Прогулка в бездну

Не поверил. Лишь удивился тому, с каким вниманием смотрит на Леру Асия, сводя брови к переносице и о чем-то тревожно думая.

В эту ночь должны были охранять наш отдых дракон и Асия. И я, будучи полностью уверенным в их способности полностью контролировать происходящее, позволил себе расслабиться, прижав к себе Леру и буквально провалился в красочную феерию сновидений. Тем не менее, время от времени ощущая, как судорожно вздрагивает ее тело под моей рукой.

Под утро меня разбудил Рамон и, ничего не объясняя, жестом предложил мне подняться. А когда я, подоткнув одеяло под спящую Леру, сделал это, кивнул в сторону лежащего неподалеку Гадриэля, сквозь сжатые зубы которого вырывались глухие стоны и изредка раздавались яростные восклицания.

А чуть дальше…. Заострившиеся скулы, бледная кожа, напряженные пальцы, скребущие по земле — Валиэль.

Оба оборотня распластались, не сменив ипостаси. Потускневшая шкура, вздыбившиеся загривки. И Лера… На прикушенной губе которой, только теперь я заметил выступившую капельку крови.

И ни у одного из четверых, что переводили взгляд друг с друга на спящих странным сном спутников, ни одной мысли на это счет. А Черная Жрица, к тому же, продолжала хмуриться, все так же, не говоря ни слова.

От моего терпения оставались лишь ошметки. Да и маг, пока он не соизволила прояснить те догадки, что тенью скользили в ее тревоге, смотрел на свою жену таким взглядом, после которого всем посторонним стоило оказаться как можно дальше, во избежание участи стать свидетелем серьезной семейной разборки.

— Это сновидец. — Лично мне этот термин не показался знакомым. Как и моему бывшему сопернику.

А вот Риган… В его взгляде проявилось нечто, похожее на отчаяние.

— Кто это? — Я с трудом оторвался от лица дракона и обернулся к Асие, губы которой сжались в узкую полоску.

— Что-то похожее на грань души, которую соединяют с одухотворенным оружием. Так и это — часть личности. Чаще всего приговоренного к смерти. Тела уже нет, да и большая часть души тоже уничтожена: сожжена хаосом. А то, что осталось — обычно сгусток боли и злобы, — помещают в материальный носитель и используют в системах защиты. И если бы не это, — и она обвела лежащих пронзительным взглядом, — можно было бы радоваться. Раз мы на него наткнулись — значит, на правильном пути.

— Как он воздействует на них? — Я не знал, то ли выть от горечи, то ли рычать от ярости, что пыталась меня задушить.

— На каждом из них есть частица этого носителя. Дождавшись ночи, когда контроль сознания рассеялся, сновидец и проник в их личности. То, что он создает, похоже на иллюзию, внутри которой находишься и не осознаешь, что все, что вокруг тебя — не существует в действительности. А дальше… Тот, кто поймал сновидца, либо сходит с ума, либо…. умирает. Мир, созданный им, не предполагает возможности выжить.

— Как с ним можно бороться? — Я едва сумел удержать отчаяние, что рвалось из моей груди.

— Способов несколько, но каждый из них не очень надежный. Более верный лишь один, но его можно будет использовать только в крайнем случае, если все остальные окажутся бесполезны.

— Вот с него то и начнем. — Жестко вклинился в наш разговор Риган. Их взгляды: его и Асии, встретились. И эта встреча было далека от понятия 'мирной', словно подтверждая, что ему известно про сновидца не меньше, чем нашей барышне-даймону. — То, что является носителем, может быть чем угодно: колючкой, что прицепилась к одежде, пыльцой, что осела на обуви. Так что, обнаружить его будет практически невозможно. Можно, конечно, попробовать вытянуть из сна Леру. Более сильными эмоциями, чем те, что она сейчас испытывает. И тогда, если ей удастся вырваться из-под власти своей частицы сновидца, она сможет вытянуть и всех остальных. Вот только, как это сделать, я не знаю.

— Я знаю. — И я действительно, знал. О каких эмоциях может идти речь. Впервые радуясь тому, что тревога жены за двойняшек редко когда отличалась благоразумием.

— Может, ты дослушаешь до конца. — Вновь прорычал, не сказал, он.

— Да. Извини. — Я уже давно заметил, как только мои эмоции касаются жены, мне становится невыносимо сложно их сдерживать. И не могу сказать, что меня это радует. Боюсь, когда-нибудь отсутствие здравости в рассуждениях, может сыграть со мной отнюдь не добрую шутку. — Продолжай. — Чем больше буду знать я, тем легче будет принимать решение.

— Ярангир. — Он ни секунды не колебался, произнося это имя. — Если я впущу его в себя, он сможет помочь освободить их от этой бестии. Ему известно как управлять сновидцем.

— Ты настолько уверен в своих силах?! — О какой разумности здесь может идти речь. Воспоминания о встрече с Черным Воином я могу назвать самыми сильными впечатлениями в своей жизни. После общения с отцом и знакомства с Лерой.

— Нет, не настолько. Но, пока он не обретет собственное тело, он не сможет возродиться полноценной личностью.

— А ему это так надо? — Сарказм в моем голосе похож на смертельный яд.

— Надо. — И Асия твердо смотрит на меня, а внутри глаз Рамона, которые он не сводит с лица своей жены, алое пламя — жажды убийств.

И глядя на них, я догадываюсь, что в семейной жизни моего друга-соперника не все так просто, как мне казалось, и спешу разорвать это противостояние. Надеясь, что вопросы — это лучшее средство для этого.

— Но почему не Асия? — Я спрашиваю Ригана, а продолжаю смотреть на Черную Жрицу, которая, впервые на моей памяти, выглядит растерянной.

— Асия — не маг. Она владеет иллюзиями, как я. Чарами. Тенями. Танцем. Но все это — не сила. Да и той злобы, которая нужна, чтобы подчинить себе сновидца, в ней нет. Она — убийца. Спокойный, хладнокровный убийца, который не испытывает к своей жертве ярости. А Ярангир — воин. Берсерк. Который этими чувствами и питается. Так же как и наш противник.

Похоже, предаваясь радостям семейной жизни, я пропустил много чего интересного. Или, не придал этому значения. И очень даже зря.

— Но когда она была Лерой…

— Она использовала ее способности. И ее знания. Даже те, которые твоя жена на тот момент не осознавала, потому что не имела к ним доступа. А Асия, будучи одновременно и внутри и вне ее личности, была способна еще и не на то.

Ну что ж, они ждут решения. И решение это будет нелегким, потому что ни один из предложенных мне вариантов меня не устраивает. Слишком много всякого рода 'если' и слишком мало уверенности в том, что Ярангир согласится нам помочь, что Лера откликнется, преодолев захватившую ее волю.

Да и… Своей жене, женщине, с которой мы связали друг друга клятвой пройти вместе до конца, матери моих детей, носителю сути Равновесия, самой сильной, красивой, чарующей…. Я верю больше, чем подчиняющемуся иной, чем привычная мне, логике, Даймону.

— Риган, — он вскидывает на меня удивленный взгляд, настолько спокойно и уверенно звучит мой голос, — ты ни о чем, случайно не забыл?

Я всегда считал этого дракона сообразительным, способным выйти за рамки того, что кажется единственно правильным. Трудно быть сыном Властителя и не обладать этим талантом. И улыбка на его лице, которая проявляется еще до того, как я заканчиваю говорить, лишь подтверждает это.

— Кровь Тиа? — Еще ничего не ясно, но и Асия, и Рамон облегченно вздыхают, видя, как в наших глазах вспыхивает азарт, изгоняя тоску, что еще мгновение назад властвовала там. — Через нее я смогу проникнуть в иллюзию сновидца и заменить ее на свою.

— И помочь ей вырваться из сна.

…- Ты сказал, что я могу делать все, что захочу? — Я не свожу с него своих глаз. Надеясь в так хорошо знакомых мне чертах лица почувствовать, понять, что же все-таки произошло. И почему мне сейчас так больно.

— Да. — Он сказал это тяжело, словно преодолевая внутреннее сопротивление. Но не потому, что ему было жаль. Не потому что он не знал как пощадить мои чувства. Он просто устал повторять это вновь и вновь. Оттягивая этот момент. Убеждая себя, несчетное множество раз, что так будет лучше. Для нас обоих. Уже зная, что лучше будет лишь для него.