Страница 23 из 112
— Конечно, конечно… вот ключ, заприте дверь, и никто не посмеет Вас беспокоить.
— Двери хоть тут крепкие?
— Дубовые… наикрепчайшие… и ставни на окнах… Вы будете в полной тишине и безопасности.
— Второй ключ от двери тоже дай! У тебя ведь определенно запасной имеется, — герцогиня нахмурила брови.
— Конечно, сейчас принесу, — хозяин выскочил за дверь, и через несколько минут вернулся с ключом: — вот… больше ключей от этой двери нет… никто Вас не потревожит.
— Очень надеюсь на это — герцогиня высокомерно кивнула, потом, дождавшись, чтобы хозяин вышел, заперла дверь, положила оба ключа на столик у кровати и повернулась к Кэти: — Полить мне можешь, чтоб я умылась?
— Конечно, Ваша Светлость.
Кэти взяла кувшин, помогла герцогине умыться, потом протянула ей полотенце.
Та вытерлась, и сама взяла кувшин, — теперь давай, ты.
— Ваша Светлость…
— Не спорь. Умывайся, давай. Время дорого, нам надо торопиться.
— Торопиться? Но Вы сказали, чтоб нас не беспокоили до утра… — удивленно проговорила Кэти, подставляя лицо и руки под струю воды.
— Это уловка такая… как и с приказом ехать во дворец, я с самого начала не собиралась туда ехать… нам надо выиграть время… нам предстоит долгий путь, и это лишь его начало, поэтому я боюсь не успеть… — герцогиня протянула Кэти полотенце.
— Лишь начало? — вытирая лицо, изумилась та.
— Да. Нам предстоит неблизкий и тяжелый путь, но я верю, что у нас все получится, Господь не оставит нас… А сейчас помолчи…
Герцогиня опустилась на колени перед распятием и воздела руки вверх:
— Господи, услышь меня, к Тебе взываю… Отче наш, не оставь нас презренных, помоги, дай сил дойти до конца пути нашего… не отврати очей своих от заблудших овец твоих, наставь на путь истинный и не отринь того, кто по недомыслию своему оступился и сбился с пути… дай шанс все исправить… Боже милостивый и всеблагий к твоему милосердию взываю, помилуй нас грешных и недостойных… не лишай нас милостей и щедрот твоих, дай возможность искупить грехи и спасти души наши бессмертные. И пусть на все будет воля Твоя Святая.
В это время в окошко проник солнечный свет и осветил коленопреклоненную герцогиню ярким потоком лучей.
— Благодарю, Господи… ты ответил мне, — прошептала герцогиня и склонилась к полу.
Потом она стремительно поднялась, подошла к окну, распахнула его, внимательно осмотрела ставни, затем достала из сумочки небольшой моточек прочной бечевки и позвала: — Катарина, подойди сюда.
Дождавшись, чтоб та подошла к ней, она продолжила: — Смотри, вот тут на ставнях щеколда, если привязать вот сюда эту бечевку, которую пропустить через вот эту щель, то если плотно закрыть ставни с той стороны и дернуть за бечевку, щеколда защелкнется. А бечевку я сейчас привяжу вот такой хитрой петлей, так что, потянув за вот этот короткий конец, можно будет развязать узел и вытянуть всю бечевку. Поняла как? Делать все тебе придется, стоя вон на том узком карнизе… У меня сил не хватит. Сможешь?
— Зачем все это?
— Как зачем? Мы выберемся через окно, потом таким образом, закроем ставни, и никто, пока не сломают дверь, не сможет обнаружить, что нас там нет… а дубовая дверь быстро не ломается… Мы выиграем порядочно времени.
— Хорошо я все так и сделаю… А Вы сумеете вылезти в окно, Ваша Светлость?
— С твоей помощью постараюсь выбраться…
Герцогиня села на подоконник, потом перевернулась, свесила вниз ноги, держа Кэти за руку, нащупала ногами карниз, наступила на него, а потом спрыгнула вниз. И тут Кэти пришла в голову мысль, что неплохо было бы задвинуть шторы и прикрыть и внутреннее окно, пусть все думают, что они исчезли из запертой комнаты.
Она проделала все это, выбравшись на карниз, а затем осторожно плотно одну за другой закрыла ставни и, потянув сначала за один конец бечевки, защелкнула задвижку на них, а потом за другой, вытянула всю бечевку.
Смотав ее, она протянула моток герцогине, — Вот, Ваша Светлость.
Убрав его в сумочку, герцогиня повела Кэти вдоль зарослей кустов в сторону ближайшей горы.
Было раннее утро, почти все жители маленького городка еще спали, поэтому лишь маленькие птицы, радостной песней встречающие занимающийся день, нарушали утреннюю тишину. Они дошли до горы и никого не встретили. У подножия герцогиня нашла едва заметную тропинку, и они начали подниматься по ней в гору. Тропинка вилась вдоль отвесных уступов, забиралась на крутые склоны, и они, спотыкаясь и падая, взбирались по ней все выше и выше в гору.
Солнце стояло совсем в зените, когда герцогиня остановилась на небольшой горной полянке, покрытой мхом и чахлой, пожухлой травой.
— Надо немного отдохнуть… — проговорила она, села, а потом и вовсе откинулась на землю, устремив взгляд в небо.
— Нам долго еще идти? — спросила Кэти, садясь рядом. Она очень надеялась услышать отрицательный ответ, так как очень устала, и ноги совсем не держали ее.
Герцогиня помолчала минут десять, а потом очень тихо произнесла:
— Мы прошли примерно половину… Дальше подъем будет еще круче… так что соберись с силами нам надо успеть до темноты.
— Половину?! — ахнула Кэти, — мы не дойдем…
— Должны! — резко, будто отрезав, произнесла герцогиня и рывком поднялась, — Вставай! Пошли. Мне ничуть не легче, поэтому не смей ныть!
— Да, Ваша Светлость… — Кэти тут же встала и пошла следом за ней.
Всю дальнейшую дорогу она старалась не смотреть на явно мокрый от крови подол платья герцогини и кровавые следы на камнях, остающиеся за ней.
Уже стало смеркаться, когда герцогиня вдруг пошатнувшись, резко осела на землю.
— Что с Вами, Ваша Светлость? — склонилась к ней Кэти.
— Девочка моя, — герцогиня повернулась к ней и ласково коснулась рукой ее щеки, в глазах ее стояли слезы, — У меня больше нет сил… я умираю… но у тебя есть шанс… осталось совсем близко… стены монастыря уже видны. Иди туда, беги, моя хорошая, ты должна успеть до вечерней молитвы, иначе тебе вряд ли откроют… Но в любом случае: стучи, кричи, требуй позвать отца-настоятеля. А ему передай это, — герцогиня отстранилась и неловкими движениями торопливо сняла с себя цепочку с золотым крестиком, — он узнает его… скажи, что я звала его одного… я должна увидеть его перед смертью… — и она вложила в ее руки крестик и легко оттолкнула от себя: — Беги!
Испуганная Кэти вначале замерла, а потом бросилась вверх по тропинке к виднеющимся каменным стенам древней обители.
Добежав до них, Кэти принялась стучать в ворота. Через некоторое время в огромных дубовых воротах, обитых железом, отворилось маленькое окошечко, и чей-то голос спросил:
— Что надо?
— Отца-настоятеля! — на одном дыхании выпалила Кэти.
— Не принимает он… к тому же служба скоро… подожди, служба закончится, и монахини примут тебя и дадут ночлег…
— Мне он нужен! Он! Она умирает! Она не может ждать! Она хочет увидеть его перед смертью! Вот… вот это ему передайте… он должен узнать! Позовите его! — громко прокричала Кэти, и стала одной рукой испуганно совать в маленькое окошечко крестик герцогини, а другой снова стучать в ворота.
— Не кричи так и не стучи! Я хорошо слышу… — раздался голос, — Сейчас отворю…
Ворота медленно приоткрылись, и на пороге показался седой и согбенный монах.
— Кто умирает? — спросил он, беря из протянутых рук Кэти крестик, и вдруг, охнув, схватился рукой за сердце, — Жди… сейчас позову.
Он поспешно скрылся за воротами. Минуты ожидания показались Кэти вечностью. Наконец из ворот быстро вышел высокий монах с красивыми удлиненными чертами лица и пронзительным взглядом ясных, голубых глаз, у него была седая борода и седые волосы, однако, старым он не выглядел. Кэти поняла, что это и есть отец настоятель.
— Где она?
— Там, — Кэти махнула рукой, указывая вниз, — она хотела дойти, но не смогла…
— Веди.
Кэти послушно устремилась вниз по тропинке. Некоторое время отец-настоятель шел за ней, а потом, видимо разглядев лежащую у тропинки герцогиню, взяв за плечо, придержал Кэти и обогнал ее.