Страница 54 из 112
— Так заставьте его.
— Алина, ты ведь знаешь, что я поклялся сделать все, что он пожелает для его дочерей. Не подталкивай меня к клятвопреступлению. Я не виноват, что он решил отправить их туда и запретил им видеться с тобой. Попроси что-нибудь другое, и я постараюсь исполнить.
— И что еще, по-вашему, я могу просить, если Вы отказываете мне во всем? — хмыкнула герцогиня, в ее глазах промелькнуло разочарование.
— Ну не надо, Алина, не обижайся… я действительно не в силах ни отпустить тебя, ни повлиять в этом вопросе на герцога, — король ласково провел рукой по ее щеке, — Мне хотелось сделать тебе что-то приятное, а ты расстроилась и кроме свободы, которую я дать тебе не могу, ни о чем другом и думать не желаешь… Ты прям как птичка божья, только о ней и мечтаешь… хотя какая в монастыре свобода… и дернуло же твоего отца отправить тебя туда в детстве… у тебя же совсем другое предназначение.
— Какое? — вдруг неожиданно зло спросила герцогиня, — Может быть родить наследника моего рода? Неужели Вы позволите мне сделать это?
— Ты сама посчитала, что на то была Воля Божья, что ты не родила, — не менее жестко ответил король и раздраженно добавил, — Все хватит! Эти вопросы мы обсудим как-нибудь позже, без твоего пажа, если ты, конечно, не хочешь, чтоб я приказал свернуть ему шею.
— Да, конечно… что-то несвоевременно я завела весь этот разговор. Простите, милорд.
— Ну что ты, моя дорогая кузина, какие могут быть извинения… Кстати, если все-таки придумаешь, что попросить, скажи, я постараюсь выполнить. А сейчас пойдем, устроим представление, устрашающее всех желающих перечить тебе.
Король с герцогиней вошли в зал, где собрались придворные, громко переругиваясь. Все встали из-за столов, приветствуя короля, но он даже не взглянул ни на кого, настолько был поглощен ссорой.
— Регина даже не моя подданная, она принадлежит королеве… Ты понимаешь, что превысила свои права? — достаточно жестко продолжил он уже ранее начатую фразу.
— Что? — герцогиня замерла, не доходя до стола, и с вызовом посмотрела на короля, — Я превысила мои права? Да как у Вас язык поворачивается, милорд, говорить это именно мне? Она в моих владениях и дерзила мне!!! Ясно Вам? Я не только ее в подвал запру, я и накажу ее так, что она вообще рот при мне больше раскрыть никогда не посмеет! И Вы не сделаете ничего!
— И как я, по-твоему, должен объяснять королеве то, что ты не ей претензии по поводу ее фрейлины высказываешь, а сама решила с ней разобраться?
— Вряд ли Ваша дражайшая супруга захочет, чтоб я именно ее обвинила в том, что посланная ей ее фрейлина оскорбила меня. Или Вы хотите, чтоб я сделала именно это? Так учтите, даже в этом случае с этой девкой я разберусь сама. Я не потерплю, чтоб в моих владениях, хоть кто-то посмел выказать мне свое неуважение. Мне безразлично, что она Ваша фаворитка. Ясно Вам? И либо Вы прямо тут признаете за мной это право, либо Вам придется сейчас же, сию же минуту, со всем двором оставить мои владения! И уже потом мы будем выяснять, что в чьей власти, и у кого какие права! — глаза герцогини гневно сверкали, а в голосе звенела сталь.
Во всем ее облике было столько ярости и вызова, что все присутствующие пораженно замерли, на их памяти с королем никто и никогда так не разговаривал, да и для герцогини такое поведение было абсолютно нехарактерно. Она была иногда резка и в оценках, и в суждениях, но в таком состоянии ее не видел еще никто.
— Я признаю, все, что ты хочешь, только не надо так нервничать, — король примирительно поднял руку, — успокойся, пожалуйста.
— Успокоиться? После того, что Вы наговорили мне? И не подумаю! Я успокоюсь лишь в том случае, если Вы сейчас же, прям здесь, поклянетесь мне, что в моих владениях, лишь мое слово будет законом, и Вы не будете вмешиваться ни при каких обстоятельствах!
— Ты истинная дочь, своего отца, говорят, он тоже обладал буйным нравом, пока не женился на моей тетке… — со смехом проговорил король, качая головой, а потом клятвенно поднял руку, — Я клянусь, Алина, в твоих владениях, лишь твое слово будет законом. Делай с ней, что хочешь, раз у нее такие дурные манеры, только успокойся.
— Уже успокоилась… — герцогиня вдруг мило и лучезарно улыбнулась, — Милорд, я была уверена, что Вы поймете меня.
— Кузина, ты умеешь заставить понять и принять что угодно, я поражаюсь, как герцог может иногда противостоять тебе… я не в силах…
— Милорд… я не так часто что-то требую, как Вы могли бы заметить.
— Ой ли, кузина? — король рассмеялся и, нежно подхватив руку герцогини, поднес к губам, — Ты постоянно бесцеремонно пользуешься тем, что я не в силах отказать тебе. Это счастье, что тебя не интересует политика, иначе я бы в собственном государстве уже не решал бы ничего. А так у меня есть хоть какая-то сфера приложения собственных усилий.
— Вы так любите все преувеличивать, милорд… — герцогиня мелодично рассмеялась, — но мне эти преувеличения приятны.
— Вот и славно, кузина, садись, отведаем, чем собрались нас порадовать твои повара.
Король усадил герцогиню во главе стола и, наконец обернулся к присутствующим, — Господа, я рад вас всех видеть в добром здравии, и так как хозяина дома нет, а хозяйка до такой степени не в духе, что вряд ли снизойдет, чтобы пригласить вас к столу, то эту обязанность я возьму на себя. Садитесь, и приступим к трапезе. Однако учтите, что отныне моя кузина является в их с герцогом владениях последней законодательной инстанцией и если кто-нибудь из вас прогневает ее, то сильно рискует, так как мое заступничество теперь здесь не действует.
Он сел, и присутствующие тоже сели, начав тихо перешептываться между собой, обсуждая происшедшее. И тут поднялась герцогиня.
— Я вижу, что моя некоторая несдержанность, вызвала у вас небольшую обеспокоенность, милые господа, но думаю, что все ваши опасения излишни, — с лучезарной улыбкой проговорила она, — Я уверена, что среди вас никого нет, кто мог бы выказать мне свое неуважение или намерен это сделать в будущем. По крайней мере, я, общаясь с Вами уже достаточно долгое время, еще не сталкивалась с подобным, поэтому не надо принимать слова короля на свой счет. Я знаю, что до возвращения герцога король вам всем запретил покидать мои владения, но надеюсь, что мое требование уважительного отношения ко мне, не окажется сильно обременительным для вас, и не испортит вашего здесь пребывания. Поэтому предлагаю поднять бокалы, и от всей души желаю вам всем, чтобы время до приезда герцога было для вас приятным и пролетело незаметно. Музыку, Рон, и танцовщиц, — обернулась она в конце своей речи к стоявшему в дверях дворецкому.
Рон взмахнул рукой, и под грянувший бравурный марш все гости подняли бокалы.
— Бенедикт, как ты думаешь, что же такое сказала ей эта куколка королевы, что она была в таком бешенстве? Куколка эта вроде тихая всегда была, только глазищами хлопает и молчит, — тихо прошептала Лидия, склоняясь к уху брата.
— А черт ее знает, но я поражен, у герцогини оказывается хватка и зубки почище волчьих. Я всегда это подозревал…
— Слушай, может, она ее к Артуру приревновала?
— С чего это ей ревновать, она же не спит с Артуром.
— Бенедикт, да не смеши меня, неужели ты действительно принимаешь всерьез всю эту показуху? Они втроем ломают перед нами комедию… она наверняка спит с королем, только поставила ему условие не афишировать это, а герцог, нахлебавшись в опале, согласился покрывать их.
— Тогда почему с ним по-прежнему постоянно какие-нибудь фаворитки?
— А ему нравится разнообразие…
— А ей нравится смотреть, как ее любовник разнообразит свою жизнь? Да, нет, сестренка, если б он получил ее, рядом бы с ним не осталось ни одной… по крайней мере, какое-то время, пока она не надоела бы ему, но тогда бы и ее власть над ним кончилась. Так что, нет. Он ее только хочет получить, но не может… эта стерва понимает, что запретный плод вдвойне сладок и не подпускает его к себе, поэтому он и прыгает так перед ней… а она играет с ним и вертит им как хочет. Она очень опасная противница и не хотел бы я в открытую встать ей поперек дороги. Скорее всего, фрейлина поплатилась не за то, что любовница короля, а за то, что именно фрейлина королевы. Герцогиня видимо королеву решила на место поставить. Я так думаю, вчера сюда королева приезжала и была тут у них крупная разборка, а сегодня королева свою фрейлину прислала скорей всего с заверениями в дружбе, причем именно ту, что Артуру нравится, чтоб заступился в случае чего, но заверения приняты не были, и заступничество Артура не помогло…