Азарт и страсть

Итак, она лгала. Это было бы нетрудно заметить, если бы он сохранял самообладание. Эмма внезапно сбежала, боясь, что их отношения могут помешать ей. Она разбила бы его сердце прежде, чем позволила ему разбить свое. Вот чем он рисковал – своим сердцем. Своей гордостью и своей душой.

Если он не пойдет на риск, она никогда не поверит ему. И мысль вернуться в Лондон без нее…

Харт покачал головой. Он не мог вынести этого. Возвратиться назад в то место, где он держал все свои желания под запретом, где никто не произносит ни одного искреннего слова? Где все склоняли головы, когда он приближался, и злословили, когда он уходил?

Мысль об этом каленым железом жгла его грудь. Он хотел Эмму и всего того, что было с ней связано. Все, что он хотел сделать, – заставить ее поверить ему. Может быть, ему следовало арендовать дом в Скарборо?

От этих мыслей его настроение улучшилось, и он даже начал улыбаться, когда карета вдруг резко вздрогнула и затормозила.

– О черт, – выругался кучер. – Ничего. Ничего…

Карета покатила медленнее.

– Извините, ваша светлость. Лошади немножко упрямятся. Там впереди что-то горит, много дыма…

Запах горелого дерева давно проник внутрь кареты, но Харт не замечал его, пока кучер не объяснил. Странно, что тут может гореть? Кругом не было видно леса.

Но какое-то нехорошее предчувствие шевельнулось в груди, когда кучер сказал более резко:

– Ваша светлость!

Открыв ногой дверь, Харт встал на ступеньку кареты. Они преодолели небольшой подъем, и дорога, спускавшаяся вниз, была видна как на ладони. И на всем ее протяжении клубы дыма вились как серые облака. Морской бриз разносил их кругом, посылая отдельные завитки в сторону от моря. Небольшая группа людей толпилась вокруг какого-то строения, разрушенного пожаром. Пламя все еще лизало обгорелое дерево, но то, что осталось, не могло удовлетворить аппетит огня. Маленький сарай был помилован, но кусты поблизости обгорели.

Когда его взгляд остановился на соседнем садике, Харт вздрогнул от ужаса. Он узнал это место.

– Нет!

Он снова оглянулся кругом: двор, дальше окружавшие его луга, низкая каменная стена позади участка, тропа, которая вела через высокую траву к утесу.

Да, это то место, где стоял дом Эммы.

Кучер оглянулся, и Харт встретил его скорбный взгляд. Он хотел закричать, чтобы тот ехал быстрее, но лошади не слушались, и дорога проходила всего в нескольких шагах от опасного склона.

Харт не выдержал, спрыгнул на землю и побежал к ее дому. Трое мужчин стояли на коленях и что-то рассматривали… Харт подбежал к ним.

– Эмма! – Он видел руку, распростертую на земле, видел онемевшие пальцы. – О, слава Богу! – крикнул Харт и упал на колени. Мужчины расступились, и Харт посмотрел на лицо, черное от сажи. Нет. Это была не она.

– Это Бесс, – сказал он. – Бесс Смайт. А где Эмма? Где леди из этого дома?

Он беспокойно оглядывался кругом, напрягая глаза, надеясь, что они найдут ее. Когда он вновь посмотрел на мужчин, они опустили головы, затем один за другим направились к тому месту, где был дом, а теперь лежали обгоревшие развалины.

– Здесь ее нет. – Его голос звучал уверенно и спокойно. – Вы должны посмотреть во дворе.

– Мы все обыскали. Мы нашли миссис Смайт у задней двери. Но миссис Керн… другие комнаты были далеко от выхода. Вы ее знали, сэр?

Харт не ответил. Вместо этого он взял руку Бесс и нащупал пульс.

– Ей нужен доктор. У вас есть…

– Мы уже послали за доктором Джерси.

– Ларк! – закричал Харт, поднявшись на ноги. Кучер рванулся к нему. – Мы должны обыскать каждый дюйм до обрыва и назад. Леди… миссис Керн должна быть где-то здесь.

Кучер приступил к делу. Они искали тщательно. Просмотрели каждый дюйм травы, обыскали каждую расщелину, каждый куст. Одна мысль сверлила его мозг – он должен найти ее, ни о чем другом он не мог думать. И не заметил, как вновь оказался в шаге от сгоревшего дома. Ветер усилился, обдавая лицо Харта жаром, застилая дымом глаза, но слезы быстро промыли их.

Дом превратился в груду черного обугленного дерева, покрытого серым пеплом. И Эмма была там. Ее прекрасное тело осталось там среди этого кошмара.

– Миссис Смайт перенесли в вашу карету. Как вы просили, ваша светлость.

Менторский тон доктора раздражал Харта. Почему этот человек жив и говорит, а Эмма мертва?

– Я больше ничем не могу помочь этой женщине, и я уверен, что она очнется. Я могу уйти, сэр? У меня есть другие пациенты. Одна женщина вот-вот родит…

– Идите.

Время шло. Солнце клонилось все ниже. И почему-то… именно в тот момент, когда Харт смотрел на временную могилу Эммы, он вспомнил. Вспомнил без всякой связи – это застряло в его мозгу – насмешливые слова Эммы.

«Я видела тебя там».

И это тоже была правда. Она видела его. Он мог представить ее сейчас. Маленькая девочка, немножко младше, чем его сестра. Она в испуге смотрела на него, украдкой прячась в темноте в том месте, где ей не следовало находиться. Глаза были широко открыты от страха, две косички лежали на спине.

О Господи, он все вспомнил сейчас. «Кто-то приходил в мою комнату», – шептала она, словно делилась секретом с другом. И Харт, юный и высокомерный и дьявольски уверенный в себе, что он сделал, чтобы помочь ей? Он сказал ее отцу несколько осторожных слов, предупреждая о неприятных последствиях, если девочке причинят вред, и тогда…

И затем он уехал. И… забыл про нее.

Искры поднимались в воздух и плясали высоко в дыму, извиваясь в медленном танце, прежде чем подняться высоко в небо и исчезнуть там навсегда.

«Я видела тебя там».

Она видела его. Наблюдала за ним своими детскими глазами. Это была правда. И может быть, остальные ее слова тоже были правдой? Может быть, в конце концов она невзлюбила его, испытывая отвращение ко всему тому, что было связано с ним?

Но он мог изменить ее мнение. Со временем он мог бы доказать ей…

Уверенный, что она потеряна навсегда, Харт опустился на колени. Тонкая ткань его брюк намокла от влажной травы. Черная сырая земля теперь сокроет ее от него навеки.

Она была такая сильная. Боролась с ним, боролась с собой. Она прокладывала себе путь через мир с безрассудной отвагой, презирая предрассудки светской морали, и она растопила холодное сердце герцога.

Теперь она ушла, а вместе с ней и возможная радость. А он остался с этим живым, бьющимся, чувствующим сердцем, но кому это теперь нужно?

Еще одна вспышка пламени вырвалась из груды обгорелого дерева и медленно плясала, поднимаясь все выше золотым снопом искр. Харт наблюдал этот полет, совершенный и свободный, и мир сомкнулся вокруг него. От густого дыма сдавило грудь.

Он попытался глубоко вздохнуть и не мог. Попытался снова, но воздух не поддавался, застревая в горле, пока он не запрокинул голову. Его горло открылось, и он больше не сдерживал слез.

Он не умел плакать, всегда боролся с этим проявлением слабости. Поэтому он стоял на коленях, тяжело дыша, смотрел на дымное небо и ждал, когда иссякнут слезы.

– Ваша светлость?

Он уронил голову.

– Ваша светлость. Женщина, миссис Смайт, очнулась.

Бесс. Конечно, ей нужна забота и внимание. Харт поднялся с колен, радуясь, что кучер не стал помогать ему.

Он услышал ее кашель, когда пересекал двор.

– Вы дали ей воды?

– Да, сэр.

Понимая, что нужно сделать, Харт остановился и посмотрел на то место, где был дом Эммы. Он оглядел его, стараясь запечатлеть эту картину в памяти, прежде чем снова двинуться к карете.

– Тогда мы можем ехать. Ей нужна забота и хорошая комната.

– Я присмотрю комнату, ваша светлость.

Харт сел в карету и занял место напротив сиденья, где устроили постель для Бесс.

– Бесс, вы слышите меня?

Он взял ее руки в свои и почувствовал легкое ответное пожатие.

– Бесс, вы знаете, что случилось?

– Пожар, – прохрипела она, и это слово вызвало новый приступ кашля. Слезы стекали из уголков ее прикрытых глаз.