Страница 1 из 68
Норма Бейшир
Драгоценный камень
Марии, которая сделала это возможным… а также Тони и Коллин, благодаря которым эта возможность оказалась реализованной
По-настоящему ты отдаешь только тогда, когда отдаешь себя.
Чемпионат мира
среди профессионалов
Международной федерации поло
Берлин, август, 1989
Мяч отскочил к центру поля. Все восемь игроков устремили своих лошадей к нему, но по инерции проскочили далеко вперед. Джордан Филлипс, третий номер в команде Северной Америки, осадил своего пони, заставив его сделать резкий разворот, заранее поднял клюшку и, прицелившись для удара, ринулся к мячу одновременно с игроком аргентинской команды.
– Оставь его мне, Джорди! – крикнул Ланс Уитни откуда-то справа.
Джордан увидел, что действительно у его товарища по команде позиция вроде бы лучше, хотя, судя по тому, как тот играл в последнее время, трудно было сказать, сумеет ли Ланс воспользоваться своим преимуществом. Тем не менее Джордан опустил клюшку и переместился по правому краю, чтобы заблокировать попытку ближайшего к нему игрока команды противника, дюжего аргентинца, перехватить мяч у ворот.
Он быстро и плавно развернул своего черного пони, почти не снижая скорости, и тут же услышал позади себя знакомый щелчок удара клюшки по мячу. Мяч со свистом пронесся мимо него и упал в нескольких метрах от ворот. Туда тотчас же устремился аргентинец. Джордан пустил своего пони в галоп, приближаясь к аргентинцу с той стороны, где тот держал клюшку. Такое сближение всегда довольно опасно, но Джордан не раздумывал. Столкновения избежать не удалось. Пони аргентинца даже пошатнулся, но быстро восстановил равновесие.
Джордан начал оттеснять аргентинца от мяча и тут неожиданно увидел Ланса. Он летел во весь опор прямо на аргентинца. Джордан хотел крикнуть, но не успел. В следующее мгновение лошадь Ланса со страшной силой врезалась в лошадь аргентинца. Тот опрокинулся на Джордана, и все три лошади повалились на землю. Действуя скорее инстинктивно, чем сознательно, Джордан успел вынуть ноги из стремян и, вылетев из седла, откатился в сторону.
Удар о землю был таким сильным, что на несколько секунд он, кажется, даже потерял сознание, а открыв глаза, увидел где-то справа, неподалеку, на ярко-зеленой траве судорожно дергающихся несчастных животных, которые тщетно пытались подняться на ноги. С трибун доносились неясные крики болельщиков. Игра, конечно, была остановлена. К Джордану подбежали двое и помогли встать.
– Вы не пострадали? – спросил один.
Покачав головой, он стряхнул с себя траву и землю.
– Кажется, нет.
Затем поискал глазами своего пони и обнаружил его в нескольких метрах справа. Животное держал под уздцы конюх. Пони вроде бы не пострадал, в отличие от одного из участников столкновения, распростертого на траве и окруженного плотным кольцом людей. Только приблизившись вплотную, Джордан увидел, что это аргентинец, который не двигался и, кажется, не дышал.
Джордан повернулся к мужчине справа:
– Он мертв?
Тот покачал головой:
– Пока нет. Ждем «скорую». Должна прибыть с минуты на минуту.
Джордан направился к своему пони, пытаясь припомнить последние критические секунды перед столкновением.
«Это скотина Ланс. Он виноват во всем. Сделал свои личные проблемы общими. Негодяй! Нет, дальше такое терпеть нельзя. – Джордан это ясно сознавал. – Стоит замять этот случай, и все – жизнь игроков будет под постоянной угрозой. Хватит, дружок, набаловался!»
Джордан чувствовал, как в нем вскипает злость. Ланса Уитни нигде не было видно.
Джордан нагнал одного из конюхов.
– Где Уитни?
Видно, лицо у него было сейчас такое, что парень попятился.
– Он сразу же ушел с поля… не знаю… – проговорил он заикаясь.
Джордан вытер пот с лица тыльной стороной ладони и напряженно сказал:
– Ладно. Пойду поищу его.
Зрители, сидевшие на трибунах, вскочили. Почти все – как по команде. Слоун Дрисколл изо всех сил тянула голову, пытаясь рассмотреть, что происходит на поле. Она придерживала свою голубую шляпу с широкими полями, опасаясь, что та слетит. Порывы осеннего ветра были довольно сильными. Видимо, примирившись с тем, что со шляпой ему все равно не сладить, ветер отчаянно трепал ее длинные золотисто-каштановые волосы. Широкие и глубокие серовато-голубые глаза Слоун поразительно гармонировали с ее волосами. Впрочем, возможно, и наоборот. Глаза Слоун отчаянно метались по игровому полю в надежде найти Джордана, и в них сейчас отражался только страх. Из громкоговорителей доносился возбужденный голос комментатора, но Слоун ни слова не понимала, потому что не знала немецкого. Она повернулась к подруге, стройной темноволосой женщине в черном, сидящей слева от нее.
– Что он говорит, Габи?
– Три игрока упали… Один серьезно пострадал, – отозвалась та, не отводя глаз от поля.
– Джордан! – выдохнула Слоун и начала быстро продвигаться вниз.
Габи попыталась остановить ее, но не успела.
– Слоун! – крикнула она ей вслед. – Я теперь вижу… Это аргентинец! Не Джордан! Джордан не пострадал!
Но Слоун уже не слышала ее, потому что голос Габи был заглушен ревом сирены «скорой помощи», въехавшей в этот момент на игровое поле. Сердце Слоун неистово колотилось и, казалось, подступило к самому горлу, когда Слоун протискивалась через толпу.
«Нет, это не может быть Джордан. Просто не может быть, и все! Если с ним что-то случилось, я этого не перенесу. Ведь это так несправедливо, чтобы именно сейчас, после нашей долгой разлуки, после всего… когда я чуть не потеряла его… И вообще без Джордана все остальное бессмысленно…»
– Сукин ты сын… ведь мы оба могли погибнуть!
Джордан стоял у входа в конюшню, ожидая, когда глаза привыкнут к полумраку. Затем сорвал с головы защитный шлем, отшвырнул его в сторону и угрожающе двинулся вперед. Ланс, сидевший на корточках перед раскрытым чемоданом для инвентаря и формы – то ли что-то туда укладывал, то ли, наоборот, доставал оттуда, – увидел Джордана, поднялся и стряхнул несколько соломинок со своих белых штанов.
– Это все получилось случайно… – начал он дрожащим голосом, пытаясь в это время незаметно уронить в чемодан небольшую прозрачную коробочку с белым порошком, которую держал за спиной. Однако незаметно не получилось.
Джордан поднял правую руку, как будто для удара, но, секунду помедлив, запустил пальцы в свои спутанные волосы и горько рассмеялся.
– Случайно, говоришь? Нет, приятель, это совсем не случайно. Это ты устроил! Что, нагрузился кокой так, что уже ничего перед собой не видишь?
– С чего ты взял, что я принимаю наркотики? – Ланс сделал шаг назад.
– Хватит вешать мне лапшу на уши, парень! – прорычал Джордан и принял боевую стойку, широко расставив ноги и машинально постукивая хлыстом по левой ладони. Его тело сейчас было невероятно напряжено. – Прибереги эти сказки для кого-нибудь другого, кто знает тебя похуже. Не так, как я.
– Джорди, ты все неправильно понял. – Ланс Уитни был явно испуган. – Клянусь!
– Ты паршивый ублюдок! – Джордан бросился на него и прижал к стене с такой силой, что затрещали доски. Он бы наверняка услышал этот треск, если бы в тот момент был способен прислушаться. Ланс попытался сопротивляться, но это распалило Джордана еще больше, и он ударил его кулаком в живот. Ланс издал стон, похожий на тяжелый вздох, а затем, видимо, обезумев от страха, вдруг изловчился и саданул Джордана коленом в промежность.
Джордан упал на спину, но быстро поднялся. На этот раз его кулак угодил в челюсть Ланса, и тот рухнул на пол. Джордан поднял его, ухватив за воротник спортивной фуфайки. Ланс вяло сопротивлялся, пытаясь снова завести разговор.
1
Гибран Халил (1883–1931) – американский художник и поэт-мистик (сириец по происхождению), известен своей поэмой «Пророк», написанной в 1923 году. – Здесь и далее примеч. пер.