Страница 61 из 66
«Я поеду с ней на дачу! Я поеду с ней на дачу!» — повторял Саня под стук колёс и вспоминал девушку в красном пальто на атласной оранжевой подкладке. Не нравилась ему эта девушка.
Незаметно добрались до Бологого. Красное круглое солнце висело над перекидным мостом, уводящим с перрона в город, а над поездом клубился пар. Снег под ногами скрипел. В Бологом Саня купил бутылку пива и слоёные пирожки необычайной твёрдости. Саня попенял на пирожки продавщице, но та ответила, что в ларьке холодно и пирожки просто застыли, а в тёплом вагоне они отойдут и станут мягкими и вкусными. Саня побежал в вокзальный буфет. Он купил бутылку шампанского, торт, килограмм шоколадных конфет. У озябшего, заросшего щетиной восточного товарища Саня приобрёл букет увядших роз. Перед тем как передать розы Сане, восточный товарищ зачем-то подышал на них. «Приедешь в Москву, они распустятся! Как пять минут назад с куста будут!» — сказал он, пряча деньги в карман. По радио объявили, что поезд Ленинград — Москва отправляется, и только это помешало Сапе продолжить свои купеческие выходки. Он уже нацеливался на шоколадных зайцев, которые испуганно смотрели на него из-за спины продавщицы. Зайцы, должно быть, не хотели уезжать из Бологого.
Когда Саня, прижимая к груди покупки, догнал свой вагон и вскочил в тамбур, проводница посмотрела на него как на чудо.
— Сдурел, паренёк? — ласково спросила проводница. — Совсем сдурел, что ли?
Саня побежал по вагону.
— Что с тобой? — спросила Света.
— Ничего, — ответил Саня. — Давай пить шампанское?
— В поезде? — Света убрала в сумку и шампанское, и торт, и конфеты, а увядшие розы она поставила в стакан с водой, и розы начали потихоньку оправляться — прав оказался восточный товарищ. Солнце опускалось ниже и ниже. Пошли озёра с чёрными горбиками рыбаков. Зимний день короткий. Много рыбы не наловишь. Снег стал голубым.
— Куда мы едем? — загрустила Света. — Зачем мы едем? До меня только сейчас дошло, что всё это ни к чему…
— Мы едем ко мне на дачу, — ответил Саня, удивляясь, как спокойно и обыденно прозвучал его голос. Словно и не мучила его эта мысль предыдущие полчаса.
Света посмотрела на качающиеся в стакане розы.
— Насчёт дачи ты пока ничего не говорил. Это что-то новое…
— Мы затопим печь, — сказал Саня. — Знаешь, как замечательно трещат дрова в нашей печке?
— Я, наверное, не поеду, — сказала Света.
— Почему?
— Не знаю… я… не знаю…
— Что тебя смущает?
— Меня ничего не смущает. Просто мне всё это не нравится, — оказала Света, доставая расчёску.
— Ты причешешься, и тебе всё понравится, — Саня поцеловал Свету, но губы её были сухими, и сама Света даже как будто хотела отвернуться от Сани.
— Брось, — шепнул Саня. — Поздно… Мы прыгнули с вышки…
— Что ты говоришь? С какой вышки?
— Я ведь дурак, — улыбнулся Саня. — И сумасшедший…
— Скажи, эта девушка в красном пальто… Про которую ты мне говорил… Она была такая высокая, черноволосая, да?
— Да, — ответил Саня.
— Она мне приснилась сейчас… Знаешь, что она мне сказала?
Саня пожал плечами:
— Она сказала мне: «Бедная, бедная Света…»
Саня побледнел.
Света засмеялась.
— Эх ты! — вздохнула она. — Ты даже не помнишь, о чём говорил со мной на вокзале. Ты же сам мне всё это рассказал.
— К чёрту девушку в красном пальто, — сказал Саня. — Всё к чёрту! Едем ко мне на дачу…
Света снова вздохнула.
— Зачем я уехала из Ленинграда, бросила подругу… Господи, зачем? Прямо какое-то безумие…
— Если бы мы не поехали на дачу — вот это было бы безумием.
— Ты, наверное, часто ездишь с разными девушками на эту дачу? — раздражённо спросила Света.
— Первый и последний раз в жизни, — ответил Саня.
— Ты хочешь сказать, что ни в кого до меня не влюблялся и не влюбишься?
Саня действительно хотел сказать именно это, но встречный поезд всё заглушил — застучали колёса, в вагоне стало темно, розы в стакане зашевелились, а когда поезда расстались и за окном снова стало чисто и светло, Саня устроился на плече у Светы и проспал таким образом до самого Калинина.
6
— Зачем ты на мне женился? — спросит Света через несколько месяцев после описываемых событий.
— Видишь ли, — задумчиво ответит ей Саня. — Это трудно объяснить… Я сразу пожертвовал для тебя многим… Точнее, всем… Уехал из Ленинграда, потом, обманув родителей, жил с тобой три дня на даче, потом ещё полгода не встречался ни с одной девушкой, всё свободное время проводил с тобой. Я настолько тебя боготворил, что какая-то бумажка, какой-то сиреневый штамп в паспорте для меня ничего не значили.
— То есть?
— То есть я женился на тебе, чтобы сделать тебе приятное.
— Ты соображаешь, что ты говоришь?
— Ты меня сама спросила…
— Хорошо. Но ты хоть любил меня?
— Безусловно.
Они сидели у Сани дома, на диване, на котором ночью спали. Диван был застлан пушистым пледом — свадебный подарок Ольги и Юрки, — а над диваном висела красивая таблица Менделеева с красными и золотистыми буквами. Саня ездил за этой таблицей в Дом научно-технической книги, а Света не понимала, зачем нужна над диваном эта таблица. Калий, натрий, молибден — одни эти названия вызывали у неё отвращение.
— Я любил тебя… — повторил Саня. Он вспомнил, как несколько месяцев назад позвонил Свете по телефону и спросил: «Света, не могла бы ты стать моей женой? Подумай, пожалуйста, и позвони мне вечером…» И Света думала до вечера, а потом позвонила и сказала:
— Ты думаешь, нам это надо?
— Значит, ты согласна? — спросил Саня.
— Я-то согласна, — ответила Света. — Но где мы будем жить, что мы будем есть, откуда брать деньги?
— Сейчас это неважно, — сказал Саня. — Главное, что ты согласна…
Саня вспомнил про этот разговор и ужаснулся, что предложил Свете стать его женой по телефону, не видя её лица.
И Света вспомнила, как после этого разговора она повесила трубку, как сердце у неё забилось и как она долго не могла заснуть в ту ночь. Она думала о Сане, о его будущей профессии, о его родителях. Это были приятные мысли. Ещё Света вспоминала синюю дачу в Расторгуеве, пылающую печь, звёздную ночь за окном, Саню, стоящего в полутьме на коленях и целующего ей руки. «Как всё с тех пор изменилось…» — подумала Света. Голос Сани, три часа назад предлагавший ей стать женой, показался вдруг Свете холодным и отчуждённым. Она вскочила с постели, побежала к телефону. Часы на кухне осторожно пробили три часа. В доме напротив горела только цепочка лестничных окон. Света быстро положила трубку. «Всё! — сказала она себе. — Теперь он мой муж. Теперь не время вспоминать обиды и придавать значение мелочам…»
— Я любил тебя… — тихо повторил Саня и посмотрел на таблицу Менделеева. Кое-где на ней были пустые клетки. Эти элементы ещё не открыли. В одну клетку Саня вписал элемент «Светий», в другую «Саний». — Я хотел… — он покраснел, — чтобы тебе… ну, было хорошо со мной…
Света обняла Саню за голову и прижала к себе. Заплакала.
— Тогда почему? — шептала Света. — Почему тогда нам с тобой так плохо?
— Плохо? — горько усмехнулся Саня. — Нам плохо? Кому плохо? — Голос его становился тише и злее. — Тебе плохо? — почти по слогам выговаривал Саня. — Да почему же это тебе плохо? Ты же вынудила меня на себе жениться! Ты каждый день мне звонила и молчала, ожидая, пока я позову тебя в загс! Ты заполучила меня! Радуйся! Так почему же тебе плохо?
— Всё? — спрашивала Света сквозь слёзы.
— Всё! — отвечал Саня.
— И ты… Ты… говоришь мне такие гадости и… так спокойно?
— А ты хочешь, чтобы я мучился. Рвал на себе волосы, бился головой об пол, грыз зубами стены?
— Что с тобой случилось? — кричала Света.
Саня пожимал плечами и ложился на диван, закуривал сигарету.
— Пожалуйста, избавь меня от своих рыданий, — устало говорил он. И отворачивался к стене. — Или иди поплачь в ванную…