Страница 199 из 257
Последний пункт был убийственен — Лотринаэн, к несчастью, знал точно, с кем бывшая подружка Алима, донна Альба, проводит время. Он же сам и посоветовал ей придумать историю о похищении огнедышащим драконом, чтоб родственники и бывший воздыхатель не цеплялись, не искали пропажу, и не мешали им приятно проводить время в свитой из виноградных лоз западной башне Лаэс-Гэора…
И, запутавшийся в собственном вранье, Лотринаэн пожал плечами и предложил Алиму озвучить, какой план добывания драконьей крови у того имеется. Атака семью дружинами с разным вооружением, при поддержке гномьих баллист? Или вдвоем с перочинными ножичками пойдем? Шансы приблизительно равные. Именно тогда Алим, хихикая и подпрыгивая от еле сдерживаемого энтузиазма, достал из кармана ученической мантии черную каменную змейку.
В отличие от Лотринаэна, который впервые телепортировался в возрасте пяти месяцев, случайно, с оглушительным треском и удивленным визгом переместившись из колыбели на мамины ручки, Алим был прирожденным трансформатором. Капелька гномьей крови, затерявшаяся в его жилах, позволяла любой материал петроформировать, то есть превращать в камень. К тому же, маг-аспирант на досуге баловался резьбой по дереву и по камню, плюс неплохо умел договариваться с временно живыми лесными обитателями, так что угадать, кем или чем была вещица до того, как попала в его мягкие, умелые руки, было непросто.
— Змейка? — переспросил Лотринаэн. Нет, кажется, на этот раз, действительно камень. Обработанный с помощью специфических чар, но камень. — И что, на нее мы будем дракона приманивать?
Алим покачал головой и хитро улыбнулся:
— Нет. Мы просто найдем местечко, где дракон водится, и заколдуем его — с помощью вот этой красавицы.
Каменная змейка действительно была хороша, а вечер продолжился в «Кабаньей голове», со старым, выдержанным вином из Сан-Тиерры, и ничего удивительного, что утром Лотринаэн и Алим сидели в засаде в скалах Южного Шумерета и наблюдали, как великолепный, темно-синий, с серебристым отливом по гребню и крыльям, дракон охотится за горными козами.
Алим, проглатывая окончания слов от волнения и нетерпения, тыкал обкусанным, перепачканным чернилами пальцем в перечерканную тетрадку, и объяснял принцип действия новоизобретенного артефакта. Понимаешь, все привыкли, что прошлое уже было, а будущее еще не наступило, так? Отлично. Рассуждаем дальше. Предсказывать, что будет в будущем, маги умеют. Действительно, умеют. А узнать достоверно прошлое, нам вообще раз плюнуть. И что тогда получается? Прошлое — нам уже известно, будущее — нам пока известно, так почему бы не поменять их местами?
Лотринаэн, помнится, чтоб понять приведенный аргумент, выпил половину запасов вина, но так и не врубился в принцип действия Алимовой магистерской разработки.
А тот, бодрый и счастливый, уже успел приступить к практической реализации своего шикарного плана. Подманил заклинанием из школы Крыла и Когтя особенно аппетитную козочку, перенес ее направленной левитацией на ближайший к конспирирующимся магам склон, и трансформировал нависающие над бедняжкой корни растений в острые камни. Когда дракон, наконец, отреагировал на дразнящее жалобное меканье, Алиму только и оставалось, что прокричать последние слова, активизирующие заклинание, заставившее каменную змейку в центре рунной надписи вырасти и свиться кольцами, да обрушить на застывшего дракона каменный навес.
— Получилось! — озорно засвистел, захлопал кончиками ушей Лотринаэн и спустя секунду подлетел к распластавшемуся в воздухе дракону. Мгновение он восхищался открывшимся зрелищем: радужный кокон-стазис, окруживший огромного ящера, переливался и мерцал, как драгоценная жемчужина, и дракон казался похожим на супер-мега-букашку, застывшую в прозрачном янтаре остановившегося времени.
Потом, после предостерегающего окрика Алима, Лотринаэн пролевитировал к правому крылу, слегка поцарапанному камнями, погрузил белый камень с льдистым узором в неглубокую рану, выхватил покрытый темной бурой драконьей кровью камень, и буквально через секунду, переместился на прежнее место, и успел рассмотреть, как развязывается странной загогулиной свернувшаяся змея. За миг до того, как Лотринаэн внезапно протрезвел от осознания глупости своего поступка, дракон высвободился из прозрачного плена, дернул головой назад, заглатывая воздух… И выплюнул шар раскаленного белого пламени в мельтешащего человечка.
Это было очень странное ощущение — разорвавшегося времени, невероятного, невозможного, краденого мига между драконовым вздохом и огненным смерчем; мига, которого хватило на то, чтобы Лот убрался прочь от верной погибели, нырнув в хаотичный, сотворенный из собственного испуга и затрясшихся поджилок, ненаправленный телепорт.
— Получилось, получилось! — радовались оба школяра вечером того же дня, забросив синий, как морская глубина, в тонких белых льдистых узорах, камень на полку и отмечая счастливое завершение события. Вспоминали, как улепетывали от рассердившегося поцарапанного дракона, плюющегося огнем по двум спешно удирающим магам, и казались себе величайшими героями современности…
А через тринадцать дней были назначены официальные испытания сделанных аспирантами Лотринаэном и Алимом артефактов. Специальная комиссия должна была оценить, какого прогресса достигли господа маги в своем обучении, как сумели договориться с Силами Природы, и вообще, научились ли правильно выговаривать заклинания и в такт Музыке Сфер помахивать волшебными посохами.
Судорожные попытки еще больше улучшить получившиеся магические предметы. Опыты и пробы — ночью, тайком, в огромном зале, где традиционно проводились испытания магов. Высокие стены, окаймленные колоннами-стволами, укрепленные от самопроизвольных выбросов и сильных магических взрывов всеми мыслимыми и немыслимыми артефактами, удивленно вздрагивали, когда «Змея Времени» Алима обращала на мгновение талую воду — обратно в лед, цыпленка — в курицу-несушку. Больше всего артефакт издевался над собакой, которая постоянно видела хвост самой себя, убегающей из комнаты, бросалась следом — но так и не успевала догнать виляющую мерзавку.
Они бросили монетку, определяя очередность выступления перед конклавом мудрецов в лиловых мантиях, и Алиму выпала очередь проходить испытания первым. Он торжественно вышел на середину Зала Испытаний Лаэс-Гэора, водрузил в центр земляного пола черную каменную змейку, начертил нужные фигуры и знаки. А когда он, такой самоуверенный и счастливый, прочитал последнее слово заклинания, и змея начала полыхать маной, расти, скручиваться кольцами, поднимать голову и прочими способами демонстрировать свою жизнеспособность, намереваясь поиграть со случившимся и ожидаемым, — вдруг выстрелил один из закрепленных под лиственным куполом кристаллов. Лиловый яркий луч ударил в работающий артефакт, Алим возмущенно завопил, теряя сосредоточенность, Лотринаэн вскочил на ноги в растерянности, не зная, что делать… И прежде, чем успели вмешаться всезнающие мэтры, последовала цепная реакция. Охранные артефакты попытались заключить «Змею Времени» в стазисное поле, Алим постарался заблокировать вмешательство посторонних магических потоков, используя собственный посох как преграду на пути чужого действия; полыхнул огонь вырвавшейся маны, мгновенно осевшей каменной крошкой от соприкосновения с магом-трансформатором; голос Алима, читающего очередную формулу, завершающую цикл действия артефакта «Змея Времени», сорвался…
Потом была истерика. Наверное, у людей она другая — со слезами, бурными возгласами, «как я был не прав?!», «зачем Вселенная ко мне так жестока?» и т. п. У Лотринаэна это был жестокий приступ отчаяния, полная неспособность вдохнуть — воздух пал каменной пылью, в которую обратился Алим после последнего выброса маны, и абсолютно сухие глаза. Тоже запорошенные пылью… Присутствие отца Лот почувствовал, когда воздух внезапно помягчел, потянуло морской свежестью, и что-то соленое попало на глаза.