Страница 65 из 257
В Вертано Джина Хэтвелл изменила своему мужу с кучером, ливрейным лакеем и новой каретой… В Тай-до объявлено о свадьбе светской хищницы Лай Ой-Ай… Имя жениха и дата бракосочетания уточняются… В Аль-Миридо наследный принц Иберры дон Алонсо дегустируют опытный образец «конфеты с нугой, орехами, вафлей и специальным карамелизированным покрытием» гномьей артели «Нога и Копыто».
Скандалом завершилась выставка произведений современных художников в Орбурне. Представитель классической школы живописи, господин Павлини из Луаза заявил протест против излишнего реализма произведений учеников г-на Бобри из Фраскарона. Господин Бобри настаивал, что судить о достоинстве того или иного произведения должен не критик, не рафинированные эльфы, а простой зритель с улицы. Гневная речь главы художественной школы произвела впечатление, и было принято решение развесить холсты учеников прямо на центральной площади Орбурна. Имеются смертельные случаи среди пролетавших мимо выставки воробьев. Маэстро Бобри в ходе творческой дискуссии с господами Павлини и Ренуарди получил подкованным копытом удары в лоб, пах и правую почку…
В Буренавии у оборотней начинается сезонная зимняя линька. Король Мирмидон объявил о графике отпусков для обретения советниками, министрами и прочими придворными оптимального внешнего вида, с учетом раскраски зимних шкур. Под руководством королевы Ефрасеи королевские егеря расставили капканы на пути от покоев его величества Мирмидона до покоев княгини Леушки Чернесской. Капканы по специальному заказу изготовили гномы клана Анкенштрек из высококачественной стали; зубцы ловчего приспособления покрыты слоем серебра.
Викинги Риттландских островов нашли урановую руду, и теперь не знают, что с ней делать… Во Флосвилле дождь и всё спокойно…
Утренний туман постепенно рассеялся, отгоняя в прошлое воспоминания о ночной непогоде; солнышко медленно поднималось, даря замечательный день для сбора урожая. Шарль и Смит-Оконс-Ковальски-Базилио (с крепко связанными длинной гадюкой руками) вышли из облачка телепорта, любезно сотворенного мэтром Вигом, и направили свои стопы в полицейский участок. У самого участка Шарль вынужденно притормозил: путь преграждала госпожа Амели, отчаянно упиравшаяся в дверной косяк и нежелающая проходить внутрь. Одежда почтенной старушки пребывала в крайнем беспорядке, обувь была испачкана, изукрашена налипшими опавшими листьями, прическа вздыблена. Не это главное: за пятки старушку покусывал огромный серо-черный волчара; он скалил клыки, всячески подпихивал со всех четырех лап Амели в спину. Видно, волк попался на редкость воспитанный, а вот госпожа Амели…
— Чудурский лес тебе мамаша! Чтоб тебе под дождь попасть! Да что б ты на муравейник сел! Ничего не докажешь! Тухлое твое дело, начальник! Думаешь, клыки у тебя выросли — что, невиновных людёв заарестовывать могёшь? Шиш тебе!
Тут почтенная горожанка увидела блондинистого младшего капрала, бросила упираться сухонькими ручками и такими же коленками в дверной проем, и закричала:
— Господин Шарль! Господин младший капрал! Спасите от полицейского произвола! Мне тут дело шьют, а я невиноватая! Спасите! Я ведь вам в мамаши гожусь, молодой человек, проявите уважение к пожилой женщине… — повернулась Амели к Шарлю, чтоб посмотреть в его честные глаза не менее честным взглядом. Это оказалось ошибкой; едва старушка прекратила упираться, волк поднялся на задние лапы, опрокинул Амели навзничь…
… так, что в полицейский участок госпожа Амели была доставлена вперед пятой опорной точкой. Волк благодарно клацнул зубами, кивнул Шарлю лобастой остроухой головой, забежал внутрь.
Еще вчера утром или днём, даже вечером, когда пришлось в сгущающихся сумерках пробираться к Башне волшебника, Шарль от столь близкого знакомства с лесными жителями заорал бы на месте. Теперь же Шарль просто и очень обыкновенно толкнул вперед себя связанного Смита и вошёл на своё постоянное место работы.
Госпожа Амели, поднявшись, немного отряхнувшись, продолжала показательные выступления, да так звонко и завораживающе интересно, что на Шарля с его добычей ни Стопик, ни Иво, не обратили внимание:
— Вы не имеете права! Покажите мне статью Уголовного Кодекса, который запрещает почтенным дамам прогуливаться по ночам в лесу! Покажите, покажите! Нет такого закона! А раз нет — то это произвол и корьрупьция!
— При ней что-нибудь было? — спросил господин Иво волка. Волк отрицательно помотал головой. Амели подскочила и завизжала еще громче:
— Вот, видите? — торжествующе подпрыгнула она. — А раз нет, то я пошла отседова…
— Что, она отправилась ночью в лес, и даже свекрову руку не взяла? — удивился Иво.
— Нет у меня никакой такой руки! — с интонациями победительницы заявила Амели.
У Шарля появилась одна идейка, которую он поспешил проверить. Он заглянул в мешок, в который добросовестный сволочной алхимический секретарь сложил найденные при Смите улики, достал нечто ссохшееся и скрюченное, положил на стол начальника.
— Ну вот, — удовлетворенно хмыкнул Иво. Благодарно посмотрел на младшие кадры. — Улика есть. Так что ты, Амели, снова арестована.
— Это не мое! — закричала старушка.
Смит мгновенно отреагировал:
— Её, её. По крайней мере, в её доме я это нашёл.
— Где? Как? — поинтересовался Стопик. — Это ты, что ли, интересовался, как старушка ночную красоту наводит?
Смит сознался, что усмотрел исключительно благочинное снятие передника. Пелаверинец честно поведал о том, как он увидел в огороде этой бабушки (комолая телега тебе бабушка, прокомментировала Амели) работающего зомби, и решил проверить, может, еще какие редкости в доме найдутся… Залез, проверил. Нашлась только кошка да вот рука… Говорят, рука повешенного в полнолуние может привести к спрятанному кладу. Взял с собой, решил проверить. Нет, результат не такой уж положительный, а так… нейтральный.
Иво сурового нахмурился.
— Говоришь, в огороде зомби работает?
— Да. Старый такой… В смысле, наполовину уже истлевший, кости все наружу, некоторые веревочками подвязаны.
— Да врёт он! Врёт! — возмутилась Амели. — И ничуть он не истлевший, а так, немного крыски поели… Анхен, деточка моя, как с этим Черно-Белым гадом любовь поделала, совсем крысами не интересуется… Страдает, песни о томлении любовном поёт… — зашмыгала носом старушка.
Ив громко откашлялся.
— Амели!
— А что — я? что — я? Я почтенная одинокая женщина! И что, я виновата, что он позволил себя лесиной придавить? Что, мне самой огород копать? Я и поднимаю-то его раз в полгода… Остальное время он отдыхает. Могилку я ему кирпичом обложила, чтоб было прохладно и сухо… Полынные веники поставила, чтоб насекомая не заводилась… Ему хорошо… — захныкала Амели, вытирая уголки совершенно сухих глаз платочком.
— Амели! — рыкнул господин Иво, со всего маху хлопнув ладонью по столу.
— Поняла, поняла, — понурилась старушка. — Сегодня же его отдыхать отправлю…
— Амели, сколько ж можно? Может быть, обратимся к господину Вигу, он твоего покойного мужа окончательно упокоит?
Гадюка, обвивавшая Смита, поднялась по спине пелаверинца, положила голову ему на плечо, чем привлекла к себе внимание Стопика:
— О, Шарль, ты чего это учудил? Только не говори, что сам эту «верёвочку» в местном болоте нашёл. Что, тоже к мэтру ходил? Зачем на этот раз?
Шарль подавил позыв к убийству сослуживца, достал из кармана конверт, положил на стол начальника, добавил туда же мешок с уликами. Посчитал, что на этом дело закончено, сел в свое кресло. Волк подошёл, сел рядом. Почти по-собачьи что-то утешающее тявкнул. А может быть, просто чихнул.
Смит, не дожидаясь, когда господин Иво дочитает отчёт о событиях сегодняшней ночи в маговом жилище, начал каяться:
— Я полностью сознаю свою вину. готов отвечать по всей строгости закона. Признаю себя виновным и в еще нескольких преступлениях, совершенных на территориях других государств, Иберры, Брабанса… О, вы просто не поверите, сколько я украл в Брабансе…