Страница 42 из 58
— Помада? — спросила Натали.
— Поцелуй меня.
Она не стала медлить. Я потерла губами, распределяя блеск.
— Готова?
— Идем.
— То, что случилось, ужасно, — сказала Натали, когда мы подошли к двери. — Но Джейк здесь. Пути господни неисповедимы.
Я не могла сказать подруге, что Бог тут ни при чем, что все дело в цепи событий, которую я запустила своими собственными руками менее чем двадцать четыре часа назад. Давление на полотенца, одеяла, обернутые вокруг сломанного тела, сорочка цвета розовых лепестков, засунутая между ящиком и стеной, остатки серебристой косы, цепляющиеся за мой унитаз. Все они, как и телефонный звонок Эйвери, встревоживший Джейка, — дело тех самых рук, которые сейчас держат мою сумочку, распахивают дверь, трясут мясистую ладонь детектива Брумаса.
За преподавательским столом в классе напротив я увидела Джейка. Он попытался встать, но его остановила рука на плече.
— Ваш муж отвечает нам на несколько простых вопросов, — сообщил детектив Брумас. — Я хотел бы от вас того же.
Я сосредоточилась на его плечах. Чешуйки перхоти рассыпались по темно-синей шерсти. Темно-карие глаза, окруженные длинными ресницами, напомнили мне психотерапевта, к которому я ходила пять лет после смерти отца.
«Пробы, пробы, пробы, — сказала я ему. — Вы что, больше ничего не умеете?»
Студентка в ревущих наушниках, опаздывая на занятие, прошла мимо, повернула голову, словно автоматическая камера, и проследовала дальше.
— Мы готовы идти, — объявила Натали.
— Идти?
— Да, детектив. Я хотела бы составить ей компанию в участке.
Инспектор улыбнулся.
— Все намного проще, — сказал он. — Мы всего лишь найдем пустой класс и воспользуемся им.
Я наблюдала за Джейком. Его ноги свисали с края стола. Несмотря на весь свой рост и зрелость, в тот миг он показался ребенком. Приехав помочь, забравшись в окно, он оказался непоправимо впутан в то, что случилось со мной. Я вспомнила наш рассказ. Он пытался починить мамино окно, оказать мне услугу ради былых времен.
— Идемте?
— Сюда? — спросила я, указывая на дверь, из которой мы с Натали только что вышли.
— Годится, если вы не против.
Натали попросили подождать снаружи. Детектив Брумас вызвал одного из полицейских в форме, и мы втроем вошли в класс.
— Утро выдалось весьма беспокойным для ваших соседей, — заметил Брумас.
Изучив комнату и увидев, что сидеть особо негде, он указал на помост.
— Полагаю, там есть стул. Он вам подойдет?
— Конечно. За перегородкой есть еще один.
— Сходишь за ним, Чарли? Мы можем перетащить их сюда.
— Вообще-то, — сказала я, — профессор Хаку предпочел бы, чтобы вы не трогали этот стул. Он установил его так, чтобы можно было продолжить позирование в понедельник.
Детектив улыбнулся. Он снял свой темно-синий пиджак и повесил его на спинку одного из мольбертов в первом ряду.
— Мы поговорили с вашим мужем. Художник. Поэтому вы избрали такую работу?
— Да.
Полицейский по имени Чарли принес стул, на котором я только что сидела, и поставил его перед Брумасом.
— Поставь его рядом с другим, — приказал он. — Можно?
Шагнув на помост и сев на стул, который должен был заменять ванну в «Женщине, моющейся в ванне», детектив Брумас повернулся достать блокнот из кармана своего пиджака.
Я вспомнила, как нашла маленький блокнот, который, должно быть, выпал из кармана куртки Джейка. Он вел своего рода дневник времени, проведенного на улице, на морозе.
«Сорок минут вместе со снегом сыпались льдинки. Укрылся под деревом.
Можно ли разломать лед и спаять его теплом своих рук?
Листья тонкие, как пергамент. Как украсить то, что уже совершенно?»
— Вы готовы? — спросил детектив Брумас.
Он сел напротив меня. Полицейский в форме занял пост у двери. Глянув на него, я заметила несомненную скуку, как если бы сегодняшний день ничем не отличался от прочих.
— Подруга сказала, что мою мать убили.
— Да, кто-то приложил к этому руку.
— Кто?
— Мы пока точно не знаем. Ее нашла в подвале соседка.
— Миссис Касл, — произнесла я. — У нее есть ключ.
Вот я и ответила на свой собственный невысказанный вопрос.
— Вообще-то, нет. Она увидела, что заднее окно открыто и взломано, и попросила юную леди помочь.
Детектив Брумас сверился с блокнотом. Это была маленькая книжица в кожаной обложке, с красной ленточкой, чтобы закладывать на нужном месте.
— Маделин Флетчер. Ее отец живет в соседнем доме.
Мгновение я представляла, как татуированное чудо проскальзывает в дом матери и как та расстроилась бы.
— Да, — ответила я, — это окно мой муж пытался вчера починить.
— Оно было широко открыто, — сообщил детектив.
— А не должно бы.
— Миссис Касл также сказала, что вы были в доме прошлым вечером. Что она видела вашу машину у дома, когда было уже семь вечера.
— Верно.
— Что вы там делали?
— Там жила моя мать, детектив.
— Просто расскажите, что вы делали и какой оставили ее, если можете. Она спала? Бодрствовала? Что на ней было надето? Вам кто-нибудь звонил? Вы слышали странные звуки? Ваша мать боялась кого-либо или чего-либо?
— Моя мать довольно давно угасала, — услышала я собственный голос. Я воспользовалась эвфемизмом, который терпеть не могла в применении к пожилым. — У нее был жестокий приступ рака толстой кишки несколько лет назад, и она так толком и не поправилась. Ее врач говорит, что, если люди живут достаточно долго, рак кишок рано или поздно прикончит их. Такие вот у него шуточки.
Детектив Брумас прочистил горло.
— Да, что ж, похоже, ей пришлось тяжело. Мы поговорили с миссис Касл, и я знаю, что она очень много ей помогала. Кто-то еще бывал в доме часто?
Я посмотрела на свои руки. Я перестала носить какие-либо украшения. Мне не нравилась их тяжесть на теле, и, когда бы я ни оказывалась в ресторане, к концу ужина все, от колец и серег до часов, оказывалось свалено в кучу слева от салфетки. Я не могла говорить, когда они были на мне.
— В последнее время нет, — ответила я.
— Миссис Касл упомянула о недавнем инциденте, — настаивал он.
Я вернула ему взгляд.
— Я нашла презерватив в своей старой комнате.
— И?
— Мы все решили, что он принадлежит парню, который был у матери на побегушках и время от времени выполнял работу по дому, с которой она сама не могла справиться.
Он сверился с блокнотом.
— Мэнни Завросу?
— Верно.
— Пятнадцать — двадцать пять, Уотсон-роуд?
— Это дом его матери, — пояснила я. — Мэнни исчез после того, как миссис Касл обвинила его в организации сходок.
— Исчез?
— Вы думаете, это был он?
— Мы тянем за все ниточки.
— Я не хочу, чтобы у Мэнни были неприятности, но…
— Да?
— Есть еще кое-что, чего я никому не говорила.
— Мне можно, — заверил он.
Самое время заронить подозрение. Мое лицо пылало.
— Примерно в то же время исчезло содержимое маминой шкатулки с драгоценностями.
— Вы не сообщили об этом в полицию?
— Я заметила только через несколько недель, и к тому времени Мэнни уже сбежал, а я сменила замки. В любом случае я не хотела расстраивать мать. Она не надевала большинство украшений много лет.
— Понимаю. Кстати, ваша мать — не единственная, кто умер в округе в последние двадцать четыре часа.
Я знала, что он хочет мне рассказать, и постаралась побыстрее скрыть выражение лица, способное меня выдать.
— Надеюсь, мистер Форрест в порядке?
— Почему вы спросили о нем?
— Потому что я к нему очень привязана. Я знаю его с тех пор, как была ребенком.
— А миссис Левертон?
Я быстро вдохнула и прикрыла рот ладонью. Это движение — слишком расчетливое — немедленно заставило меня смутиться.
— Утром ее нашла в спальне уборщица.
Хотя я видела живую миссис Левертон, уезжающую на «скорой помощи», меня странно порадовало, что по крайней мере мать умерла не в одиночестве.