Страница 46 из 66
Эльдар рассмотрел теперь, что окна в доме Имамова заложены кирпичами. В этой кирпичной кладке были прорези для бойниц. Возможно, бандиты стреляли и с деревьев сада, но двор казался таким же мертвым, как и кладбище за ним.
С крыши над Эльдаром и Астемиром скатился стрелок. Это была первая жертва в отряде.
Испуганные, полуодетые жители — женщины, мужчины, старики с петыми ребятишками на руках — бежали по улице, прятались по задворкам, укрывались в камышах.
Новые пулеметные очереди снесли сначала круглый глинобитный дымоход, а потом расщелкали всю крышу. Несколько пуль просвистело над головами Эльдара и Астемира, возможно, пули своих же стрелков.
— Не подумали, глупость сделали, — сокрушался Астемир. — Напрасно отправили старика! Лучше бы напасть сразу…
— Эй-и-и!.. Поздно думать, — отвечал Эльдар, — теперь надо его брать хоть живым, хоть мертвым.
И Эльдар сжал зубы. Лицо его побледнело, как бы окаменело, горячий взгляд из-под шапки был неподвижен.
Вдруг послышался истошный крик одного из стрелков, балкарца Хабижа, с чердака:
— Уходит… Вон бежит… Это абрек-паша!
— Где ты видишь его? — метнулся Эльдар.
— Вижу его, — кричал Хабиж, славившийся необыкновенно зоркими глазами. — Вон бежит по кладбищу между могилами.
Хабиж не ошибался. Теперь и Эльдар с Астемиром увидали фигуру, мелькающую между могилами, — несомненно, это был Жираслан.
Не нашлось бы теперь такой силы, которая была бы способна удержать Эльдара на месте. Да что говорить, тут и Астемира не могло удержать благоразумие! Он мгновенно вскочил в седло.
Но перед тем как начать погоню, Эльдар еще раз привстал на стременах и внимательно оглядел местность. — Кучук накрыл его! — воскликнул Хабиж,
— Где Кучук? Где видишь его?
— Вон! Абрек-паша отстреливается. Нужно было обладать зоркостью Хабижа, чтобы увидеть, как юркая фигурка абрек-паши вдруг припала к земле. Блеснули выстрелы. Стреляли и со стороны сада, и уже невозможно было понять: стреляют ли там люди Кучука, преследующие абрек-пашу, или бандиты, прикрывающие бегство атамана…
«Но почему же, — подумалось Эльдару, — почему Жираслан без коня? Неужели Кучуку все-таки удалось его увести? Ай да Кучук!»
Кучуку не удалось совершить небывалый подвиг — увести коня у Жираслана, но из своей засады Кучук первым увидел абрек-пашу, пробирающегося к копне сена, в которой, как в шалаше, была спрятана лошадь. Помня строгий наказ Эльдара — без последней крайности не стрелять в абрек-пашу, но опасаясь, что тот уедет, Кучук в тот самый момент, когда Жираслан выводил лошадь, подстрелил ее. Мгновение — и Жираслана как не бывало…
С быстротой и увертливостью змеи Жираслан скользил между кустами и могилами. Возможно, что он и ушел бы, прежде чем его со своего поста заметил Хабиж, однако он не избежал рокового просчета: обратил все свое внимание туда, откуда прозвучал выстрел, поразивший коня, и не подумал, что его могут увидеть издалека с другой стороны.
Эльдар, Астемир, Казгирей и еще три-четыре всадника уже выезжали из-за прикрытия на улицу. Было бы безумием скакать напролом к осажденному дому. Следовало быстро пересечь улицу, выйти на кручу за домами, по верхней террасе оврага добраться до холма и зайти с тыльной стороны, откуда приблизились к кладбищу Кучук и конники. Все это в случае удачи могло занять минут шесть-семь.
Всадники хорошо понимали друг друга. Астемир взмахнул шашкой — длинная очередь пулеметного огня прикрыла маневр, всадники, проскакав по задворкам, начали взбираться по крутому склону оврага.
Большой грех — нарушать покой кладбища. Об этом помнили стрелки Кучука и проклинали абрек-пашу, вынуждавшего их к такому святотатству, но сам Кучук успокаивал их, заверяя, что грех падет только на абрек-пашу.
Жираслан видел, что он в западне, но не терял надежды ускользнуть. Вся его воровская изощренность была направлена на то, чтобы отыскать лазейку. Внезапно перехватить одного из коней осаждающих? Выбраться с кладбища ползком и спрятаться в какой-нибудь щели оврага?.. Последнее представлялось Жираслану наиболее верным и доступным. Казалось, чутье не обманывает его — он уже видел каменную, почерневшую от времени ограду, проломы в ней, поросшие кустами. Он выбрал один из проломов и прикидывал, как подползти к нему.
В правой руке у него был зажат кольт, второй револьвер оставался в кобуре. Жираслан слышал стрельбу, бешеный огонь пулеметов и выстрелы со стороны сада.
До пролома оставалось не более тридцати шагов. Жираслан полз, стараясь не потревожить даже траву, и вдруг услышал вблизи осторожный шум, приглушенные голоса. Он поднял голову: несколько человек с револьверами и винтовками в руках, крадучись, цепью шли на него, но его еще не видели… Еще несколько человек лезли через пролом. Жираслан узнал Эльдара. И тут же кто-то воскликнул:
— Вот он!
Не отдавая отчета в своих действиях, Жираслан вскочил на ноги, выхватил из кобуры второй кольт и, стреляя из обоих револьверов, бросился назад.
Предостерегающий возглас Астемира, первым заметившего опасность, сделал свое дело: почти все машинально присели. Однако без жертв не обошлось — один из джигитов больше не встал. Эльдар почувствовал хлесткий удар по ноге, упал, но тут же поднялся. Скосило и еще одного…
Через минуту старый склеп, куда успел юркнуть абрек-паша, оказался под дулами десятка винтовок. Бандиту оставалось только одно: как можно дороже продать свою жизнь.
Тем временем сопротивление абреков в доме Имамова было сломлено. Послышались взрывы ручных гранат под стенами осажденного дома, и бой прекратился.
Наступила тишина. Жираслан понял, что остался один, что он последний. И, как бы подтверждая это, кто-то из его преследователей прокричал из-за кустов:
— Жираслан! Сдавайся! Ты остался один.
Как ни странно, ему показалось небезразличным, что его назвали прежним именем Жираслан, а не абрек-пашой. «Это голос Эльдара, он кричит… Вот с кем скрестились мои пути», — подумал Жираслан.
Эльдар решился, несмотря на ранение, идти прямо в склеп и там брать Жираслана, побеждая не оружием, а силою слова, бесстрашием, отвагой. Только таким образом мог теперь Эльдар проявить свое превосходство над врагом и отомстить за все. Риск, конечно, был смертельный, и Астемир удерживал Эльдара от этого шага.
Рана Эльдара не была тяжелой — пуля прострелила ляжку, рану перевязали платком.
Эльдар встал.
— Пойду, — заявил он с такой реши мостью, что Астемир понял бесполезность дальнейших уговоров.
Кто-то подал Эльдару казацкую шашку, и Эльдар шагнул, опираясь на нее, бледный, с лихорадочным огоньком в глазах.
— Возьмите это… и это. — Эльдар передал Казгирею карабин и револьвер.
— Тогда и я с тобой. — Астемир шагнул следом.
Эльдар крикнул, обращаясь к склепу:
— Жираслан, мы идем к тебе… Это я, Эльдар… Без оружия… Узнаешь меня? А со мною Астемир.
Ответа не было.
Смельчаки остановились. Сильная боль заставила Эльдара пригнуться. Сжав зубы, он застонал.
Астемир поддержал его.
Вход в склеп был с другой стороны, но меж старых камней виднелись щели, через которые Жираслан мог стрелять.
— Жираслан, — заговорил теперь Астемир, — вся Кабарда знает твой ум. Слушай меня. Ты можешь стрелять в нас… без смысла, без доблести. Нужно ли тебе это? Мы идем от имени Инала и Казгирея. Первые люди Кабарды призывают тебя: сдайся на милость, иди под защиту закона. Ты слышишь нас, Жираслан? Ответа не было.
— Ты ранил Эльдара, он не в силах ступать. А не то он не побоялся бы войти в склеп… Жираслан, отвечай!
Эльдар же и в самом деле ослабел настолько, что с трудом держался на ногах. Но он овладел собою и заговорил снова:
— Почему молчишь, Жираслан? Выходи! Выходи под защиту закона! Выходи или стреляй.
Голова Жираслана без шапки показалась над склепом, и Жираслан встал во весь рост. Протянулась его рука. В ту же секунду рядом с Эльдаром прозвучал выстрел. Это непроизвольно, забыв запрещение, выстрелил Казгирей. Жираслан покачнулся, рухнул.