Страница 104 из 110
Белла и сестры Яблонцаи готовятся к свадьбе Ленке, готовится к своей свадьбе и счастливая Мелинда. Тем временем на Итальянском фронте развертывается грандиозная операция Кадорно, на участке близ Нараёвки солдаты вынуждены отражать в день по четыре-пять русских атак, среди смертников окопной войны на западном фронте косит жертвы уже не только оружие, но и безумие. Мир пылает вокруг вновь создаваемого семейного очага, но Ленке Яблонцаи весела, ежедневно она получает знаки внимания Элека Сабо, и летит из-под ее пальцев мелодия — Ленке сейчас одна, она снова готовится к выступлению, думает над программой собственного концерта и размышляет над тем, не попытаться ли написанные после разрыва с Йожефом новеллы развернуть в целый роман, выразив в нем не только собственную боль, но и какие-то общие мысли о судьбе женщины, которая ни от кого не зависит, свободна, трудится, ее не связывают ни муж, ни семья, ни какие-либо предрассудки, она устраивает свою жизнь так, как хочет, и заботится о том, чтобы всегда и везде был мир: войну ведь делают только «жеребцы». Беле Майтени-младшему наконец сообщают, какие перемены ожидают его в скором будущем, он принимает это к сведению почти равнодушно: члены семьи и до сих пор жили в стольких сочетаниях — кто на улице Кишмештер, кто на Ботанической, а дедушка Юниор в последнее время вообще на улице Этвеша, — что если теперь он будет жить с матушкой и Элеком Сабо на улице Домб, а отец и тетя Гизи на улице Бетлен, так об этом и думать особо не стоит: ведь вокруг него почти ничего не меняется, после развода обе пары демонстративно часто бывают вместе. По вечерам, возвращаясь от невесты, Элек Сабо снова садится за секретные сводки. Настроения на фронтах и вести из России что-то предвещают, а беседы, которые он ведет в семьях военнопленных, со вдовами и сиротами — в основном это крестьяне, которых он хорошо знает и которые сразу признают в нем своего, деревенского: Кёрёштарча всегда оставалась для отца единственным реальным, непризрачным местом его жизни, — беседы эти убеждают его, что и в Венгрии назревает что-то. Квартира в доме № 16 по улице Домб уже в ноябре обзаводится жильцами, Ленке Яблонцаи вселяется туда с Белой-младшим; к мебели, подаренной еще Марией Риккль, добавляются вещи Элека Сабо: он перевозит туда огромный дубовый шкаф, изготовленный по его собственным чертежам, любительскую фотолабораторию, бесчисленные пластинки, граммофон, старинные вышивки и раскрашенные глиняные горшки, собранные им во время вылазок в Эрдей, свою большую библиотеку с редкими книгами, ореховый стол Яноша Сабо с резными украшениями, фарфор, который достался ему в наследство от деда, Варади-Сабо, и который будет украшать праздники его дочери, тускло поблескивая при свечах на накрытом к торжественному случаю столе. В окнах новой квартиры стоят узкие ящики, в них, под запотевшим стеклом, какой-нибудь удивительный цветок — все Сабо прирожденные садовники, в день свадьбы всюду в доме пылают таинственные алые цветы, — цветы, выращенные хозяином.
10 ноября 1916 года Белла пишет мужу: «…Я уже начала беспокоиться за тебя, из-за итальянских самолетов. Представляешь, в этом году запрещено было зажигать свечи на кладбище в день поминовения. Жених Митци стал намекать, что хорошо бы обвенчаться полевым браком, без объявления. Приближается и свадьба Ленке». «Сегодняшняя сенсация, — пишет она 11 ноября, — женитьба Белы Майтени. После обеда они обвенчались дома, в их новой квартире. Я послала им вазу Жолнаи и белые хризантемы с визитной карточкой, пожелав им вечного счастья. После этого по приглашению Ленке пошла к ней, на улицу Домб, 16. Квартира уютная, удобно расположенная, в ней уже царят довольство и веселье. Впечатления хорошие. Только твое отсутствие тяготит».
Едва письмо отправлено, умирает король,[179] первым узнает об этом Элек Сабо, к нему все сведения доходят быстрее, по бургомистерскому каналу. Ленке Яблонцаи накидывает пальто, чтобы пойти к Белле, к Мелинде, обсудить, как они думают, чего можно теперь ожидать; тридцатидвухлетняя невеста и тридцатисемилетний жених, взявшись за руки, бегут по ноябрьской улице, и нет никого, кто бы их остановил, Элеку Сабо наплевать, прилично это или нет, пусть Ленке бежит, если хочет, он побежит с ней. Сентиментальная Белла, услышав новость, принимается было рыдать, но видит, что Элек Сабо совсем не разделяет ее чувств, а лишь сидит, пьет чай, улыбается и — вместо некролога — высказывается в таком роде: «Король? Лучше бы он и не родился!» И тогда Белла смотрит на него и упрекает робко: «Ну, право, Лекши!» Белла первой замечает в этом ласковом, обаятельном человеке бушующие в глубине души, беспощадно подавляемые страсти, способность яростно ненавидеть.
Страна в трауре, страна коронует Карла, который, в соответствии с обрядом, совершает четыре взмаха мечом на четыре стороны света и дает клятву, что будет свято охранять государственные границы, а тем временем Антанта уже заняла Пирей, у Турн-Северина сдается в плен отрезанная румынская дивизия, жених же с невестой улыбаются и готовятся к свадьбе. Они намечают обвенчаться в день св. Микулаша,[180] однако свидетелю жениха, Эндре Марку, неожиданно приходится уехать из города по какому-то служебному делу. «Завтра я снова становлюсь Микулашем, — пишет мужу 5 декабря 1916 года Белла. — Утром отнесу Ленке подарок — серебряное блюдо. Прелесть, что за вещь! Я отдала его госпоже Дёррн, она уложит его плитками шоколада и по краям, с двух сторон, красной карамелью. Сверху, на шоколаде, будут сидеть два чертика между хвойными веточками, а к краям блюда будут спускаться красные ленты. Жаль, что свадьбу перенесли с завтрашнего дня на послезавтрашний, но я уж, раз взялась работать за Микулаша, доведу дело до конца. Что касается питания, всего хватает, без мяса мы обходимся, есть овощи и мучное, молока столько, что по утрам пьем кофе все впятером, и еще остается детям на полдник. Не хватает масла — его почти нет. Сейчас нужно заполнить анкету о том, что у нас хранится в кладовой. Глупая затея: что там может быть, кроме того, что получаем по карточкам, да кроме жира, который идет в ход каждый день». Свадьба Ленке Яблонцаи и Элека Сабо совпадает с известием о турн-северинской победе, о сдаче в плен первой румынской дивизии и о падении Бухареста; свадебный стол на протяжении целого часа не напоминает о войне: весь он ломится от продуктов, которые добыл где-то Элек Сабо; накануне Ленке Яблонцаи еле успевала открывать дверь посыльным с корзинами. «Дорогой мой, родной Мони, вчера я тебе не писала только из-за свадьбы Ленке, — пишет Белла на фронт, — как ты знаешь, я тоже была там. Слава богу, свершилось, они нашли свое счастье. И им не нужно расставаться. Когда мы с тобой дождемся такого? Я пошла к ним в шесть часов вечера. Все были уже в сборе. Ленке в белом летнем платье выглядела на десять лет моложе, чем на самом деле, она совершенно очаровательна, вся сияла красотой, Лекши же счастлив и влюблен. Рассказывают, Шандор Зих, реформатский священник, говорил удивительно. Он лучший проповедник в Дебрецене. Кроме молодых, там были двое свидетелей: Эндре Марк со своими орденами и наш дорогой папочка, затем я, как подружка, две сестры Ленке, ее сын, две сестры Лекши и Лаци Шами с женой. За столом нас было 12 человек. Очень хорошо выглядело наше блюдо и все, что на нем. Маленький Майтени был ужасно доволен. После еды Лаци Шами-старший великолепно играл на рояле, потом и Лекши продемонстрировал свой граммофон. Приятный, радостный был вечер, домой мы ушли в половине десятого».
Как написала Белла Барток мужу, в половине десятого молодожены остались в доме одни. Улица Домб, одна из тихих улочек близ площади Бургундия, в такое позднее время безлюдна, на окнах ставни, Анна — она перешла из дома Майтени к Ленке Яблонцаи. Рожика же остается с Мелиндой — купает Белушку, готовя его ко сну; Элек Сабо в первый же вечер удивляет домочадцев, собственноручно вымыв и протерев дорогой его душе фарфор. Белушку молодожены укладывают вместе; как прежде отец, так теперь Элек произносит с ним молитву, затем Анна стелит постели в спальне. Удобна, просторна эта квартира на улице Домб; на ручке римского кресла спального гарнитура ясеневого дерева, обитого бледно-желтой и цвета морской волны тканью, ждет Ленке ее белый пеньюар. Рядом со спальней — комната Белушки; столовая и салон открываются из отдельной маленькой передней, в передней — зеркало, вешалка, перед вешалкой, как полагается, как было и на улице Кишмештер, небольшая раковина наутилуса в серебряной оправе, для визитных карточек; в столовой стоит гарнитур красного дерева, подарок Марии Риккль, с огромным, с медными оковками на ножках столом, за которым, если выдвинуть скрытую доску, уместятся двадцать четыре человека; в глубине трехстворчатого шкафа, у стенки посудного отделения, отделанного розовым мрамором, возле внутреннего зеркала, на почетном месте стоит серебряное блюдо Беллы. Столики для приемов, все шесть, сдвинутые сейчас в угол, обещают карточные сражения, чаи, приятное общество — Ленке Яблонцаи еще не знает, что оно будет собираться у нее в редчайших случаях; вокруг стола — стулья, в углу — большие английские кресла, меж ними — восьмигранный курительный столик, на нем — фарфоровая статуэтка, принадлежавшая Марии Риккль; вторая, такая же, украшает квартиру Мелинды. И есть еще одна, тоже из благородного фарфора, хотя и не столь старинная, как знаменитый охотник-маркиз из Ансельмова дома: эта статуэтка находится на рояле, в салоне, вблизи рекамье, рисунком своим напоминающего шкуру леопарда, маленького канапе и стула без спинки: затянутая стройная дама открывает фарфоровую коробку, под крышкой которой синеют фиалки.
179
Император Австрии и король Венгрии Франц-Иосиф I, умер в 1916 г.
180
То есть 6 декабря; в день св. Микулаша принято было дарить подарки близким и друзьям.