Страница 15 из 128
Сашка, который видел десяток записей с видеокамер, как обычно происходит «знакомство» охранников и туристов, счел слова Бульфатова за особо остроумную шутку и зафыркал от смеха, расплескав компот.
Бульфатов зло зыркнул единственным рабочим глазом на шутника и продолжил:
- Знач, подхожу и спрашиваю - где документы, мля? Чё шляешься, где не попадя? А он свою дурилку - ну, на голове шайба типа тазика, который у Монсеррат Кабальеро был…
- У дон Кихота, - поправил Серов. Он был любителем кроссвордов, а потому никогда не путал оперную певицу из семи букв со странствующим рыцарем из пяти.
- Один хрен. Значит, тазик с головы снял - вижу, рожа разбойная, таким год за четыре на зоне дают; а он типа тут пахан главный, остальные отстой хабальный, так противно-противно, вежливо, как интитьлихент какой, переспрашивает, к кому это я обращаюсь.
- А ты? - спрашивали его товарищи. Бульфатов поморщился, лелея «ранение»:
- Я ему, согласно утвержденному распорядку, оружие предъявил, и объяснил про наш внутренний регламент, - это слово Бульфатов всегда произносил с ударением на последним слоге, - Сказал, что в связи со сложной политической и экономической обстановкой имею полное право применять вплоть до вразумления…
- А он?
- А он мне сразу в глаз зафиндюлил, скотина… - мстительно и зло прошипел Бульфатов. - Еще першероном своим меня давить пытался. но мы, Бульфатовы, живучие, мы им еще покажем…
- Пер… чем, говоришь, он тебя давить пытался? - радостно не понял Хвостов. Среди «волчат» он был вторым по степени озабоченности.
Бульфатов озверел. Сощурил и без того узкие черные глаза и медленно, тщательно подбирая слова, ответил:
- Коняга у туриста был. Откормленный такой, скотина. Морда хитрая, хоть сейчас на колбасу. копыта - что твоя тарелка, я, пока в пыли лежал… - тут Бульфатов спохватился, что теряет общественное реноме, и начал озвучивать более благородную версию: - Я, когда в пыли по их следам полз - преследовать, знач, пытался, рассмотрел. Что, Хвост, заинтересовало? Так ты на дежурство нынче ночью сходи, авось, встретитесь. Порадуетесь…
- Да ты…
- Да я… - чуть не сцепились Бульфатов и Хвостов. Петренко бросилась их разнимать:
- Мальчики, да что вы говорите! Перестаньте! Этого коня, поди, голодные волки уже съели, а вы, как дети малые… У меня до сих пор сердце не на месте, ведь такой стресс с этими людоедами получился, такой стресс… Даже не знаю, как его снять…
- Ой, да ладно. Если ты и стресс с себя снимешь, так что ж останется? - скептически махнула рукой недоеденная тетя Люда. Петренко мигом подобралась, поджала губки и начала выдумывать ответную колкость.
А у Сашки вдруг задрожали руки, и он отставил остатки компота, чтобы не расплескать. Кот уже был тут как тут, и подставил свою крупную черно-белую голову под трясущуюся ладонь хозяина:
- Ты понимаешь, что это значит, Кот? - шепотом спросил Сашка у ЧБК. Тот беззвучно открыл пасть. - Это значит, что я последний лох и идиот! А свои красные корочки я должен отдать Петренко - ей в тон помаде будет…
Всё было просто, как дважды два. Профессор сельского хозяйства у них в универе - ну, тот, препод в серо-коричневом костюме образца 1913 года, у которого лоб сильно напоминал стиральную доску, - очень подробно и содержательно рассказывал, что основной причиной нападения на домашний скот волков и других «стадных диких псовых», будто по родным степям бегали собаки динго, - так вот, тот профессор, помнится, с особым смаком повествовал о том, что причиной волчьих потрав, а тем более нападений на людей, является голод. Голод, суровые зимы, обильные снежные покровы - вот что заставляет волков забыть об осторожности и подстерегать одиноких путников на заснеженных тропинках.
А ведь на дворе, господа, лето. Жара до тридцати в тени, в недалеком будущем обещают засуху, как обычно для этих мест, с июля по конец сентября, это сейчас, после майских ливней, еще вполне нормально. В офисе с кондиционером вообще о погоде забудешь, но факт, что называется, налицо. Уж если Черно-Белый Кот, зверь с явными признаками одомашнивания, умудряется даже на бетонированной территории Объекта находить гнезда полевок, крыс и приносить задушенных ужей под крыльцо тете Люде, то дикие волки, старожилы полынных степей, просто обязаны уметь позаботиться о своем пропитании жарким щедрым летом. Зимой - это да, зимой волчье нашествие никого бы не встревожило, вернее, конечно, встревожило бы, но в совершенно другом смысле…
У Сашки тряслись руки, когда он вышел из столовой, пересек плац, на котором до сих пор возвышалось таинственное физическо-инженерное сооружение непонятного назначения, и пошел прогуляться, пытаясь мысленно решить задачку с серыми неизвестными. Факт первый: волки в окрестностях Объекта водились, о да. Под новый год Волков, Серов и Монфиев купили лицензию на отстрел и, довольные, потом хвастались добычей. И каждую ночь, до недавнего времени, были слышны волчьи далекие распевки. До недавнего времени, автоматически отметил Сашка факт под номером два.
Факт третий. Смерть пяти человек, разумеется, случилась не сама по себе. Несомненно, произошло, как говорится в романах, которые читает Петренко, нападение хищника. Но какого, какого же хищника?
Тигр? Так здесь не амурская тайга. Барс? Нет, конечно же, Объект окружают горы, но их так вырабатывали тридцать лет назад, что все крупное зверье должно было мигрировать в поисках спокойной жизни. Нет, если рассуждать относительно сложившейся экосистемы - волк для здешних мест венец мироздания, крупнее него никто не выживет…
- И в итоге у нас получилась замечательная дурь. - подытожил Глюнов. Одна радость - о своем «открытии» он не успел сказать ни Журчакову, ни Евгению Аристарховичу, а значит, смеяться над ним они не будут.
А Кот, даром, что изображает умного, разговаривать не умеет, понадеялся Сашка.
За размышлениями Саша и не заметил, как прошел половину дороги к клинике доктора Лукина, остановился под березками, чтобы не шокировать Леночку и Галочку сбившимся неспортивным дыханием, и тут увидел этого типа.
«Десятка», «десятка», запрыгал в голове лаборанта-аспиранта недавно заученный по велению Монфиева код, сообщающий о появлении в прямом доступе от Объекта постороннего. К счастью или несчастью, под рукой телефона не оказалось, и потому Саша не придумал ничего лучшего, как подойти, поздороваться.
На сей раз ролевик - а никем другим парень в рубашке с пышными кружевными воротом и манжетами, с цепочками-кулончиками на шее и деревянной узловатой палкой, которая явно обозначала магический жезл, - был старше, чем обычно. По мнению Саши, парень был ровесником Зимановича, значит, ему лет тридцать, не меньше. Среднего роста, суховатого телосложения, лицо… собственно, обычное лицо. А вот речь, что и говорить, своеобразная.
- Асан'к-тэ, энкури фех-та! леугенре, зайнгерие, шпацех уэш! - орал парень и время от времени бил раскрытой ладонью себя в лоб. - Уэш, саг'лиэ бъяу! Э-хта'куум-ли! Амх-уэ, фех-та! Уэш ул!