай на «волынке» играть: то бой, то тишина, то «сдавайтесь», то шквальным огнем утюжат.
Улан аккуратно переложил тело убитого товарища на камни рядом с Шалимом, посидел над ним и на Кобру покосился:
— Курить есть?
Тот головой мотнул — час назад последнюю папироску по кругу пустили. Все, теперь хоть уши пухни.
— Нас же не могут бросить, не могут! — запричитал Володя.
— Рот закрой! — цикнул на него Руслан, сел рядом с парнями. Рожу оттер от крови и пота и бросил. — Уходите. Старой тропкой вниз. Там их немного, пятерка от силы.
— Командир…
— Рот закрыли!… Я приказываю уходить! Шансов мало, но здесь их совсем нет.
— Тогда уходим вместе.
Зеленин головой мотнул:
— Тогда смысла уходить нет. Кто-то должен остаться и прикрыть вас, вызвать огонь на себя. Это буду я. И все! Не рассуждаем! — прикрикнул, видя, что Кобра рот открыл для возражения. — Это приказ!… Кобра — первый, Володя — второй, Улан — третий.
Бойцы обменялись тяжелыми взглядами и, Улан достал запасную обойму:
— Пригодится вам, товарищ лейтенант.
— Вам тоже, — сглотнул. Страшно было, так страшно, что внутри инеем все покрылось. — Гранату лучше дай.
И дернул жетон с личным номером с горла, в ладонь Кобры вложил:
— Теперь ты старший в группе.
Тот зубы сжал, так что скулы побелели. Жетон в кулаке зажал и бросил уверенно:
— Встретимся, браток.
Зеленин на камни залег, а ребята ужами вправо по расщелине скользнули.
И началось.
Ушли, не ушли его бойцы — не знал, не думал — некогда было. Лупил по камням, только искры сыпались. Одно понимал: лучше умереть, чем в плен, лучше погибнуть самому, чем своих бойцов терять.
— Выйдут, обязательно выйдут! — цедил, пристреливая высотку.
А потом взрыв и тишина.
Глаза открыл и понял — плен.
Перед носом армейский ботинок, только не схватишь его, не повалишь — руки связаны. Голову поднял и застонал, в траву жухлую лбом ткнулся, зубами скрипя — Арслан.
Никто группу Зеленина не сдавал — сам Рус ее продал…
За два часа до выхода на точку
— Руслан, — заглянул в палатку лейтенант Попов. — Там тебя хачик какой-то спрашивает.
— Что за хачик?
— А я знаю? Спасибо скажи, что не помяли, а то ребята хотели. Пер же прямо на блок пост. Придурок!
И скрылся.
Зеленин свернул недописанное письмо матери, в карман сунул. Автомат прихватил и двинул к посту.
— Тьфу, ты, — сплюнул, узрев белую рубаху Арслана. Опять как на сдачу экзамена вырядился! Ну, что неймется? Точно смерти ищет, ж-жених! Не свои, так чужие снимут, грех по такой цели не пальнуть. — Пропусти его, — приказал караульному.
— Не положено, товарищ старший лейтенант.
— Сюда пропусти, елы! За заграждение, а не в расположение! Ну? — поторопил, пнув по щиту с колючкой.
Караульные пропустили Дагаева, умыв офицера недовольными и осуждающими взглядами. Но Руслан их не заметил — на Арслана смотрел. Бел тот был, как его рубашка.
— Здорово, — ладонь пожал и на ящики кивнул: садись. Сигареты достал, протянул Арслану. — Случилось что?
Мужчина папироску взял, размял в руке и вздохнул:
— Хреново просто.
— А! — хмыкнул Зеленин. — Не тебе одному. А чего хреново-то? — прищурился затягиваясь. — Колись, не мудри. По лицу вижу, случилось что-то.
Арслан вяло улыбнулся и неумело подкурил папиросу, закашлялся.
— Эх, Дага, — хмыкнул Рус, хлопнул друга по спине. — Как не научился курить в школе, так и не умеешь до сих пор. На фига полез?
— Тошно, — признался, поморщившись от дыма.
— Колись, — посерьезнел мужчина.
— Снайпер. Я знаю, кто он. Сдать могу тихо, без боя. Но только тебе.
— Вот уж честь, — проворчал Руслан, обдумывая услышанное, и кивнул. — Пошли.
— Нет. Сейчас без крови не взять. Зачистку устроите. Вечером приду, отведу — тихо возьмете.
— Вечером меня не будет, дай Бог к утру вернуться.
— Уходишь?
— Высотку одну проверить надо, — сплюнул в сторону прилипшую к языку табачную соринку.
— Около ущелья?
— Все-то ты знаешь, — прищурился Рус.
— Но молчу, — успокоил его Арслан. — Худо, что уходишь.
— Приказ, — что здесь пояснять? — Снайпера брать надо, я или другой — фигня.
— Нет. Только ты.
— Упрямый ты Дага. Не могу я, а ждать тоже нельзя — положит ведь сегодня ночью еще кого-нибудь.
— Вчера положил? — покосился на него Арслан.
— Нет, — признался. Пятый день о Ночной птице ни слуху. Перекрестится бы, да кабы не сглазить. Вопрос, к чему Дагаев спрашивает?