Драгоценный камень

– Она наплюет на тебя сразу же, как только получит то, что ей нужно. – Сделав несколько шагов к выходу, Джилли обернулась. – И когда это произойдет, ты знаешь, где меня найти.

– Не сотрясай понапрасну воздух. – Он повернулся к своей лошади.

Джилли вышла.

И ни один из них не заметил Слоун, которая стояла поодаль в тени и молча наблюдала эту сцену.

– Габи, расскажи мне о Джордане все, что знаешь, – попросила Слоун.

Они шли по длинному дощатому променаду, проложенному вдоль берега еще в двадцатые годы. Почти белый пляжный песок был усеян яркими пятнами больших зонтов, напоминавших шатры, преимущественно красных и голубых. Вдоль самой кромки воды, о чем-то весело переговариваясь и громко смеясь, медленно двигались мужчина и женщина, оба верхом на лошадях.

Возможно, Габи и удивила эта просьба подруги, но виду она не подала.

– Вряд ли я знаю о нем больше других. Джордан из хорошей семьи, обосновавшейся в Новой Англии. Дед по отцовской линии нажил капитал на фондовой бирже, мать тоже из очень богатой семьи. Джордан, по-моему, белая ворона в семье. Во всяком случае, его поочередно выгоняли из всех престижных школ на восточном побережье. Я и Карло познакомились с ним семь лет назад в Палм-Бич. Тогда он только начинал приобретать известность в профессиональном поло, и им интересовались многие спонсоры. Ну, ясное дело, и в женщинах тоже недостатка не было. Дамы роились вокруг Джордана, как мухи вокруг его лошадей, но их было, пожалуй, значительно больше, чем мух.

– А кто такая Джилли Киньон?

С моря налетел порыв сильного соленого ветра и взъерошил длинные волосы Слоун.

– Джорди встретил Джилли в Сиднее много лет назад, когда только начинал принимать участие в международных соревнованиях. – Габи помолчала. – Ее отец, один из самых известных австралийских игроков, имел прозвище Тасманский Дьявол и, вне сомнений, оправдывал его. На поле это был настоящий монстр. Судя по тому, что я слышала, у Джордана с Джилли был настоящий роман, страсть в духе голливудских историй. Дело быстро шло к свадьбе – в этом никто не сомневался, наверное, включая и Джилли, – но все неожиданно расстроилось.

– Почему? – тихо спросила Слоун.

Габи пожала плечами:

– Этого никто не знает. В один прекрасный день Джорди просто порвал с ней отношения. Вот и все. Джилли, конечно, этого ему не простила. Спустя шесть месяцев она вышла замуж за его друга Макса Киньона, одного из лучших британских игроков. Собственно, он и по сей день лучший. Говорят, будто Джилли сделала это, чтобы досадить Джорди.

– Похоже, в ней бездна очарования, – заметила Слоун.

Женщины остановились, когда к их ногам подкатился ярко раскрашенный пляжный мяч. К нему со всех ног спешил малыш.

– При чем тут очарование? – Габи коротко рассмеялась. – Такие определения к Джилли не подходят. Змея – другое дело. А еще лучше – акула или пиранья. Но очарование тут уж вовсе ни при чем.

Слоун облокотилась на перила и задумчиво уставилась в воду.

– Но что же тогда он в ней находил?

– Ну, это очень просто. Секс – вот что находил и находит в Джилли каждый мужчина. Все, кроме бедного Макса. Он так болезненно влюблен в свою жену, что это даже противно. Говорят, любовь слепа, но в случае с Максом это, по-моему, не любовь, а патология.

– Полагаю, Джордан все еще встречается с ней.

Габи кивнула:

– Да, но не в том смысле, какой ты имеешь в виду. И подозреваю, гораздо чаще, чем ему хотелось бы. Впрочем, при встречах они держатся вежливо и холодно – я сама тому свидетельница, – чего не скажешь об отношениях Джордана с Максом. Когда они играют друг против друга, на поле лучше не смотреть. Там сплошное смертоубийство. – Она с улыбкой взглянула на Слоун: – Ты, я вижу, всерьез заинтересовалась им.

Слоун поморщилась:

– От тебя, Габи, ничего не скроешь.

– Что верно, то верно. – Габи решила поделиться своими наблюдениями. – Послушай, вы всю неделю не отходите друг от друга, и смотреть на это нет никаких сил, поскольку дальше разговоров у вас дело не идет!

– Я и не собиралась иметь с ним никаких особых дел, – возразила Слоун с некоторым напряжением.

– Не прикидывайся, дорогая, – усмехнулась Габи. – Ты прекрасно знаешь, о чем я. – Она полезла к себе в сумочку, вытащила ключ и положила его на ладонь Слоун. – Это ключ от нашего коттеджа в Хонфлере. Мы купили его сравнительно недавно, уже полностью обставили, но сейчас им не пользуемся. Карло нужно постоянно быть здесь, в городе. Много деловых встреч и всякое такое.

– И что мне делать с этим ключом? – спросила Слоун.

Габи улыбнулась:

– Полагаю, у тебя хватит извилин решить, как воспользоваться им. Ладно, давай прибавим шагу, а то опоздаем на обед.

– Ты, наверное, не поверишь, но я играю в Довиле каждый год – по крайней мере последние шесть лет, а вот порог этого заведения сейчас переступаю в первый раз. – Джордан открыл перед Слоун резную дверь элегантного «Казино д’Эте».

Она посмотрела на него и слегка улыбнулась:

– Не было настроения играть?

– Дело не в настроении, – грустно признался он, – а в элементарном отсутствии физических сил. Какое там казино! Обычно часам к десяти я уже вырубался.

– Я так тебя понимаю!

Джордан молча усмехнулся. Слоун казалась ему самой загадочной женщиной – раздражающе загадочной, – какую он когда-либо встречал. Зачем она вдруг подает ему какие-то неясные сигналы, на что-то намекает, а уже в следующую минуту держится отстраненно и холодно? Зачем? Что она хочет от него? После Джилли ни разу ни одна женщина по-настоящему не заинтересовала Джордана, и он был твердо уверен, что никогда больше и не заинтересует. Но сейчас, глядя на Слоун в этом вечернем голубом платье с полуоткрытой спиной, Джордан вдруг ощутил неясный трепет. Он хотел ее. Давно, уже очень давно, он не встречал женщину, которая так волновала бы его физически. После Джилли, черт бы ее побрал, никого. Джилли в известном смысле погубила его, сделала так, что теперь он не верил ни одной женщине. А уж тем более не мог полюбить. Джордан не доверял и Слоун, хотя ему очень хотелось овладеть ею. По-своему она такая же хищница, как и Джилли. Еще бы, знаменитость, автор бестселлеров, а интересуется им лишь потому, что собирает материал для новой книги. На этот раз Слоун решила поведать миру о тайнах игры в поло. Но, черт возьми, он все равно ее хочет!

– Может, попытаем счастья в рулетке? – спросила Слоун.

Джордан усмехнулся:

– Почему бы и нет? – Чертов смокинг сводил его с ума. Почему во всех казино такие дурацкие правила? Обязательно смокинг, обязательно эти идиотские сорочки с такими неудобными воротничками, что в них едва ворочается шея. – Давай поохотимся за их деньгами! – предложил Джордан с деланной веселостью, увлекая ее к окошку кассира.

Они купили стопку больших черных жетонов, каждый стоимостью пятьсот франков, затем нашли пустые кресла за одним из столов. Слоун поставила десять жетонов на двадцать четыре черное.

– Боюсь, к концу вечера мы останемся без штанов, – скептически заметил Джордан.

– Без штанов я еще тебя не видела, а вот без сорочки ты производишь совсем неплохое впечатление, – с улыбкой отозвалась Слоун, вспоминая его на утренних тренировках, когда он играл без шлема и без фуфайки.

Джордан моментально воспользовался предоставившейся возможностью.

– Если проиграемся в пух и прах – а я в этом не сомневаюсь, – может, и у меня появится шанс увидеть, как ты прекрасна без блузки.

Она поспешила сменить тему и довольно натянуто спросила:

– А куда же подевался твой оптимизм?

– Я оставил его за дверью на улице, – усмехнулся он, подумав: «Черт бы тебя побрал!»

– Ставки сделаны, – объявил крупье.

Колесо завертелось, шарик начал свой ритуальный танец удачи, и Слоун затаила дыхание. Наконец скорость вращения колеса начала снижаться, шарик еще немного попрыгал, после чего успокоился на номере двадцать четыре черный. Слоун вскрикнула и восторженно захлопала в ладоши.