Странник

Привычно влившись в поток сотрудников, прошел сквозь широко раскрытые двери, без каких-либо следов вооруженной охраны. Не было ее и в фойе, свободный и светлый стиль которого подчеркивал ряд фонтанчиков и маленьких водоемов в обрамлении цветников, с хорошо подобранной цветовой гаммой, но не для кого не было секретом, что за этой изысканностью и красотой прячутся сотни контрольных мониторов и датчиков, работавших в системе 'свой – чужой'. Они вели всех и каждого, отделяя чужих от своих, чтобы затем передать непрошенных гостей на попечение служб безопасности.

Кивки головой и взаимные приветствия, занимали все то время, пока я шел по фойе до лифта. Все приветствия, шуточки, пожелания продолжались до входа в лифт, после чего начинали действовать правила трудовой дисциплины. В их основе лежал негласный девиз наших работодателей 'Корпорация – это все, личность – ничто'. Режимы работы для каждого сотрудника были четко спланированы и направлены на то, чтобы получить от работника максимум выгоды. Кого-то это тяготило, но только не меня. Семь часов работы пролетели как одно мгновение. С некоторым удивлением я уставился на экран коммуникатора, сообщившего мне об окончании рабочего дня. И недели. Впереди было два выходных.

Я остановил такси, не доезжая пару сотен метров до заведения Джека. Хотелось пройтись, неспешно, с ленцой, в пику размеренному и целенаправленному режиму работы. Моей целью был ресто?ранчик под названием 'Золотая рыбка', чьим хозяином являлся жених Фей. Он находился в очень удобном для подобного заведения месте, рядом с одним из трех основных торговых центров мегаполиса. Этот район, под названием Розовый Закат делили две корпорации. Наша и 'Стабильность'. Основным направлениями 'Стабильности', насколько я знал, были разработки, связанные с генетикой, биологией и медициной. Не успел я сделать и нескольких шагов, как тут же привлек внимание, проходивших мимо меня, трех бойцов в форменных мундирах 'Стабильности'. Такие отряды, или как их еще называла пресса 'карманные армии', имела каждая корпорация. На случай возможного вооруженного конфликта. А уж ими история колонизации нашего мира просто изобиловала. Еще не достигнув своего шестидесятилетия, история мира – колонии Фальстафа уже имела в своем активе две войны, которые спровоцировали и вели корпорации. Нетрудно догадаться, что в их основе лежали деньги, а если более подробно – раздел сфер влияния. Достигнутые пять лет тому назад соглашения о разделе сфер влияния соблюдаются ими до сегодняшнего дня, но никто не может дать гарантий, что когда в воздухе снова запахнет сверхприбылью, не вспыхнет новая война.

Солдат и сейчас привлекла не столько моя личность, сколько герб корпорации – сопер?ника на моей куртке. В их мимолетных взглядах было нечто похожее на стойку натренированных собак – овчарок, уловивших запах врага. Подобное отношение было одним из проявлений политики скрытой вражды, насаждаемой корпорациями среди своих работников, хотя все, в том числе и я, считали это нормальным, хотя бы потому, что так принято.

Держа в руке красиво оформленную коробочку с подарком, я медленно шел по улице, наслаждаясь снизошедшей на меня умиротворенностью. Это был один из редких моментов, которые, даже будучи ничем особым не отмечены, остаются в памяти надолго. Миг душевного равновесия, заключающий в себе редкие минуты согласия с самим собой и окружающим миром. Именно в таком, почти блаженном состоянии, я остановился перед дверями 'Золотой рыбки'. Двери были своеобразной визитной карточкой заведения, сделанные из настоящего земного дерева, с массивными металлическими ручками, ярко блестевшими под лучами солнца.

Войдя, первым делом посмотрел на столик в нише, расположенный между стойкой бара и зеркальным стеклом витрины. Это было место для избранных гостей, а значит, в первую очередь, для Фей. За столиком никто не сидел. Не успев удивиться, как тут же увидел ее сидящей, на высоком стуле, в самом конце барной стойки. Узкая и короткая юбка продемонстрировала моему взгляду длинные, точеные ножки, переходящие в соблазнительно округлые бедра. Сердце сладко екнуло. Неожиданно для самого себя, я вдруг осознал, что хочу ее. Проявление чувственных желаний самца в тот миг, когда я готовился преподнести ей свадебный подарок, смело одним махом мою умиротворенность, а ее место пришли досада и смущение. Быстро отведя глаза от ее ног, я улыбнулся во весь рот, от души надеясь, что мой жадный взгляд остался без особого внимания со стороны Джека.

– Привет, ребята!

Быстро пробежал глазами по залу, избавляясь от остатков замешательства, а заодно лишний раз убедиться, не стерся ли неповторимый отпечаток домашнего уюта, так выгодно отличавший ресторанчик от подобных ему заведений. Нет. Все как всегда. Тихо и уютно.

Сев, рядом с Фей, я выложил на полированное черное дерево стойки коробочку.

– Два в одном. Сюрприз и свадебный подарок, – при этом я взглянул ей прямо в глаза, ожидая увидеть в них смеющуюся радость и искрящееся любопытство. Но, к своему вящему удивлению, ничего похожего не обнаружил. Наоборот, они были печальны и хмуры, как конец осени. Бросил быстрый взгляд на Джека. Тот тоже не лучился радостью.

– Эй, ребята! Да что с вами такое?! Я-то в чем провинился перед вами?

Джек, буркнув что-то невразумительное себе под нос, повернулся ко мне спиной, а затем потянулся к бутылке, стоявшей на полке, на уровне его головы. Шесть зеркальных полок за его спиной, с множеством самых разнообразных бутылок, занимающих всю стену до самого потолка, он в шутку называл своим неприкосновенным запасом. Единственное, что я знал точно, Джек не только никогда не открыл ни одной из бутылок, но и не давал их в руки посетителям, несмотря на их просьбы. И вот теперь сняв с полки одну из них, он поставил ее передо мной на стойку. Низкая, квадратной формы бутылка, наполненная прозрачной жидкостью. Следом встали, в один ряд, три маленьких граненых стаканчика. У меня екнуло сердце. Чувство тревоги все сильнее охватило меня.

– Послушайте… у вас,… что со свадьбой… – я говорил осторожно, не зная как выразиться, чтобы не обидеть их словами, – не все…хорошо?

В ответ на мой вопрос послышался мягкий всплеск, и прозрачная жидкость потекла в стаканчики. Над стойкой повис резкий, но вместе с тем приятный запах.

– Это не у нас, а у тебя все плохо, – тихо, почти шепотом, сказала Фей.

– На тебя СВБ затребовало информацию. В полном объеме, – предпоследнее слово Джек постарался выделить.

'Служба внутренней безопасности корпорации? В полном объеме?! Господи! Неужели…. Не может быть!'.

Слова были сказаны Джеком, но я даже не повернул к нему головы, продолжая смотреть на Фей, потому что подобной информацией могла владеть только она, являясь сотрудником отдела кадровой расстановки нашей корпорации. И поэтому последовавший вопрос был предназначен именно ей: – Ты ничего не путаешь, девочка?

Где-то глубоко в душе тлела надежда, что меня просто глупо разыграли, хотя лица обоих утверждали обратное.

– Нет, Дэвид. Честное слово, нет.

Я мог не верить словам, но ее глаза говорили то же самое. В следующую секунду страх пробрал меня всего. С головы до пяток. Тело стало ватным и непослушным. В голове всплыли, передаваемые друг другу шепотом, жуткие слухи о подвалах с палачами – изуверами, о подземных тюрьмах, о ликвидаторах – невидимках. До этого времени, я не предавал им никакого значения, считая досужими выдумками, но теперь…

'Если в них правды пусть даже десять процентов… – дальше думать мне не хотелось. Страх, захватив сердце, теперь медленно крался к мозгу. Пытаясь осознать глубину пропасти, в которую меня столкнули, я не видел никого и ничего вокруг. Время, словно, остановилось. Я снова, как когда-то, остался один против целого мира. 'Что-то надо делать. Что-то надо…'.

Рука сама, автоматически, схватила и опрокинула стаканчик в рот. Жидкий огонь, пройдя сквозь горло, ухнул мне в желудок. Дыхание прервалось на вздохе.

– Воды!

Выпив, почти одним глотком, полстакана холодной воды, я смог восстановить дыхание, а главное, начать здраво мыслить. Посмотрел на хмурое лицо Джека, старательно отводящего глаза, затем на жалкое личико Фей, с набухшими влагой глазами, и понял: больше мне здесь делать нечего. Они сделали для меня то, что могут сделать только настоящие друзья. Да и то, наверно, не все. Фей, сказав мне эти несколько слов, тем самым преступила через треть пунктов своего контракта, но дело даже было не в них, а в опасности, которой она подвергла свою жизнь. Когда в корпорации об этом узнают, она станет предателем, с которым никто церемониться не будет. Мне хотелось сказать ей, что она очень хороший человек, но делать этого не стал, а просто посмотрел ей в глаза. Она поняла. С коллекционной бутылкой все тоже было ясно. Она стала своеобразным прощанием со мной. Мы, все трое, прекрасно сознавали, что стоим теперь по разные стороны от незримой черты, разделившей наши жизни. У них будет хорошая, стабильная, может даже, счастливая жизнь, а у меня,… похоже, ничего похожего уже не будет.