Страница 71 из 71
С полным хладнокровием Кадудаль приступил к осуществлению своего прекрасно разработанного плана: Бонапарт должен был быть убит в собственном экипаже, когда покидал Мальмезон, направляясь в Париж.
Некто Керелю, один из конспираторов, написал прозрачное письмо своему зятю Блуе и указал в нем адрес. Блуе в свою очередь имел любовницу-республиканку. Она нашла письмо у него в кармане и отнесла его в полицию. На следующее утро Керелю был арестован. Этот несчастный, чтобы сохранить жизнь, выдал весь план. Аресты пошли один за другим, но Жоржу поначалу удавалось скрываться. На каждом углу были вывешены его приметы, за голову назначили крупную сумму, обыскивали все выезжающие из Парижа экипажи. Но пока ничего не могли найти.
Кадудаль все время менял конспиративные квартиры, но круг сужался. Инспектор Бюффе головой поклялся, что нападет на его след. И вот однажды ночью, когда Кадудаль в кабриолете выезжал с улицы Монтань-Сант-Женевьев, его опознали. Кабриолет вмиг окружили и остановили. С одного выстрела Жорж убил инспектора Бюффе, ранил инспектора Каниолля, но их было слишком много. Жоржа схватили, связали и препроводили в полицейскую префектуру, где тут же начался допрос. Он отвечал им с королевским достоинством.
Полицейский, который его допрашивал, Тюрио, некогда голосовавший за смерть короля, в первую очередь обвинил его в том, что он убил Бюффе, отца большого семейства. Кадудаль презрительно ответил:
– Нужно было посылать арестовывать меня холостяков!
– Вы посмотрите, – парировал Тюрио, – что вы сделали с портретом Людовика XVI, всегда нося его с собой!
– А ты, убийца короля! Что ты сделал с оригиналом?
На процессе он держался в высшей степени мужественно и ни разу не отрекся от своего дела. Приговор, конечно, всем был известен заранее: смерть.
25 июня 1804 года, нежным летним вечером, он был препровожден на Гревскую площадь, где его ждала гильотина. Он не дрогнул ни разу. Из одиннадцати человек, приговоренных вместе с ним, один был его брат.
На коленях перед эшафотом он прочел «Аве Мария», потом снял с шеи медальон и протянул его аббату Кераневану, которого знал много лет:
– Для нее… – только и сказал Жорж. Потом бесстрашно шагнул к машине, вложил в нее голову и не стал закрывать глаза…
Когда голова Кадудаля покатилась на землю, толпа зевак не издала ни одного звука, не сделала ни одного жеста.
Сраженная горем, Лукреция Мерсье навсегда покинула мир, она удалилась в монастырь урсулинок в Шато-Гонтье и до конца своих дней носила на шее медальон, где ее волосы были перемешаны с волосами любимого.