Страница 27 из 128
- То есть, предполагая у дракона существование крыльев… - подсказал Лукин, заново выводя шахматные фигуры на позиции.
- Мы фактически предполагаем существование ветки эволюции, которая изначально пошла совершенно другим путем! - сверкая диоптриями, победно заключил Саша. - Это почти то же самое, что и с вампирами: когда я делал доклад в нашем студенческом кружке, я специально делал расчеты, чтобы доказать невозможность существования существа тяжелее двенадцати-тринадцати килограммов, питающегося исключительно кровью. А ведь по всем мифам и сказкам, вампиры еще и в спячку впадают, да еще энергию на превращение в туман и летучих мышей тратят, и тогда вообще получается, что они, по логике вещей, не более пяти килограммов весить должны!
- Другими словами, вы утверждаете, что если вампиры действительно могут проделывать все те штуки, которые приписывает им молва, и при том питаются только кровью жертв… - Лукин крутанул шахматную доску, и теперь он играл золотистой армией Короля, а Саша - лиловыми монстрами Звездочета.
- Значит, они используют в своей жизнедеятельности какой-то другой вид энергии, не связанный с расходом килокалорий, - заключил Глюнов. Так, рокировка, пешка-»гидра», ход рыцарем, ход «астрологом»… блин, опять его съели! - А если мы предполагаем, что существо величиной с небольшого доисторического ящера могло подниматься в воздух, да еще и не падать своей колоссальной массой прямиком вниз - мы просто обязаны предположить, что у этого существа был доступ к какому-то особому источнику энергии, или его метаболизм предполагает высвобождение энергии необычным путем, или что-то еще - но жить и летать существо с тройным комплектом конечностей, в соответствии с константами сегодняшней биологии и физики просто не может. Значит, оно живет в мире с другими биофизическими характеристиками, где и возможно существование такой особой энергии.
- Все гениальное просто, - заключил Лукин. - Браво, Саша. Мне бы и в голову не пришло доказывать существование магии законами обмена веществ и расчетами химических формул. Это и есть тот пункт «в-третьих», согласно которому я отказываюсь принимать вас за сумасшедшего, - вдруг сказал Евгений Аристархович, наклоняясь к Саше и сверля его внимательными, холодными, бесстрастными темными глазами, превращающими его лицо старого добродушного гнома в замерший лик бездушного божества. - Если можно логически обосновать существование того, что на первый взгляд кажется безумным, то безумно утверждать, что этого вовсе не может быть. Я знаю, - Лукин откинулся на спинку кресла, уведя тяжелый взгляд в сторону от Саши - очень вовремя, потому как у Глюнова по спине побежали мурашки; и добавил серьезно, со значением, которого Саша не понял: - Если человек становится очевидцем странных событий, то обычным людям гораздо проще доказать, что событие не имело места быть, и что тот самый очевидец странен до невозможности, чем ломать собственные копья и судьбы, утверждая обратное. Но мы-то с вами знаем, что магия существует.
Эрго, - заключил Лукин, снова откидываясь на спинку кресло. - Вы утверждаете, что видели настоящего дракона - я допускаю, что такое возможно, а значит, делаю вывод, что вы не сумасшедший. И следовательно, нет нужды воспринимать ваши слова как бред сумасшедшего, ведь они являются правдой - неудобной, невозможной, нереальной, но правдой в самом что ни на есть истинном смысле этого слова. Кстати, Саша, - резко переменил тему Лукин. - Ваш ход.
Прокручивая в голове длинное высказывание Лукина, Глюнов переставил фигуры, а потом, опустошенный и придавленный ощущением парадоксальности происходящего, отодвинулся в угол дивана и молча захлопал глазами на Лукина. Ему послышалось? Его карманная «белочка» спешно прогрессирует? Эй, кто-нибудь, позовите психиатра - у того, кто сейчас со мной разговаривает, «крыша» установила прочный контакт с коренным населением Альфы Центавра!…
- Да что же это? Мне снова мат? - не поверил Лукин, с показным недоумением рассматривая положение на шахматной доске. - Опять мое треклятое невезение… Саш, вы что, против меня колдуете, что ли?
Прежде, чем Саша решил, шутит Евгений Аристархович или говорит абсолютно серьезно, явилось спасение. Что удивительно - в лице «штабс-капитана» Волкова, которому роль ангела-хранителя не подходила по причине излишней суровости и хронической небритости.
Волков невразумительно поздоровался и спросил у Лукина, как самочувствие Глюнова. Будто заранее предполагал, что сам лаборант по замене не в состоянии объективно оценить собственное состояние (а ведь верно, -подумал Сашка. Сейчас я больше всего похож на монахиню, случайно оказавшуюся в секс-шопе.)
- Мы как раз беседуем с Александром, - ответил Евгений Аристархович, собирая фигуры. - О содержании его фантазий и сущности психологических защит. Не ожидал вашего визита так скоро, Константин Сергеевич.
- У меня дел по горло, - буркнул Волков. «В отличие от вас, «- не прозвучало, но явно предполагалось. - Мы с вами договаривались, что утром начнем решать нашу общую проблему, - с нажимом намекнул Волков. Глюнов мгновенно забыл о том, что решил считать себя сумасшедшим и навострил уши - ему вдруг до смерти захотелось узнать, какое такое дело связывает Волкова и Лукина, да почему начальник охраны Объекта ведет себя так, будто старый доктор ему чем-то обязан.
Волков заметил внимание молодого человека и грозно рыкнул:
- Ты, Глюнов, раз здоров - не фиг симуляцию разводить. Марш на Объект!
- Я настаиваю, - вмешался Лукин, - что молодому человеку нужен недельный отдых.
Чуть слышно скрипнув зубами, Волков поменял тактику:
- Пусть отдыхает. Только чтобы к завтрашнему утру у меня на столе лежала твоя черно-белая пушистая скотина, понял?
- А причем здесь Кот? Он никому ничего плохого не делает… - машинально принялся оправдываться Саша. - Ну, иногда, конечно, бывает, но не сказать, чтоб уж очень смертельно…
«Штабс-капитан», не стесняясь присутствием в учреждении здравоохранения, выдал трехэтажную сентенцию о том, что Глюнов может делать со своим Черно-Белым, раз уж больше не с кем; после чего перешел к конструктиву:
- Мне, Глюнов, начхать на твоего кота, но терпеть эту тварь на Объекте я не буду. Из-за этой скотины сгорел прибор, на который лаборатория Сабунина угрохала пять лет опытов и бог весть сколько миллионов, так что я хочу получить его шкуру.
- Хорошо, - покладисто кивнул Саша, поднимаясь с дивана. В глубине души он почувствовал облегчение -сорваться с места в поисках, в чьи добрые руки отдать бы Черно-Белого Кота, было всяко приятнее, чем решать загадки относительно наибольшего потенциала безумия - его самого или доктора Лукина. - Больше Кот на Объекте не появится. Обещаю.
- Ты, сынок, не понял, - с обманчивой мягкостью повторил Волков. Он как-то так повернул голову, что свет, падающий от окна, подчеркнул злое, жестокое выражение небритого лица и глубоко посаженных глаз. - Дурить голову ты будешь какой-нибудь куколке на гражданке, или прочим детишкам в детском саду. А мне ты принесешь шкуру этого пушистого мерзавца, понял? И если ты, диплом четырехглазый, посмеешь шутки шутить, кошака своего от меня прятать или что-нибудь другое придумаешь, я тебе устрою такую «райскую» жизнь, что вчерашние глюки тебе щекоткой покажутся. Понял? Выполнять! - рявкнул Волков.