Страница 8 из 21
На сцене появился седовласый. Он наклонился, поднял с пола горсть пепла, оставшегося от двух избранных. Несколько мгновений он держал его перед собой, любовно разглядывая.
— Правда, они были хороши? — поинтересовался он. — Я давно не испытывал подобного удовольствия. Вот это смерть! По-моему о большем и мечтать нельзя. Хотя… Это было только начало. Мы продолжаем.
Вдруг раздался стук в дверь. Седовласый выглядел несколько ошарашено. Похоже, он не ожидал подобного развития событий.
— Прошу простить меня великодушно, — обратился он к пиратам. — Мы прервемся ненадолго.
Седовласый направился к двери. При этом он прошел буквально в двух шагах от Зелтрана, и боцману показалось, что хозяин борделя не дышит.
— Кто там? — поинтересовался бледный.
— Я! — голос принадлежал женщине. И было похоже, что его обладательница уже теряла терпение. — Открывай скорее, дурак!
Седовласый не стал спорить и сразу распахнул дверь. В комнату влетело тело толстяка. У бедняги было перерезано горло. Затем вошла белокурая воительница, обряженная в кольчугу. Если бы Зелтран мог, он бы расхохотался. Как эту девицу еще никто не убил и не снасильничал, было непонятно. Очень уж вид был у неё вызывающий и вооружение бестолковое. Но тут боцман обратил внимание, что с неестественно длинным мечом соседствует очень аккуратненький кинжал, как раз под руку девице. Из-под кольчужки выглядывал кожаный жилет, а звенья самой кольчуги как-то странно поблескивали. Боцман был готов об заклад биться, что сделана она была из какого-то непрочного, но очень легкого металла. Мишура, благодаря которой, девицу просто не принимают всерьез. Толстяк, похоже, совершил именно эту ошибку, и результат, как говорится, на лицо.
— Он не хотел меня пускать! — заявила седовласому девица.
— Правильно. Я ему запретил, — ответил бледный хозяин борделя. — У меня тут представление.
— У тебя всегда представление, — как-то обиженно произнесла девушка.
— Ты, как всегда, права, милочка, — не стал спорить седовласый. — Так что же заставило тебя отнять жизнь у не самого плохого моего слуги? Откуда такая срочность? Ты же знаешь, что я в любом случае выкроил бы для тебя время. Или ты столь нетерпелива?
Девушка была красной от едва сдерживаемой ярости.
— Я видела твоего брата!
— Которого? — встрепенулся вмиг посерьезневший седовласый.
— Откуда я могу знать? — удивилась девушка.
— И то правда, — махнул рукой бледный и добавил. — Слушай, а он тебя не заметил? Ты ведь могла привести его прямо ко мне. Милая, скажи, что ты этого не сделала.
— Нет, конечно же, — улыбнулась девушка. Зелтран как-то сразу не обратил внимания, что она была настоящей красавицей. Огромные зеленые глаза, пухленькие губки, чуть вздернутый носик. — Я за последние седмицы Сартос от и до изучила, так что скрыться в его закоулках для меня не проблема.
— Удивительно, но я никогда не смотрел на тебя с этой стороны. Приготовься, сейчас ты испытаешь очень необычные ощущения. Такого мы с тобой еще никогда не проделывали.
Седовласый сделал шаг в сторону девицы. И упал замертво. Белокурая посмотрела на распростертое перед ней тело, развернулась и вышла прочь.
Зелтран попробовал пошевелить рукой. Не получилось. Хотелось верить, что со временем к конечностям вернется подвижность. А в настоящий момент оставалось только сидеть и ждать. Рано или поздно кто-нибудь из моряков заглянет в бордель и освободит их. Интересно, а девушки всё еще рядом?
Тишину нарушили три хлопка в ладоши. В комнате вновь зажегся свет. Девушки исчезли. На краю сцены сидел толстяк в окровавленной рубахе. Горло его было целым.
— Понравилось представление? — обратился он к пиратам.
Зелтран попытался задать ответный вопрос «что происходит», но не сумел. Магия седовласого все еще действовала на него.
— Чего молчите? — недоуменно произнес толстяк. — Мне лично не понравилось. Мир иллюзий и блаженства, познание наслаждения через боль. Братишка всегда был немного извращенцем. Но ненормальным почему-то называют меня, а не его. Странно это.
Толстяк соскочил со сцены, подошел к дивану, на котором сидел Зелтран, взял оставленное пиратом вино и допил его.
— Синий бархат, синий бархат, — сказал он, проведя пальцем по стене. — По-моему с ним связано какое-то его воспоминание. Он не очень-то сентиментален, но ведь в любом правиле есть исключения. Что же вы молчите?
Толстяк наклонился к Зелтрану и посмотрел боцману прямо в глаза.
— Скажи же мне, почему ты молчишь? Ты, наверное, не хочешь со мной разговаривать или… не можешь?
Зелтран постарался кивнуть без особой надежды успех. Удивительно, но получилось.
— Вас заколдовали? — притворно ужаснулся воскресший мертвец. — Тогда я просто обязан вам помочь. Сейчас я прочитаю заклинание, и всё встанет на свои места. Улюк-кубулюк-трапалюк! Хлоп!
Одновременно толстяк направил палец на одного из пиратов. С руки заклинателя сорвалась искра и медленно полетела к цели. Когда она коснулась пирата, того объяло небольшое облачко, и вскоре он превратился в золотую статую верховного вендийского божества.
— Не получилось, — признал свою ошибку толстяк и поинтересовался у Зелтрана. — Или он всегда таким был? Нет. Жаль, не повезло парню. Попробуем еще раз. Крахабак-ляперак! Шпяк!
Теперь целью был избран сам Зелтран. Боцман с ужасом наблюдал за приближающейся искрой. Когда она коснулась его груди, каскад боли накрыл моряка, и он потерял сознание.
Глава 3.
«О том, чего на свете, ну ни как не может быть»
До начала полного собрания второго и третьего кругов в заклинательной зале оставалось еще полколокола. Чтобы попусту не терять время, Карун-Ра решил еще раз обсудить общий план действий с Биресом, Арзаресом и Карфотом.
Бирес еще вчера вечером доложил главе первого круга о результатах своего похода на «Магическую» часть базара, вернее о практически полном отсутствии этих самых результатов. Арзаресу, насколько он знал, вроде бы удалось найти что-то интересное. Карфот же похоже потерпел неудачу.
Слепец стоял рядом со своим аквариумом. Рыбки, словно чувствуя близость хозяина, оживились. Драки стали более ожесточенными. Бирес проверил магическое поле вблизи альбиноса. Карун-Ра не колдовал. Скорее всего, обитатели аквариума просто воспринимали настроение хозяина и в зависимости от ощущений меняли степень своей агрессивности. Если эта догадка верна, то мысли у Слепца сейчас были отнюдь не радужные.
— Мне больше всего нравится вот этот, синий, — сказал альбинос, указывая на средних размеров рыбешку. От остальных она отличалась тем, что плавала несколько… дергано. — Он родился вчера вечером, сразу после того, как вы ушили, и до сих пор не проиграл ни одной схватки. Хитрый тип. Смотрите.
Навстречу синему плыла крупная желто-красная полосатая рыбка. Любимец Карун-Ра сначала спокойно двигался ей навстречу, а потом неожиданно стал забирать вверх. Полосатый, сочтя подобное поведение явным проявлением трусости, проигнорировал маневр синего и продолжил плыть по прямой. Но тут внезапно синий своим коронным дерганным движением развернулся вокруг собственной оси и набросился на полосатого сзади. Через несколько мгновений жертва была разодрана на мелкие кусочки и съедена. Синий увеличился в размерах. Бирес с нетерпением ждал того момента, когда он начнет делиться. Вот он раздулся, вот вырос второй плавник, еще немного и будет две рыбки вместо одной.
— Этого я немного не понимаю, — прокомментировал Карун-Ра, — но вмешиваться пока не хочу.
Вместо большой синей рыбки, теперь плавали две маленькие. Зелено-фиолетовая в полоску и… синяя. Причем стиль передвижения последней по аквариуму полностью копировал манеру плавания её прямого предка.
Некоторое время все четверо молча наблюдали за синей рыбкой. Бирес был готов спорить, что каждый из магов думает, нет ли какой-нибудь связи между поведением любимцев Карун-Ра и недавними пророчествами полуживого оракула. Хотя, возможно, что это всего лишь маленький спектакль с непонятной целью, разыгранный Слепцом.