Страница 3 из 47
— Вольно!
Перед ужином Кол объявил порядок караулов. Новый отряд заступал на службу с восходом.
За столом Райк оказался вместе с Колом и остальными капитанами. На стене над ними еще недавно висело боевое знамя Атора. От главного стола отходили еще три, образуя как бы трезубец. За ними сидели воины. В крови бродило веселье победы. Кол предупредил войско о будущих ограничениях в рационе. Сегодня же он позволял солдатам, так отличившимся при штурме, попировать всласть. Поварят шатало от тяжести подносов. Свиные окорока, козлятина, две овцы, зажаренные целиком, сыры, колбасы и вина низвергались на стол. Пили за здоровье Кола и командиров, пили друг за друга, поминали павших. О двух сотнях Атора, лежавших под стеной, речи не было.
Райк не пил.
Остальные капитаны поглядывали на него: Опран-украдкой, старый Гам, глава всадников и конюший, — приветливо, Хельд-угрюмо и недоверчиво. Кол, если и видел это, предпочитал молчать. По стенам зала висели трофеи, добытые в боях с Анхардом: копья, топоры, дротики, мечи и доспехи в серебре и золоте; взятые у одних разбойников, теперь они достались другим. Трофеи частью потемнели и потускнели от времени.
Райк вспомнил набег, в котором Атор Торнорский уложил главаря нападавших. В то лето Райку исполнилось восемнадцать. Тогда, девять лет назад, ему достался анхардский кинжал. Он убил одного из грабителей и забрал его оружие. С тех пор кинжал неотлучно находился за правым голенищем.
Старинные гобелены в зале изображали сцены постройки замка. На них трудились каменщики, плотники и каменотесы. Землекопы рыли яму под фундамент, камни от каменоломни сплавлялись плотами по Руриану… Райк разглядывал выцветшие картинки, лишь бы не видеть торжества южан. В зале сделалось жарко и дымно. Подносы опустели. Под крики солдат поднялся Кол и потребовал молчания.
— Вы хорошо воевали, я горжусь вами. — Грохот чарок о столы ответил ему. — Довольно. В Зильскую крепость от каждого отряда вернется по двадцать пять человек, чтобы там не вздумали бунтовать. Отправление завтра. Припасы на дорогу возьмите в замке. Не смейте трогать поселян. В этой проклятой стране, кажется, по два-три месяца длятся холода. Мы дождемся, пока сойдут снега, и пойдем на замок Облаков. — Зал загалдел. — Тихо! Мы не должны ослабеть, сидя без дела. Но не будем и скучать. Поживем, как господа. Привезем из деревни женщин. — Восторгу не было предела. — Мне сказали, в гостевых комнатах в западном крыле найдется место для женщин. Вам больше не нужно охотиться за кухарками. И еще, в замке Торнор, как в лучших домах Кендры-на-Дельте, будет свой шири. — Райк этого слова не знал, оно было из южного диалекта. — Правда, наш шири новичок, но быстро научится.
Райк нагнулся к Гаму:
— Что значит «шири»?
— Можно сказать-шут, — ответил конюший. Райк кивнул. Он знал обычай южан заставлять ряженого мальчика прыгать и кувыркаться на пиру, зарабатывая себе на ужин. От шума и дыма разболелась голова, Райк устало откинулся на спинку стула. Что-то теплое коснулось его колена. Он нащупал мягкую шерсть и шелковистые уши. Пес ткнулся носом в ладонь. Райк узнал одного из волкодавов Атора и угощал его лакомыми кусочками со стола.
За этим занятием он мельком видел появление из дверей кухни шута, завертевшегося между столами. Для мальчика он был слишком велик и угловат, в коротких штанах, обнажавших лодыжки. Грудь шири оставалась неприкрытой. Со стола полетела мозговая кость. Шут бросился и, притворяясь собакой, схватил ее зубами. Потом забегал на четвереньках вокруг столов.
— Молодец! — заметил Кол.
Ряженый начал тявкать. За столами смеялись и швыряли ему объедки, которые тот подбирал. Прыгая по-собачьи и виляя, как хвостом, ивовым прутиком, он приблизился к главному столу. Это был даже не юноша, а худощавый, мускулистый мужчина. На теле виднелись синяки. Лицо было разрисовано голубой краской. Шут проскакал перед Райком, и тот не поверил своим глазам. Это был Эррел. Кол улыбался в лицо своему капитану, как после удачной шутки. Райк поднялся весь дрожа.
Встал Кол, тут же и Хельд.
— Помни свою клятву, капитан, — Кол был спокоен. — Он жив, ему не причинят вреда. Садись. — В шуме пира никто не замечал сцены. Глаза Кола Истра ожесточились. — Сядь. — Райк опустился на стул. Он задыхался. Голова готова была лопнуть от боли. Или стены должны были обрушиться. Не случилось ни того, ни другого.
…Губы Кола шевелились. Строители на гобеленах продолжали свой бесконечный труд. Еда не имела вкуса. В голове шумело.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Через четыре месяца после смерти Атора весь север, кроме замка Пел, был во власти Кола Истра. Зима не задержала завоевателя.
Райк отправлялся из замка в свою родную деревню. Раз в три недели слуга и посыльный Кола совершал этот путь. На нем была подбитая мехом куртка для верховой езды, меховые сапоги, шерстяные чулки и штаны из кожи. Лошадиные копыта печатали четкие следы на подтаявшей зимней дороге. Между замком и поселением лежала каменистая пустошь. Летом галька порастала травой. Дети из деревни гоняли на пустошь коз и собирали в траве голубые маргаритки. Когда-то на месте пастбища стояли дома. Постройки почти примыкали к замковой стене. Потом люди переселились, старые стены разобрали для замковых построек. Немногие руины напоминали о прошлом. Зато с замковой стены все поле казалось покрыто прихотливым узором-следами древнего города, но время понемногу стирало четкие линии, узор распадался.
Запасов Атора, конечно, не могло хватить на трехсот воинов, прислугу, женщин и лошадей. Кол не грабил деревню. Он сдержал слово и не заморил крестьян голодом. Действовал по закону. Часть урожая и скота принадлежала владельцу замка как оброк, и господин был вправе потребовать ее в любое время. В поясе Райка лежали бирки, определявшие количество свиней, овец и зерна, которые надлежало доставить из деревни к исходу недели, если не помешает непогода. Взамен гарнизон замка охранял стада поселян от лисиц, волков и диких кошек. Воины добывали пропитание и охотой на диких коз. Южане не пользовались луками, предпочитая дротики и пращи. На прошлой неделе конники Гама напали на след кабана, но потеряли его. Более других этому огорчился главный повар-южанин, лишившийся случая блеснуть своими талантами.
Каждая бирка имела значок (серп-зерно, рог-козы) и насечку по числу мешков или голов. Зарубки Кол делал собственноручно. По его распоряжению Райк рассказал в деревне, что Эррел жив.
— Скажи им, что его благополучие зависит от их благоразумия, — поучал новый владелец Торнора. — Я не хочу никаких глупостей в деревне, вроде восстания. — Он качался с пятки на носок и посмеивался. Разумеется, не стоило уверять его, что старики, подростки и женщины не способны на мятеж среди зимы.
Райк въехал на знакомые узкие улицы, то вползавшие из низин на пригорки, то снова нырявшие вниз. С холма он увидел на льду реки женщин в шерстяных плащах с капюшонами. Они ловили рыбу в прорубях. Райк держал путь к дому деревенского старосты Стеррета, чтобы вручить свои ярлыки. Почти у самых крайних домов всадника облаяла свора собак. Какая-то женщина прикрикнула на них. Псы были худы, костлявы и походили на волков. Райк расшвырял их и обрадовался, что не взял в провожатые волкодава Атора. Пес, признавший его за хозяина, было увязался следом, но по просьбе Райка его изловили и задержали стражники у ворот. Окажись он тут, деревенские собаки в клочья изорвали бы чужака.
Староста Стеррет был колесным мастером, а сыновья занимались торговым делом. Один из них кочевал с товаром на юге, вести от него старик получал раз в год, летом. Дом управляющего из серого камня был больше остальных, имел настоящую печь с трубой и черепичную кровлю. С крыши свисали сосульки. Дом стоял посреди деревни, по соседству с рынком. К цели своего путешествия Райк приближался в сопровождении детей. Они, звонко крича, бежали перед лошадью, не замечая мороза. Капитан вспоминал свои детские забавы. Как он носился по этим улицам, пока от стужи не онемеют щеки и не посинеют пальцы ног в обувке из овечьих шкур.