Призрак

— Не волнуйся, все твои мысли я прочитать не могу. Только те, что предназначены для меня.

— Как заклинание связи?

— Да. — Он снова напряженно огляделся. — Не знаю, почему Кацуо этого не чувствовал.

— Ты был здесь?

— Пару раз. Любовался видами.

Я не поверила.

— Разделимся?

Он так глянул на меня, что мне стало ясно: поиски затянутся.

Чем глубже мы входили в замок, тем сильнее меня охватывало странное волнение, нечто среднее между беспокойством и смутным предчувствием. Не то, чтобы совсем неприятное ощущение… во всяком случае, не настолько неприятное, чтобы отпугнуть уверенного в себе призрака. Однако мне было не по себе. Трсайель старался поддерживать в нас бодрость духа, телепатически рассказывая обо всех залах и связанных с ними исторических событиях.

Из столовой мы перешли в большой зал, галерею с декоративным лепным потолком и множеством семейных портретов, включая странный портрет одного из предков в странных доспехах телесного цвета.

К большому залу примыкала часовня. В ней тоже было полно изображений давно умерших людей. Кажется, это были апостолы, но я не слишком разбираюсь в христианстве. Над столом со свечами, в центре стены, располагалось изображение Христа Распятого. Это даже я знала. Но больше всего мне понравилась потолочная роспись: пятнадцать сцен из Библии и даже один ангелочек с крылышками.

— Не похоже на тебя, — хмыкнула я.

— Ты не видела моих детских фото, — улыбнулся Трсайель. — Итак, если ты еще не поняла, мы находимся в часовне. Если хорошенько прислушаться, то можно услышать, как скребется вампир, навеки заключенный в этих стенах.

— Не много ли заключенных?

— Место популярное. Хочешь историю про вампира?

— Сама расскажу. Вампир проник в замок, притворившись слугой, а потом пил кровь какого-то придурка, его застукали за этим делом и навеки замуровали здесь?

— Нет, ее замуровали вон там, хотя в остальном ты права. Обычная история про вампиров. Пошли в бильярдную.

Мы прошли дальше, в еще одну огромную комнату, увешанную картинами и уставленную застекленными книжными шкафами.

— Больше похоже на библиотеку. Трсайель указал на стол в центре.

— Вот он, бильярдный стол, вокруг которого разворачивается действие следующей легенды. Второй граф Гламис, известный как граф Бородач, был заядлым картежником. Как-то раз в субботу вечером он с приятелем, графом Кроуфордским, засиделись за картами допоздна. Слуга напомнил ему, что близится полночь, а играть в карты в воскресенье — грех. Бородач выгнал его вон со словами: «Захочу — сыграю с самим дьяволом». Тут раздался стук в дверь, и на пороге появился человек в черном и присоединился к играющим. В ту ночь оба графа проиграли души дьяволу. Лет через пять Бородач умер, а из той самой комнаты, где граф некогда играл с незнакомцем, стали раздаваться голоса и стук игральных костей. Комнату замуровали, но звуки не прекратились.

— Опять замуровали? Должно быть, каменщики замка хорошо зарабатывали.

Мы прошли в гостиную.

— А эта история произошла не так давно. Это — гостиная королевы-матери. В замке жили ее предки, сама она выросла здесь, и здесь же родилась принцесса Маргарита. Правда, не в этой комнате, но в самом замке.

— Значит, королева-мать выросла и родила ребенка в замке, знаменитом своими призраками, вампирами, визитами дьявола, кровавыми бунтами, казнями и пытками? Становится понятным поведение английской королевской семьи.

По широкой каменной лестнице мы дошли до часовой башни. На лестничной площадке у окна стояла девушка в длинном белом платье. Сначала я не поняла, что она призрак, а решила, что у шотландцев весьма странные представления о ночных рубашках. Трсайель упоминал, что замок — резиденция лорда Гламиса, и его семья и слуги по-прежнему живут в крыле, закрытом для посетителей. Женщина обернулась, и оказалось, что на ней не ночная рубашка, а белое бальное платье.

— Идут! — отвернувшись от окна, с ужасом прошептала она.

Девушка- призрак подобрала юбку и взбежала по ступеням, по пути пройдя сквозь декоративную урну. Я искоса взглянула на Трсайеля.

— А ты говорил, здесь нет призраков.

— Это всего лишь остаточный образ.

— Образ чего?

— Образ минувших событий. Трагические события оставляют после себя следы, похожие на голограмму, которую можно проигрывать снова и снова. Включить голограмму может любой призрак, некромант или чувствительный к потустороннему миру человек. — Он помолчал. — Тебе это должно быть знакомо.

Я вспомнила плачущую женщину в доме Пейдж и Лукаса.

— В общем, да… Только я не знала, что они так называются.

— И приняла их за призраков? — улыбнулся Трсайель.

— Разумеется, нет. Я…

Он запрокинул голову и расхохотался.

— И что? Пыталась заговорить с ними? Уговорить следовать за светом?

Я мрачно поглядела на него и пошла дальше по лестнице.

Я не обращала внимания на ангела на протяжении двух залов, и в конце концов Трсайель протянул мне оливковую ветвь мира, рассказав историю встретившейся нам женщины, Белой дамы. Охотники за привидениями придумывают самые фантастические истории о призраках, но заставьте их придумать прозвище для женщины, одетой в белое, и они не смогут выдать ничего лучше «Белой дамы».

Джанет Дуглас, вдова шестого лорда Гламиса, была сожжена за колдовство, обвиненная в попытке отравить короля Джеймса V. На самом деле ее преступление состояло в родстве с Арчибальдом Дугласом, который некогда изгнал мать юного короля из Шотландии. Хорошенькая вдовушка оказалась пешкой в руках мужчин и лишилась жизни из-за политических игр.

Последняя остановка: склеп.

Я думала, что мы спустимся в темный сырой подвал. Вместо этого мы вернулись к главному входу у подножия часовой башни и поднялись по узкой лестнице в длинную галерею со сводчатым потолком.

— А что в другом конце? — спросила я.

— Столовая.

— Ничего себе, столовая рядом со склепом. В наши дни такое не часто встретишь. — Я огляделась по сторонам. — Ну ладно, а где покойники? По доспехам распихали?

— Вначале здесь спала и ела прислуга.

— И они окрестили это склепом? Многообещающее название.

Трсайель покачал головой и подтолкнул меня вперед.

— В чем дело? Я тебя задерживаю?

Я остановилась. Будь я кошкой, вся шерсть встала бы дыбом. Еще раз осмотревшись, я заметила только разномастную антикварную мебель и два оконца в конце галереи.

— Тут особенно сильно чувствуется страх, верно? А исходит все отсюда. — Он указал на стену. — По ту сторону находится комната. Согласно легенде, именно там лорд Гламис живьем замуровал шотландских дворян.

— Это правда?

— Чистая правда, — кивнул ангел.

— То есть мы ощущаем остаточные явления другого рода, скопление отрицательной энергии вместо зримого облика.

Трсайель склонил голову набок и, прищурившись, посмотрел на стену, будто призывая собственную магию, позволяющую видеть насквозь.

— Может случиться и такое, особенно там, где происходили страшные события. У твоей теории один недостаток. Остаточные эмоции чувствуют только живые. Такие места обычно называют гиблыми. Призраки и ангелы их не чувствуют.

— Если никса приходила сюда, то это, скорее всего, связано с тем, от чего нам не по себе — что бы там ни было по ту сторону стены.

— Там нет ничего. Я проверял.

— Почему бы еще раз не проверить?

— Ева, там не очень приятно. Там…

— Скелеты, да? Люди умирают, после них остаются кости. Я с ними уже встречалась.

Он открыл рот, собираясь возразить, но я уже шагнула сквозь стену.